Белый Омск

Правительство полагает, что мы не можем ныне вести активную международную политику -- для этого мы слишком слабы. Тельберг категорически заявил, что каждый общественный, газетный выпад против Америки до крайности тягостно отражается на отношениях последней к омскому правительству.

Ясно, что в Совете Министров победила точка зрения Сукина, исконного американофила1. Может быть, это и хорошо.

Опасно лишь, что ориентация на Америку может привести к ориентации на "органы революционной демократии" (так возражал Тельбергу Митаревский), и кроме того -- что, если Япония все же не прочь в конце концов нас реально поддержать? Использованы ли, испробованы ли все пути?.. Правда, сейчас на фронте удачи, взята Уфа и т.д., но сам Тельберг, подобно Марковскому, заявляет, что шансов на конечный успех (Москва!) у нас во всяком случае не больше 50... Трудные проблемы, трудное положение. Что-то будет?.. (12 ч. 5 м. дня).

Омск, 13--14 апреля

Вербное воскресенье. Тепло, на улицах бурные ручьи, на перекрестках -озера, шумно, солнце. Сегодня долго сидел у окна, смотрел, как мальчишки устраивали запруды, и как прорывалась через них вода и уносила комья снега, и как один мальчишка-гимназистик продал другому за полтинник бабку1, и т.д. Потом гулял с Наташей -- опьяняющий весенний воздух!

Вчера ходили ко всенощной, -- но опоздали, хотя до собора пришли не так поздно: в 8 с четвертью. Уже кончилась служба, и лишь архиерей мазал миром лбы людей. Архиерей -- Вениамин, бывший калужский, затем симбирский; -- с белыми бежал из Симбирска перед сдачей его большевикам.

...Редко стал писать о себе, -- и вполне понятно: -- все душевные силы уходят вовне, с утра до вечера -- дело. Не то что в Перми: -- там душа была обращена прежде всего на саму себя, и оттого так много страничек там исписал... (1 ч. 15 м. ночи).

Омск, 18 апреля (Великая Пятница)

Вчера начались пасхальней вакации -- ненадолго, до понедельника: во Вторник снова "присутствие".

Вечером вчера был в соборе на "двенадцати евангелиях": епископ Сильвестр служил, много народу, свечей; простоял пять евангелий, очень долго тянулись; хор средний.

Написал в "Сибирскую Речь" пасхальную статью по надоедливому настоянию редактора. Прошлую ночь мучительно сочинял. Неважно вышло.

На фронте отлично. По-видимому, линия Волги будет занята в ближайшем будущем. И на Вятку наступают, -- и везде весьма успешно. Самарцы уже готовятся к отъезду, постоянно совещаются об организации управления и т.д. А в Казань будто бы уже окончательно намечен губернатор...

А в сфере "служебной" все треплется вопрос о "новом обществе" печатного дела... Канитель. (11 ч. 45 м. дня).

Омск, 19 апреля (Великая Суббота)

Тепло, хорошо, на улицах суше, все время солнце, и воздух убаюкивающий, навевающий усталость и дрему. На улицах оживленно, делают последние закупки, предпразднично... Был в Совете Министров, у Тельберга, совещание с военными об организации учреждения по агитации в советском тылу. Как обычно, говорил глупости Гаттенбергер1 и труден на понимание был военный министр1; неважное впечатление произвел представитель ставки генкварм Церетели1, и лишь генерал Марковский остался верен себе: умен, сообразителен, толков...

Вчера в два часа дня был в соборе. Торжественная служба в присутствии Верховного Правителя, министров и "чинов до четвертого класса включительно". Прошел удачно и стал напротив этих особ, совсем недалеко от Адмирала. Всматривался, как и все, в его лицо. Физиономия не совсем русского типа. Интересные черты. Худой, сухой какой-то, быстрые, черные глаза, черные брови, облик, напоминающий собою хищную птицу... Если вдаваться в фантазию, можно, пожалуй, сказать, что чувствуется на этом лице некая печать рока, обреченности... За всю службу он перекрестился всего один раз, да и то как-то наскоро, небрежно, да еще в конце, когда прикладывался к плащанице, дважды опустился на колени и крестился уже, кажется, как следует. Архиепископ (а не епископ, как я написал вчера) Сильвестр произнес плохую проповедь. По окончании Правитель обошел войска, выстроившиеся на площади перед собором, и уехал на автомобиле.

