Психика, сознание, самосознание

Мы полагаем, что специфичными являются три «вещи»: 1) появление психического образа, идеального образования, которое может существовать в памяти животного и человека и после удаления отраженного предмета; 2) появление отношения у субъекта отражения (ощущения, восприятия) к воспринятому объекту; это отношение выражается в виде эмоций и чувств; 3) появление внутренней активности, сочетаемой с реактивностью. Между тем в истории психологии по обсуждаемому вопросу выдвигались такие суждения, которые сегодня нам представляются даже странными. Так, И. П. Павлов считал, и его последователи в течение долгих десятилетий повторяли, что критериями психического являются: 1) появление у животных, помимо безусловных, также условно-рефлекторных связей; 2) отражение животными не только тех объектов, которые имели биологическое значение, но и тех, которые такого значения не имеют. Это последнее – отражение объектов, которые не имеют непосредственного биологического значения – и считалось критерием того, что возникла психика[8].

Если продолжить эту странную логику, то придется сказать, что восприятие биологически значимых объектов (например, нападающего врага или пищи) не является психическим процессом, а вот восприятие какого-то камня является психическим отражением. Такая вот «научная» логика.

Поскольку возникновение психики на Земле имело место миллионы лет назад, то с точностью восстановить «дату» этого процесса, конечно, невозможно. В качестве ориентира можно взять следующее положение: появление первых, самых элементарных ощущений и инстинктов и есть начало возникновения психики. Инстинкт же предполагает наличие у животного органов чувств. Поэтому можно даже утверждать, что психическое возможно вместе с возникновением у животных первых, самых элементарных, органов чувств. Причем зрение возникло позже. Первыми появились ощущения соприкосновения.

Проблема генезиса психики в филогенезе и онтогенезе – вот одна из величайших тайн природы. Можно полагать, что в природе изначально существовала потенциальная возможность возникновения жизни и психики. Возможна ли жизнь без психики – это другой вопрос.

§ 7. Бессилие физиологии и необходимость психологии

Как известно, до сих пор, несмотря на порой неимоверные претензии, физиология почти ничего не может сказать о механизмах таких высших психических явлений, как воля, цель и целеполагание, желание и намерение и т. п. Современная физиология бессильна в объяснении тех сложнейших психических явлений, которые наиболее интересны для понимания личности и ее жизни в социальном мире.

Именно этот факт был в свое время констатирован Б. Ф. Поршневым. Говоря о трудностях физиологического (в частности – «павловского») объяснения сложных психических явлений, он пришел к следующему выводу: «И вот некоторая группа наблюдаемых явлений заставляет их (физиологов – А. Н.) заговорить изгнанным, чисто психологическим языком, поскольку физиологический набор понятий тут бессилен»[9].

Вот это бессилие и до сих пор до конца не осознается многими физиологами и «психологами». Поршнев справедливо замечает, что хотя И. П. Павлов в своих лабораториях строго запретил сотрудникам говорить на языке субъективных переживаний (т. е. психологическими понятиями), он сам очень часто и непроизвольно делал это. И это неслучайно. Приведя такого рода пример, Поршнев явно рационализирует в пользу физиолога, когда говорит: «Этот пример говорит о том, что мысль И. П. Павлова как физиолога еще не охватила таких явлений высшей нервной деятельности животных, еще не заметила их как специфического объекта физиологии и не имела даже рабочей гипотезы для их объяснения»[10]. Если даже высшие формы поведения животных были недоступны объяснению на основе рефлекторной теории, то нечего и говорить об эвристичности этого «учения» в области психологии человека.

