Страница 28 из 46
Нет! Если б Шаповалов не верил в Дусю, он бы не взял ее с собой в разведку. Тут дело обстоит обыкновенно и понятно: настоящий мужик и друг беспокоился о напарнице.
Евдокия всхлипнула. Ломать комедию не нужно, сердце сыщицы разрывалось от тревоги и признательности к дорогому диверсанту!
Пока «невеста» всхлипывала, Евгений Ильич звонил старшему брату на работу, где тот руководил поисковыми мероприятиями, докладывал:
- Евдокия Землероева нашлась, Максим... Ах, тебе уже позвонили с КПП? Ну тогда приезжай. Сам с ней поговоришь. Не везти же девушку в управление, она по лесу чуть ли не сутки плутала... - Не закончив разговор с начальником ГУВД, таможенный начальник протянул трубку Евдокии: - Поговори с Максимом, Дуся. Скажи коротко, как выглядели нападавшие, что ты вообще запомнила, заметила.
Дуся взяла трубку, закусив губу, помедлила под удивленным взглядом младшего Ильича...
Еще только собираясь к Муромцевым, Евдокия решила, что не будет описывать верзилу с «синими» руками и наводить полицию на воров, тем самым смывая в канализацию усилия Васи Конника. Если по наводке Дуси Муромцы всерьез возьмутся за воропаевских, Александр Сергеевич может сразу же, несолоно хлебавши, возвращаться в столицу, укладывать Сигизмундовну в психушку, а пани Зосю в клинику с уклоном в щадящую психиатрию. Поскольку нет сомнений: Воропай волчара тертый, битый, пуганый. Если поднимется серьезный кипиш, на связь ни с кем не выйдет. Если только через пару месяцев. А за это время, по незнанию и нервам, почти наверняка убьет заложника.
Надо выждать время! Дать козырным людям свои игрища продолжить!
...Евдокия неживым пальцами донесла телефон до уха и помертвело выговорила:
- Алло. Максим Ильич? Я ничего не помню. Точнее, помню. Но... было далеко и страшно. Я как бы только марки машин запомнила...
Паршин задумчиво глядел на подругу и слушал, как обычно востроглазая и смышленая сыщица прикидывается странной помесью заполошной курицы и тупой козы.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? - Паршин смотрел, как Евдокия, сидя перед туалетным столиком, сушит феном наскоро вымытые волосы.
Милена выделила Евдокии спортивный костюм и комплект чистого белья (шаповаловскую «Ниву» вместе с розовым соседским чемоданом увезли криминалисты, пытаясь что-то выжать из авто). Как только Дуся быстренько ополоснулась, Олег поднялся на второй этаж в комнату «нареченных» и теперь подпирал косяк закрытой двери. Скрестив руки на груди, глядел на подозрительно засбоившую подчиненную.
- Я вызвала Мирона, - негромко проговорила Евдокия и пышно взбила волосы на макушке. Сыщица готовилась к разносу и ожидала, что матерый полицейский волкодав (в отставке) тут же примется рычать: «Зачем ты снова с ним связалась?!»
Но Паршин неожиданно кивнул:
- Я сам об этом подумал, когда узнал о похищении Васильевича. Результаты какие-нибудь есть? Или... - Паршин хмыкнул, - ты реально в том тряпье весь день шарахалась?
- Не. Не шарахалась. Его только недавно у бомжихи отобрали.
О том, что и как с ней произошло после похищения «жениха» Евдокия (исключая деревенские приключения) уже рассказывала обществу в гостиной Муромцевых. С Олегом что-то исключать сложнее, ему Дуся рассказала уже гораздо больше (о гадких отморозках все же не смогла упомнить). Но и до правды не решилась добраться.
Паршин посочувствовал сообразительной беглянке взглядом, наклонил голову в бок и задумчиво выговорил:
- Землероева, я тебя насквозь вижу. С тобой год за сто идет, так что мы знакомы лет двести. Колись - чего замутила?
Евдокия опустила голову, нашла на костюме крошечный катышек и затеребила его пальцами.
- Дусь, харе темнить, - не давая надежды, что отстанет, настойчиво долбил начальник. - У нас что - типа недоверие возникло?.. Давай колись, чего вы там с Мироном замутили?
