Похожие

Зинаида так и сидела, глядя в одну точку, обхватив себя руками и раскачиваясь в разные стороны. С другой стороны к гробу стали подходить люди, прощаться.

- Девочки, можно мы не пойдем? - шепотом спросил Стас. - Мы ее даже не знали.

- Как хотите, покурите пока в сторонке, - Оля повернулась ко мне, - а ты как, пойдешь?

- Попрощаюсь, а то неудобно как-то.

Первой к гробу подошла Оля, постояла, положив ладонь на руки Любы, поцеловала в лоб и отошла. Следом за ней к гробу подошла я. Как и положено, хоронили ее в подвенечном платье. Живой я Любу никогда не видела, но должно быть она была красивой. Платок был повязан не вплотную к голове и из-под него виднелись светлые волосы. Сама она была такая миниатюрная, что казалась сейчас не сформировавшейся девушкой, а ребенком. Постояв пару минут, уже собралась отойти от гроба, как мой взгляд зацепился за одну деталь. В правом ухе у нее была серьга - совёнок, с голубыми камушками на месте глаз. Я совершенно точно где-то недавно такие видела, но вот где, вспомнить не могла. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, зашла с другой стороны - серьги в другом ухе не было. И вот тогда я вспомнила где видела подобную - именно такую я подобрала в летнем душе дома Анны Андреевны. Меня затрясло как в лихорадке. Как эта серьга могла там оказаться?  Что-то я сомневаюсь, что когда бы то ни было, Люба принимала там душ.

- Дашка, - подошла когда мне Оля, - что стоишь как вкопанная, пошли уже.

- Что? - переспросила, потому что думала совсем о другом.

- Пошли говорю, что с тобой?

- Да-да, идём, все нормально, - ответила я и на автопилоте поплелась за ней.

- Все нормально? - спросил Стас, когда я подошла. - Ты что так побелела?

- Все нормально, просто стало нехорошо, - ответила я, не желая пока никому рассказывать об этой серьге.

Всю дорогу до дома я усиленно думала как вообще эта серьга могла попасть в летний душ, но в голову ничего не приходило. Я была так занята своими мыслями, что не замечала, что все трое поглядывают на меня с беспокойством.

- Мы наверное не будем уже заходить в дом, - сказал Стас, а Андрей согласно кивнул. - Автобус уходит через двадцать минут.

- Езжайте конечно, - согласилась Оля, - а то ещё полтора часа ждать следующий.

- Ага, пока, - сказала я, пошла в дом и услышала за спиной голос Стаса: «странная она какая-то, что это с ней?», но даже не обернулась. Только перед тем как войти, почувствовала, как полный ненависти взгляд жжёт затылок. Это было так неожиданно, что я сбилась с шага и обернулась, все трое мне улыбались. Но я точно знала, что за доли секунды один из них надел маску. Вот только кто? Я помахала им рукой, пусть думают что все в порядке, тем более я пока сама не понимала чем вызвала такую ненависть, и зашла в дом. Кинулась в зал к серванту, но сережки там не оказалось. Начала передвигать стоящие там предметы, в надежде, что она куда-то закатилась, но все было тщетно, ее не было. Ольга зашла и, стоя в дверях, молча, наблюдала за моими действиями. Когда я отчаялась найти и присела, кусая губы, на край дивана, спросила:

- Ты наконец объяснишь что происходит? Какая-то ты странная после похорон пришла.

В Ольге я нисколько не сомневалась и была уверена, что взглядом, полным ненависти, наградила меня не она, поэтому ответила:

- Помнишь, на днях, я принесла серёжку и сказала, что нашла ее в летнем душе?

- Конечно помню, склерозом мне ещё рано страдать, - пошутила она, но я даже не улыбнулась.

- Я положила ее вот сюда, - кивнула на сервант, - рядом с фотографией в рамке. А сейчас ее тут нет.

- Так ты из-за сережки такая странная? Забей. Я думаю, тётя Аня даже и не помнит, что такие у нее были. Да и если и помнит, не расстроится, этого добра у нее навалом.

- Это не тети Ани серёжка.

- А чья?

- Похоже Любы, - сказала я и посмотрела на подругу. - Сегодня, подойдя к гробу, я обратила внимание, что на ней  точно такая же.

- Да ну? Что тут Любкиной сережке делать? - усомнилась Оля. - Уверяю тебя, дальше ограды она никогда не проходила. Может просто одинаковые?

- В том то и дело, Оля, что вряд ли. Я ведь специально посмотрела, серёжка на ней была одна. Как только в морге на это внимания не обратили.

