Убить императора

Мистер Сойер почесал нос и неохотно кивнул.

– Ладно, живи… Но – до первого требования.

Я кивнул, улыбнувшись.

– Конечно, мистер Сойер. Когда приступать к работе?

– Давай лучше завтра. Иди на кухню, миссис Сойер тебя накормит.

– Спасибо, мистер Сойер.

Старик развернулся и заковылял к выходу. Я ухмыльнулся вслед, почувствовал себя при этом грязью облитым. С какой это стати? Правда на моей стороне.

Я разложил нехитрые пожитки в шкафу одной из спален, смахнул пыль с тумбочек и подлокотников, расстелил кровать. Затем, почувствовав возвращение голода, отправился на поиски кухни. Молодое обоняние безошибочно привело меня к почтенной миссис Сойер.

Кухня, как одно из наиболее часто посещаемых помещений, находилась в относительном порядке. Вопреки коррозии и энтропии, поселившихся в каждом квадратном сантиметре отеля, тесная комната выглядела весьма внушительно. Я почувствовал невольный трепет. Половники, сковороды, миски, чайники и множество других инструментов кулинарного таинства, развешанных по стенам, действовали устрашающе. Синие газовые цветки, расцветавшие на огромной плите, отражались в полированных выпуклостях, играли на кафельных стенах. В кастрюлях что-то кипело; огонь недовольно потрескивал, когда из-под крышек изливалась пузырящаяся жидкость. Огромный деревянный стол, изрезанный сотней ножей, носил на себе следы чудовищных преступлений против флоры, и, возможно, даже фауны. Багровые пятна (венозной крови, чего же еще) намертво въелись в древесину. Топор оказался в углу, прислоненный к большому куску белого пластика. Синие цветки плясали на остро заточенном лезвии.

У меня на голове зашевелились волосы. Я пересмотрел немало фильмов, в которых, казалось бы, безобидные старички – нередко содержатели отелей, – на поверку оказывались убийцами и каннибалами. Конечно, я понимал, что на самом деле режиссеры и сценаристы, создавая такие «шедевры», пытались бороться с подсознательными страхами старости и увядания, терзавшими их долгие годы, однако ничего не мог с собой поделать. Кухня упорно ассоциировалась в сознании с пыточными камерами средневековья, которыми частенько пугали народ по образовательному каналу. (Дело рук тайной полиции, понятное дело.)

– А, вот ты где!

Я подпрыгнул. Меня опять застали врасплох. Голос был вполне обычным, стариковским, но – обычным.

Оборачиваясь, я невольно отскочил, что было совершенно лишним. Миссис Сойер оказалась милой, благообразной старушкой в красном переднике в белый горошек. Тугой комок седых волос, стянутых на затылке, коротенькие ручки, открытая улыбка. Супруга метрдотеля походила на пузатенький чайник с коротким носом, – неизменный атрибут любого чаепития.

Обогнув меня, старушка поспешила к своим кастрюлям.

– Том сказал мне, что у нас появился новый работник. Отель такой большой, мы, старики, уже не можем с ним управляться. И так едва сводим концы с концами, а иммигрантов становится все меньше и меньше…

Я прислонился к стене и стал терпеливо ждать. Когда старику нужно выговориться, лучше не мешайте – себе дороже выйдет. Я миллион раз слышал такие проповеди: как было распрекрасно прежде, как все плохо теперь, и как будет невыносимо в ближайшем будущем. Миссис Сойер ничем не отличалась от других милых старушек, которых на Гере было пруд пруди.

Мистер Сойер, видимо, был не особо разговорчивый субъект. Продолжая творить кулинарные таинства, старушка изливала на меня тонны разнообразной информации. Какой отель был красивый, какие щедрые в нем жили постояльцы, как радушно принимал всех Зевс…

– Теперь ничего этого нет, и все будет только хуже и хуже…

Я кивнул, поскольку в душе был с этим согласен. Главное, чтобы поправилось мое собственное положение. Всеобщий развал и упадок прямо-таки требовал моего непосредственного участия.

В те светлые годы, исполненные радужного благоденствия, старикам удалось отложить немного деньжат, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Старуха или намекала мне, что жалование работникам категорически исключается, или же изрядно поглупела от старости. А ну, стукни мне в голову потрясти богатеев?.. Впрочем, у стариков поразительный нюх на подобные вещи. Я не собирался никого убивать. Забесплатно, конечно, ведь это непрофессионально.

