Страница 32 из 46
- Четыре, - поправила Евдокия, расставляя на полочке косметику. - Еще есть первая теща Ильи Владимировича.
- Смеешься? Ей девяносто лет! У нее пальцы под спусковой крючок не пролезут!
Евдокия отошла от чемодана, села на уголок кровати и серьезно поглядела на начальника.
- Три дня назад, когда я фотографии с Генриховной рассматривала, обратила внимание на то, что она везде сидит чуть ли не в обнимку с первой женой Евгения - Татьяной. Они, Олежка, раньше жили в одном доме, Евгений новый выстроил лишь после женитьбе на Терезе: вторая жена не ужилась с первой свекровью-бабушкой. Показывая мне фотки, Генриховна раза три повторила: «А это наша Танечка». А вот на Терезу она до сих пор порыкивает и это бросается в глаза, Олег.
- И что? Татьяна живет за границей с новым мужем.
- А ты проверь. Проверь, где бывшая супруга обретается, через свои связи в московском ОВИРе.
- Евдокия. Татьяны не было в поселке в тот день.
- Олег. А я тут к шлагбауму огородами пробиралась, - в тон воткнула Землероева, - так хочу сказать: со стороны дороги и леса поселок защищен, а от реки проникнуть - можно. Отсекая подозреваемых со стороны, Марина Сомова, как бывший следователь упирала на момент: во флигеле рядом с хозяином находился выдрессированный пес, которого застрелили уже после убийства Муромца. Буран чужого на территорию в жизни не допустил бы! Но что, если Татьяна приехала поговорить с бывшим свекром...
- Подожди, - перебил Паршин. - Ты хочешь сказать, что Татьяна секретно пробралась в поселок уже с намерением убить Владимировича?!
- Да нет же, Олег! Выслушай меня! В тот день Казимирович выезжал в город, он мог провезти Татьяну на территорию в такси - жильцов не проверяют! А уже после, после того как ей пришлось убить бывшего свекра, она вышла отсюда через пляж. Там можно выбраться.
- Но откуда она пистолет Муромца-то взяла?!
- А все оттуда же. Она пришла поговорить. Муромец во флигеле работал, сейф стоял раскрытым...
- А Буран! - со стоном перебил Олег. - Дуська, ты бредишь!
- Брежу, - согласилась Землероева. - Но тем не менее вполне могу представить картину: Татьяна приезжает поговорить со свекром, видит пистолет в раскрытом сейфе и, когда разговор не складывается, решается на убийство. Собаку в тот момент отвлекали либо Казимирович, либо его маменька. Каждый из них Бурана боялся, так почему бы, по приходе в кабинет Муромца кому-то из них не попросить хозяина сказать собаке: «Фу, свои! Сидеть». Пес бросился на убийцу уже позже, когда выстрел прозвучал.
Паршин тягуче глядел на Землероеву. Кривил губы и недоуменно головой качал.
- Представить не могу, Дусенция, что ты такая бестолочь... Татьяна не может быть Доброжелателем! Она за границей живет!
- Где она живет, мы, Паршин, позже поговорим. А сейчас я тебе вот что скажу - Танечка крутила романы на право и налево, - жестко выговорила Евдокия. - Женька любил ее до жути, но когда ему глаза раскрыли, конечно же развелся. Женщина, сама работавшая на таможне и заводившая романы с половиной городских ментов и таможенников, может иметь источники информации. Женщина, пытавшаяся влезать в серьезные дела, может затаить злобу на свекра, заставившего ее отказаться от амбиций. Ираида Генриховна, души не чаявшая в первой невестке, могла дать ей алиби и сынка подговорить.
- Все сказала?
- Нет. Я понимаю, Паршин, что мои предположения выглядят горячечным бредом, но не хочу упускать ни малейшей...
- Евдокия! - снова перебил Олег. - Татьяна могла приказать Терезе украсть дневники лишь в одном случае - если она загодя готовила убийство свекра и Терезу как подозреваемую! Нам легче попросту выдвинуть в фигуранты Казимировича!
- Согласна. Но Казимирович, Олег, - не мент. Он бонвиван и театральный критик. А хороший человек уверен, что Доброжелатель полицейский или таможенник в чинах.
- Ты ненормальная, - простонал начальник.
- Нет, Олежка, я ищу потерянную мысль. Устраиваю гипервентиляцию мозгов.
Отставной полицейский махнул рукой на девочку, устраивавшую сквозняк в извилинах, встал с кресла и, подойдя к внушительной тумбочке, принялся подтаскивать ее к двери.