- Да тут патологоанатом ничуть не лучше местной милиции, тоже любит пропустить стаканчик другой. Никому здесь ничего не нужно, только и могут, что молодежь по деревне гонять, да понты гнуть перед местными, - она немного помолчала и спросила. - И что все это значит? Как её серёжка могла попасть в наш летний душ?

- Я не знаю, Оль. Я ничего не понимаю. Мало того, что она оказалась там, так потом ещё и отсюда пропала. Кроме нас четверых забрать ее никто не мог.

- Постой-постой, уж не думаешь ли ты, что это с Любкой мог сделать кто-то из наших мальчиков? - недоверчиво смотрела на меня Оля.

- Да не знаю я что думать! Понимаешь? Не знаю! - нервы у меня сдали, я почти кричала. - Ведь как-то эта гребная серёжка попала сюда. А ещё, если вспомнить тот вечер, какого хрена мы все спать так рано улеглись, если раньше двух-трёх часов не ложились? А тут вырубились после десяти!

- Сейчас тебе все будет казаться подозрительным, накрутила ты себя уже. Может просто все устали, такой вариант ты не рассматривала?

- Рассматривала, - кивнула я. И раньше он казался мне вполне правдоподобным, но не теперь. А ещё мог быть и такой вариант, что нам подсыпали снотворное.

- Да брось ты, прямо триллер какой-то сочинила. То есть, по-твоему, Стас или Андрей специально подсыпали нам снотворного, чтоб убить Любку? А может я? Бред! Зачем кому-то это, скажи на милость?

- Я так не думаю. Наверное..., - неуверенно начала и, запнувшись на полуслове, замолчала.

- Ну, чего ещё? - глядя на меня, спросила Оля. Она даже не пыталась скрыть своего раздражения. - Вижу же, опять что-то придумала, говори.

- Я.. проснулась в то утро, рано, - слова довались мне с трудом. - Андрея в комнате не было. Но я не придала этому значения, подумала курит на улице. А вот сейчас не знаю что и думать.

- То есть, ты готова поверить, что Андрей ушел, подцепил где-то Любку, переспал с ней, а потом хладнокровно задушил? - подруга смотрела на меня как на умалишенную.

- Я не знаю во что верить, - устало сказала я, и тут, наконец-то напряжение спало, вылившись в слезы. - Понимаешь, просто не знаю.

- Успокойся, - обняла меня за плечи Оля. - Не накручивай себя всяким бредом, приедут вечером ребята и спросишь куда он ходил. Уверена, никакого отношения к убийству Любы они не имеют. Может поспишь? Сегодня день тяжёлый.

- Пожалуй, - кивнула, я и впрямь чувствовала себя разбитой. Как-то все сразу навалилось.

- Иди конечно, я пока приготовлю что-нибудь.

В комнате, легла на кровать, но сон не шел. В голове крутилась куча мыслей. Никак у меня не складывалась картинка. С одной стороны Оля права, зачем любому из них убивать Любу? С другой, я не могла объяснить как серёжка попала в наш душ и куда потом делась? Все эти вопросы роем кружились в голове и не давали спать. Прошло часа три, но я так и не уснула. Встала, переоделась в спортивный костюм и пошла на кухню перекусить. Несмотря на переживания, разыгрался зверский аппетит. Оли там не было, тогда я заглянула в ее спальню, но и там ее не оказалось. И тут услышала, как в комнате пиликнул телефон, пришло сообщение. Оно было от Андрея, открыв смс прочитала: «Сегодня останимся в городе ждите нас завтра». Что-то в тексте сообщения меня смутило, но я не могла понять что именно. Пожала плечами и перезвонила ему, но телефон был выключен. В течении часа набирала его номер ещё пару раз, но с тем же результатом.

Через час пришла Оля, я успела перекусить и помыть посуду.

- Куда ходила? - спросила у нее.

- Да прогулялась по деревне, с людьми пообщалась. Интересно было кто что вообще думает об убийстве.

- И как? - заинтересовалась я.

- Да как-как? В шоке все, не понимают кому она что плохого сделала, в общем солидарны с милицией, что скорее всего, не на того нарвалась. Кстати, отсутствие сережки менты заметили, но специально попросили оставить в ее ухе вторую, платок тоже поэтому неплотно повязали. На месте преступления они ее не нашли и надеялись, что если убийца всё-таки из местных и серёжка у него, он выдаст себя. Но никто не показался им подозрительным, или плохо смотрели, - пожала она плечами.