Рядом с кухней оказалась столовая довольно приличных размеров. Судя по слою пыли и мусора, скопившихся за пределами крохотного пятачка, отель и впрямь помнил лучшие годы. Я уселся за стол, расположенный в центре чистого пятачка. Одинокая лампочка покачивалась над моей головой, разгоняя по углам зловещие тени.

Миссис Сойер носилась туда-сюда, как одержимая, покрывая столешницу грудами бесполезной посуды. Я начал побаиваться, как бы ее удар не хватил, но с места так и не встал. Не подумайте, что я такая свинья; моя скромная помощь была отвергнута категорически и бесповоротно.

Явился мистер Сойер. Уселся напротив меня, положил локти на стол, и, прищурившись, уронил на меня тяжелый взгляд. Я вторично предложил свою скромную помощь миссис Сойер, чтобы получить очередной бесповоротный отказ. Мистер Сойер, казалось, успокоился.

Наконец мы – все трое – приступили к трапезе. Старики ели манерно и чопорно, я же не особо следил за собой. Когда вваливаешься в дом после целого дня работы в поле, цель у тебя одна – остаться в живых, ничем не подавившись и не захлебнувшись. Сейчас же я чувствовал такой нестерпимый голод, будто вспахал еще и поле соседей, у которых опять приболел отец-алкоголик.

Набив желудок, я начал обращать внимание на вкус поглощаемой пищи. Всю жизнь я ел только то, что готовила мама. Кстати, она также пренебрегала услугами кухонного синтезатора, чем взрастила у сыновей крайне взыскательный вкус. Миссис Сойер готовила почти так же хорошо, как и мама. Почти.

Вздохнув, я ковырнул четвертую котлету. Земля в иллюминаторе…

Старики переглянулись, но промолчали. Меньше всего мне в этот момент хотелось разговоров и откровений. Пойду-ка лучше спать. Спасибо, все было очень вкусно…

Ночь мерцала над Зевсом. Разноцветные огни, зарево проспектов. Бум-бум-бум – откуда-то доносился учащенный пульс музыки. В небе плавали рекламные голограммы: горячая пицца, голопроекторы «Sony», процессоры «Sintel», китайский ресторан «Голубой дракон», программное обеспечение корпорации «Mega-Soft»… У последней голограмма была самой запоминающейся: сплетение микросхем, чипов и лазеров, из которых стремительно проступает человеческое лицо с глазами из жидких кристаллов. «В киберпространстве поселились боги. Хотите стать друзьями? Это можно устроить».

Я не хотел. Киберпространство мне ни к чему, хоть я и имел о нем весьма поверхностное представление. Конечно, я видел по головизору матрицу – особо важные события даже включались в программы новостей, – однако это зрелище никогда меня не впечатляло.

На Гере я мечтал жить реальной жизнью, попасть в настоящий мир. Вырваться из ее жадных объятий, чтобы угодить внутрь очередной иллюзии?.. Нет, спасибо. Я предпочитаю иметь дело с тем, что можно потрогать, понюхать, выпить, обнять… Говорят, киберпространство может предоставить все это любому желающему, поскольку уже давным-давно превратилась в самостоятельную реальность. Перпендикулярный мир, блин. Лично я предоставляю решать этот вопрос философам. Пусть потом расскажут, хе-хе.

Я отвернулся от электронного лика, глядевшего на меня с небес, и подошел к перилам веранды. По Черному району брели несколько сутулых фигур. Вот им друзья требовались наверняка.

Я вернулся в комнату, закрыл за собой стеклянную дверь и плюхнулся на кровать. Моя первая ночь на Зевсе, столице Империи. Я не успел насладиться осознанием этого факта; тьма обрушилась вниз сокрушительным молотом.

Мне снился метеорологический щит и незнакомые звезды на нем. Чье-то бесполое лицо, сотканное из лазеров и микросхем, звало меня по имени. Я отмахивался и пытался бежать.

Бесполезно. Меня догоняли.

На следующий день, позавтракав в одиночестве (миссис Сойер уже вовсю гремела кастрюлями, а мистер Сойер, по всей видимости, вставать пока не собирался), я приступил к выполнению своих обязанностей. Отель поджидал меня, словно затаившийся тигр. Не разевай так рано пасть, дружище.