- Олег... - замямлила напарница, - я обещала. Если что-то выплывет наружу, пострадает один хороший человек. Он обещал нам помочь найти Васильевича. Если я начну болтать направо и налево, этому человеку, Олежка, голову отрежут. Реально. Про отрежут - не фигура речи, здесь все всерьез. Миронов за меня слово дал. - Дуся подняла печальные глаза на командира. - Как я могу их обоих подвести, а?
- А кто тебя просит кого-то подводить?
- Ты.
Паршин задумчиво оглядел подругу, вытянул дудкой губы.
- Была б ты мужиком... получила б за такие слова по харе.
- Прости, Олег. Я когда к Муромцевым ехала, такой зарок себе дала, так молчать приказывала, что уже не понимаю, о чем говорю. Прости. Я расскажу - не все! - и ты меня ни о чем не спрашивай - откуда, кто сказал... Я рассказала, ты забыл. Договорились?
Паршин пожал плечами и Евдокия повела рассказ в стиле «одному человеку стало известно».
Начальник слушал молча, вопросов, как просили, не вставлял. По мере продвижения повествования, волевое командирское лицо начинало приобретать малиновый оттенок; отлично изучившая патрона Дуся готовилась к разносу. Любое руководство просьб помалкивать - на нюх не переносит!
Евдокия скоренько закончила рассказ и снизу вверх поглядела на Олега.
- Значит воры нарисовались, - без вопросительной интонации буркнул Паршин. - Только этого нам не хватало... - Приготовившаяся к разносу Землероева преданно взирала на патрона и отмечала, что малиновый оттенок щек последнего и не думает менять накала. - О том, на кой хрен ты сюда вернулась, я потолкую с тобой чуть позже, - медленно набирал разгонную скорость бывший полицейский. Разделяя каждое слово, Паршин впечатал в напарницу вопрос, составленный в форме утверждения: - Почему ты. Имея телефон. Позвонила Мирону. А мне только один раз. И то - на автоответчик. - Дуся пристыженно моргнула, Паршин продолжал бомбить ее по всем фронтам: - Ты что тут мне про хороших людей втираешь, а?! - расшипелся шеф, нависая над струхнувшей напарницей. - Почему ты мне не звонила?! Почему гуляла с Сашей по Н-ску, а мне - ни гугу?! Что происходит, Землероева, кого ты дуришь?!
Евдокия мысленно закатила глаза: господи, с кем она задумала тягаться?! С бывшим полицейским из убойного отдела, разматывающим отпетых мокрушников, как леденцы на палочках? С сынами Ильи Муромца, способными влет поймать на слове и заставить тебя признаться, как у классика, «во всем, в чем был и не был виноват»?
Да начальник Н-ского ГУВД и его братишка заставят Дусю согласиться с тем, что это она из микроавтобуса в Япончика стреляла!
Уф! Кошмар и самодеятельность. Но радовало здесь одно: разговаривая с Муромцами, Дуся успела прикусить язык и не сказать о том, что ненадолго раздобыла телефон.
Паршину пришлось сказать. Иначе откуда б в Н-ске Саша с бойцами объявился? На конференцию приехал или случайно приблудился?
Повествовать о том, как глупо нарвалась на деревенских отморозков Дусе жутко не хотелось. Но под гневное шипение начальника, Евдокия прикинула плюсы и минусы признательных показаний и решила: ежели Олег узнает, как лихо расправился Александр Сергеевич с ее обидчиками, то, может быть, отойдет быстрее? И к Саше будет относиться чуть сердечнее, что благотворно скажется на деле?..
- Олег, замолкни, - негромко попросила Евдокия раскочегарившегося шефа.
Шеф подавился упрекающим тезисом. Уставился на Землероеву, как солдат на прыткую блоху.
- Телефон я поменяла на сережки в одной деревне. Потом его у меня отобрали и чуть не изнасиловали.
Через пару минут Землероева и Паршин сидели на краешке постели, когда-то предназначенной для жениха с невестой. Паршин нежно гладил Дусю по плечу и чувствовал себя неловко, как и любой нормальный мужик в подобной ситуации.
Молчал, короче. И вздыхал.
- Как, говоришь, деревня называется? - выслушав рассказ, как будто между прочим, спросил унылую напарницу.
- Даже не думай туда соваться! - мгновенно отстранилась Дуся и строго посмотрела на начальника. - Мирон и его парни там уже достаточно навешали!