Рефлекторная теория совершенно неприменима для объяснения сознательной деятельности. Те попытки искусственного применения рефлекторной теории в области высших психических явлений, которые предпринимались последователями Павлова, потерпели фиаско, провалились. Наиболее смелые из советских ученых к такому заключению приходили давно. По-видимому прав был Ч. Шеррингтон, когда утверждал, что в процессе сознательной активности рефлекторные акты никогда не наблюдаются[11]. Эту идею Шеррингтона остро критиковал Поршнев, тем самым допуская явное противоречие в своих взглядах: он говорил, что даже условные рефлексы высокого порядка никак не помогают пониманию речи и сознания. В другом месте Поршнев приводит слова «бывшего сотрудника» Павлова, физиолога Г. В. Скитина, который писал, что «не все действия животного можно объяснить рефлекторной схемой: побуждения приходят не только из внешней среды, но и из внутримозговых провоцирующих воздействий центров и анализаторов друг на друга»[12]. Подобные идеи в свое время грубо подавлялись, что нанесло значительный вред развитию как физиологии, так и психологии.

Возникает вопрос: если верно все сказанное, то почему рефлекторная теория упорно сохранялась в СССР? Еще в 70-е годы автор настоящих строк сделал об этом короткую запись для себя. Она не потеряла своего значения и приводится здесь с некоторыми уточнениями: «1) Согласие рефлекторной теории с марксистскими идеями о возможности манипулировать людьми: а) «личность есть совокупность отношений», б) «изменив социальные условия, можно создать нового человека» и т. п. 2) Удобство в качестве «научной» основы программирования поведения начиная с детских лет; (любопытно, что неудачи в этом деле не сделали адептов павловской физиологии более мудрыми). 3) Легкость усвоения рефлекторной теории даже для людей без соответствующей научной подготовки; в числе последних – политиканы. 4) Легкость применения с целью модификации поведения. 5) Антигуманность: если как животные, так и люди живут рефлексами и мы уничтожаем и даже поедаем животных, то почему бы не поступить таким же образом и с людьми? Рефлекторная теория не оставляет места для сопереживания, эмпатии, морали и совести. Это очень удобная теория для психопатов – садистов, почти лишенных названных высших психических качеств. 6) Играет также роль ложная «национальная гордость». 7) Рефлекторная теория создает иллюзорное представление, будто, зная усвоенные человеком рефлексы и стереотипы, можно полностью предвидеть его поведение. Но какие процессы происходят в самой психике человека – это ее адептов никак не интересует (как и ортодоксальных бихевиористов). Мы полагаем, что причины широкого распространения бихевиоризма в США должны в основном быть сходными с теми, которыми была обусловлена долгая жизнь этой примитивной теории в СССР. В настоящее время положение быстро меняется к лучшему.

Глава 2. Бессознательная психика

§ 1. Бессознательная сфера

А. Генетический подход. – Нам представляется, что до настоящего времени обычная путаница при определении понятий «бессознательное» и «подсознательное» происходила из-за того, что исследователи главным образом обращали внимание на общие признаки тех явлений, которые должны обозначаться этими понятиями, при этом недостаточно четко дифференцируя то содержание (совокупность психических явлений), которое ими обозначается. Общим признаком бессознательных и подсознательных психических феноменов является их актуальная неосознанность. Специфичность же понятий «бессознательное» и «подсознательное», по нашему мнению, заключается как в их содержании, так и особенно в путях генезиса этих психических содержаний и процессов. Именно генетический подход, как станет ясно из дальнейшего изложения, показывает, что обозначение совокупности определенных психических явлений термином «бессознательное», а другой совокупности – термином «подсознательное» не простая условность, а необходимость, ибо указанные две совокупности (подсистемы) психических содержаний, несмотря на общий их признак актуальной неосознанности, генетически глубоко различны. Они, конечно, в значительной мере неразрывны, ибо составляют различные подструктуры единой структуры психики человека.

8

См.: Шорохова Е. В. Проблема сознания в философии и естествознании. М.: «Соцэкгиз», 1961, с. 95–96.

9

Поршнев Б. Ф., О начале человеческой истории. Москва: «Политиздат», 1966, с. 202.

10

Поршнев Б.Ф., указ. соч., с. 203.

11

См.: Шеррингтон Ч. Интегративная деятельность нервной системы. Ленинград, 1969, с. 366.

12

Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории, с. 280–281.