Приятно все-таки, что опять Пасха -- праздник, открыто чтимый самим государством, радостное торжество. Не то, что в прошлом году...

И радостно, что хорошо на фронте. Недаром пасхальные номера газет проникнуты таким ликованием -- пафосом национального Воскресения. (6 ч. 30 м. вечера).

Омск, 19 апреля

Собираемся к заутрене. В соборе -- по билетам, и потому, если не проникнем туда, придется спешить в иную церковь. Пойдем пораньше -- около 11 часов. Сейчас -- уборка. Готовится пасхальный "стол"... На моем столе -темноватая лампа с испорченной сеткой, на другом -- восковая свечка. Куличи покрыты уже "глазурью", режется ветчинный "рулет". В комнате все же еще порядочный беспорядок.

Не сказал бы, что на душе настроение особенно праздничное. Так, -спокойно, тихо.

Подожди немного, -

отдохнешь и ты...

Мы отдохнем, дядя Ваня, мы отдохнем...1 В минуты передышки от шумного света мечтаешь о пристани, отдыхе; весна -- хочется отдаться воздуху бесконечному, безбрежному... А потом -- "домой"... Заснуть у себя, на светелке, под радостное тиканье кукушки... (9 ч. 30 м. вечера).

Омск, 22 апреля

Совсем, совсем тепло, выхожу на улицу раздевшись. Вчера был "бал": Палечеки, Фиолетов, Кадомцев. Недурно, -- беседовали о том, о сем. Любопытно: все трое нынче "сановники", директора департаментов...

Тянет куда-нибудь проехаться... Думаем летом прокатиться на пароходе до Тобольска что ли (10 ч. 35 м. дня).

Омск, 4 мая

Все время, все дни -- сплошная лихорадочная работа. Окончательно организовывается "русское общественное информационное бюро", бесконечные совещания, улаживание споров между Клафтоном и правлением, кроме того -служба в правительственном Пресс-Бюро, кроме того -- постоянные собрания кадетского комитета (15 мая -- конференция), разные "вечера", вроде славянского, опять же статьи... Целый день варишься, как в котле. Все силы уходят на это, и некогда придти в себя... (6 ч. 5 м. вечера).

Омск, 10 мая

Заботы, хлопоты без конца, образовалось, наконец, "русское общественное бюро печати"... "но радости нет"!... Дело не подвигается ни на шаг вперед, -- напротив... Нет помещения, нет людей, которые взялись бы наладить хозяйственную сторону организации, уже начинаются взаимные пререкания, -- и только без толку сыплются новые тысячи и миллионы... Подчас охватывает желание плюнуть на все это, бросить и уехать в Пермь на вакации... В конце концов, скучно, досадно...

15-го кадетская конференция. У меня доклад по международной политике. Говорят, провинциальные кадеты точат зубы на центральный Комитет. -- Вообще словно каждый здесь точит зубы на всех и все на каждого. Так делается национальное дело.

На фронте средне. Верховный Правитель -- в Екатеринбурге. (6 ч. 15 м. вечера).

Омск, 14 мая

Плохие вести со всех сторон. На фронте идет наступление большевиков, пока очень успешное. Сданы им Бугуруслан, Сергиевск, Чистополь и уже, по-видимому, Бугульма. Неважно, грустно.

Плохо и в сфере нашего предприятия. Идет травля против него и справа, и слева -- из военного лагеря и от эсеров. Возможно, что дело кончится неутверждением Верховным Правителем постановления Совета Министров о передаче в наше ведение телеграфных агентств. Любопытно, что ген. Марковский будто бы уверен, что предприятие попало в руки... эсеровской компании (!!), в то время как эсерствующие газеты видят в его создании попытку "кадетизации общественного мнения"... Надо "бороться", "нажимать пружины", -- все это перед лицом грозного положения на фронте. При всем желании "лихорадочно работать" подчас руки опускаются. Если погибнем -- значит, достойны гибели. (11 ч. вечера).

Омск, 22 мая

Вчера читал "международный" доклад на кадетской конференции1. Проводил "общесоюзническую ориентацию" с акцентом на англо-американо-французский блок. Ничего не поделаешь, надо приспосабливаться к силе, пока нет силы у самих.