- Ты чё делаешь-то, Паршин? - опешила подруга.
- У тебя, Дусенция, от усталости ум за разум заходит, пора спать укладываться, - подволакивая тумбу и пыхтя, сказал начальник.
- Ты собираешься со мной улечься?!
- А ты думала, я тебя одну здесь оставлю? - поворачиваясь к Евдокии, проворчал Олег. - Даже не мечтай. - Евдокия ошарашенно смотрела на начальника, начальник задумчиво вытянул губы и поглядел на толстый шерстяной ковер под ногами. - Могу, конечно, как верный пес, на коврик у двери лечь...
- Да ты можешь ложиться где угодно! Что Муромцевы скажут?
- А я уже им намекнул, что у нас, Дусенция, производственный роман, - хмыкнул Паршин, сел на кровать и начал стягивать носки.
«Верный пес» захрапел едва донес голову до подушки.
Приодетая в целомудренную пижаму Землероева усмехнулась: «Хорош, охранничек...» Вытянулась в струнку параллельно шефу, прислушалась к ощущениям: как-никак сбылась мечта идиотки - она в одной постели с любимым мужчиной!
Но ощущения не появлялись. Их вдрызг прибило сном.
* * *
Утром, едва проснувшись, Евдокия поглядела на дисплей мобильника, купленного ей Мироновым. От Сергеевича в половине второго ночи поступило сообщение: «Срочно позвони».
Дуся осторожно вышла в гостевую ванную (Паршин, проведший прошлую ночь в дороге, даже ухом не повел). Забилась в уголок и вызвала единственного абонента, внесенного в память телефона:
- Алло, Александр Сергеевич, доброе утро, - зашептала сыщица, - это Евдокия. У нас что-то случилось?
- По ходу - да, - голос авторитета звучал совсем не заспанно и весьма, весьма расстроено. - Мне воропаевские стрелку забили.
- Какую ст... - начала Евдокия, тут же опомнилась и повернула вопрос иначе: - Зачем они вас вызывают?
- Они нас с тобой, Дуся, вызывают, - мрачно поправил Миронов. - Ты должна приехать вместе со мной - обязательно. - Последнее слово авторитет выговорил с нажимом.
Дуся почувствовала, как диафрагма подняла желудок до горла. Придушила в голосе испуг.
- Когда? И где? - спросила деловито.
- Ровно в половине одиннадцатого. Офис Семинариста. Машину за тобой прислать?
- Да. Я подойду к выезду из поселка через двадцать минут.
Евдокия выбралась из крошечной ванной комнаты. Паршин лежал навзничь и смотрел на девушку пытливо.
- Доброе утро, Дуся. Чего так рано встала? Почему лицо такое озабоченное?
- Прыщ на носу вскочил, - не моргнув соврала Землероева. - Доброе утро, Олег. Уже совсем не рано, десятый час.
Брать на воровскую стрелку мента - уму непостижимо. Если Паршин узнает, куда и с кем Евдокия едет, не отпустит ни за что.
«Придется врать и дальше», - решила Дуся. Сочинила на бледном личике индифферентное выражение и пустилась во все тяжкие:
- Тебе кофе сделать? - спросила заботливо, доставая из шкафа одежду, соответствующую обстоятельствам посиделок с местным криминалитетом.
- Угу.
На то, что Дуся сняла с вешалки городской костюм, Олег не обратил внимания. (Мужчина - что с него возьмешь.)
- Тогда я сейчас умоюсь, а ты пока тумбу от двери отодвинь...
Евдокия быстренько умылась и стремительно подкрасилась, мазнув по губам помадой. Паршин дожидался своей очереди - зубы чистить.
Дуся вышла из ванной комнаты. И чувствуя себя мелкой интриганкой, предательницей, короче говоря - иудой, проворковала:
- Жди здесь. Я кофе сделаю, попьем вдвоем и поболтаем.
Ангельски послушный шеф кивнул и улыбнулся.
«Убьет, - сбегая по ступенькам лестницы на первый этаж, подумала Землероева, прижимая к груди сумочку, которую стянула с тумбы, когда доверчивый начальник отправился утренний марафет наводить. - Но вначале уволит». Евдокия представила, как Паршин минут двадцать будет дожидаться кофе, маленько сам вскипит - куда Дусенция запропастилась?! Вдруг прихлопнули девчушку, пока он на втором этаже бестолково куковал!..