Страница 24 из 25
Задыхавшейся миссис Клавдии развязали рот и подали напиться. Она изнемогала от усталости, но, все еще гордая и непреклонная, не проронила ни одной жалобы и даже не удостоила негодяев ни единым взглядом.
После часовой остановки снова пустились в путь на юго-запад.
Желтая Птица, по-видимому, прекрасно знавший местность, вел поезд, невозмутимо твердя:
– Потерпите… Подождите…
– Да куда же ты нас, наконец, ведешь?
– В такое место, где нет ни шерифов, ни полисменов, ни сыщиков и где таким молодцам, как мы, можно позабавиться.
– А далеко еще ехать?
– Увидите.
Приходилось довольствоваться этим уклончивым ответом и продолжать скачки.
Вечером расположились на ночлег в совершенно пустынной местности. Для миссис Клавдии устроили постель из подушек шарабана, травы и пледа вместо одеяла.
После скромного ужина ковбои растянулись на земле, подложив под голову седла, и уснули, не выпуская из рук карабинов.
На следующее утро снова мчались все тем же аллюром, что свидетельствовало о невероятной выносливости людей и животных. С некоторого времени местность стала менее ровной, все чаще и чаще стали попадаться трещины в почве, затем канавы, через которые Желтая Птица, правивший шарабаном, переезжал с чисто американской ловкостью.
На рассвете Желтая Птица остановил рысака и приказал сделать привал на берегу
Скоро потянулись настоящие холмы, предгорья более высоких гор, которые темным массивом вырисовывались на горизонте.
Шарабан проехал долину, затем поднялся на гору, снова спустился, преодолел глубокое ущелье и остановился на большой круглой равнине, со всех сторон замкнутой остроконечными скалами.
– Приехали! – объявил Желтая Птица.
Трудно себе представить что-нибудь более мрачное, чем круглая лощина, где вся почва изрыта, изборождена маленькими ручейками с желтой, грязной водой, насыщенной глиной. Кое-где люди отталкивающей наружности, в грязных лохмотьях усердно рыли землю, стоя в ямах. Вокруг виднелись беловатые палатки, вылинявшие от дождя, выгоревшие от солнца, продырявившиеся от длительного употребления и заплатанные разноцветными лоскутами.
Между этими убогими жилищами возвышалось несколько изб из неотесанных бревен (log-houses), материалом для которых послужили ели, срубленные в горах. В них жили торговцы.
Не были намечены ни улицы, ни авеню, как в возникающих городах. Не было ни церкви, ни суда, ни банка – ничего, что бы напоминало о цивилизованном мире.
Всюду ощущалось полное отсутствие комфорта. В палатках спали прямо на земле; в бревенчатых избах, носивших громкое название «салунов», ели стоя, наскоро.
Вся меблировка состояла из пары древесных обрубков, служивших стульями.
Таков был поселок золотоискателей, где Желтая Птица намеревался укрыть свою жертву, за которую собирался взять такой громадный выкуп.
В этих местах ковбои почитаются как сливки общества; золотоискатели же – его подонки.
Желтую Птицу знали и – как ни удивительно это покажется, – слушались его приказаний.
– Эй вы, молодцы, – гаркнул он, – вылезайте из своих кроличьих нор и ступайте сюда!
Рабочих было человек шестьдесят.
– Ты платишь? – спросил один из них.
– Сколько хотите.
– All right, идем к Отравителю.
Через десять минут толпа, к которой присоединились по дороге еще другие рабочие, остановилась перед большой избой, у дверей которой сидел великан со зверским выражением лица.
– Эй, Сэм, – закричал Желтая Птица, – я привез к тебе первую красавицу Штатов.
– Вижу.
– Береги ее как зеницу ока: она стоит сто тысяч долларов.
– Well!.. Женщина красива, а золото еще лучше. Ну, выходите, курочка!
Не говоря ни слова, окинув негодяя ясным взглядом, молодая женщина спрыгнула легко на землю и совершенно спокойно остановилась перед дверью.
Золотоискатели стягивались шумно, заинтересованные и жаждущие выпивки.
– У тебя ведь найдется место, где ее спрятать? – грубо спросил Желтая Птица.
– Да, на чердаке, где спала Бесси, служанка, что умерла…
– Отлично… Потрудитесь идти за Сэмом, сударыня… А ты, Сэм, не забудь, что отвечаешь за нее головой.
Глава XIV
Миссис Клавдию заперли в грязной каморке, где умерла служанка из кабака. Желтая Птица отвел в сторону хозяина:
– У тебя есть запасы?
– Неистощимые, – отрывисто отвечал великан.
– Питье и еда?
– Да.
– Будет чем с неделю поить всех искателей?
– Хватит и на две.
– All right! Я все покупаю у тебя.
– За наличные?
– Нет, в кредит.
– Будет стоить дороже.
– Сколько?
– Пять тысяч долларов.
– Прекрасно! Беру за пять тысяч твой салун и все, что в нем есть… Ты знаешь: мое слово – все равно что расписка.
– Знаю, – важно подтвердил Сэм, сплевывая жвачку.
– Сверх того получишь еще сто тысяч долларов.
– Ты, стало быть, богат?
– Скоро разбогатею… У меня в виду отличное дельце, и ты должен помочь мне.
– Как это?
– Сбереги мне ту красотку, что сидит у тебя на чердаке.
– Сберегу.
– Рассчитываю на твою неподкупность.
– Все?
– Все… А теперь напои этих молодцов – нашу маленькую армию.
– Разве предвидится нападение?
– Надеюсь, нет, но в случае чего…
– Конечно, предосторожность не лишнее. Эти двести удальцов стоят целого батальона.
– Я их знаю. Мне с ними почти со всеми приходилось «работать над кожей».
Выражение «работать над кожей» значит – скальпировать. И тон, которым Желтая Птица произнес эти слова, заставил бы содрогнуться самого храброго человека.
«Джентльмены, желающие остаться неизвестными, случайно узнали…»
Скоро радостная весть, что Желтая Птица поит всех, облетела лагерь: золотоискатели побросали ломы, лопаты и желоба, в которых промывали золотоносную землю, и сбежались в салун, где с жадностью набросились на напитки.
Между тем в комнате Сэма Дик-Бэби сочинял письмо, прочитывая написанное Желтой Птице, который слушал, взвешивая каждое выражение.
«М-ру Джиму Сильверу, Нью-Йорк.
Джентльмены, желающие остаться неизвестными, случайно узнали, что серебряный король, почувствовав нежное влечение к нефтяной королеве, намеревается связать себя с этой прелестной особой узами брака.
Это намерение заслужило полное одобрение со стороны джентльменов, и они решили дать на него свое согласие.
Но особенности их существования, сопряженного иногда с опасностями, принуждают их поставить это согласие, которое они при других обстоятельствах дали бы с удовольствием, в зависимость от некоторых денежных условий.
Таким образом, они, к великому сожалению, вынуждены оценить молодость, красоту и необыкновенную привлекательность миссис Клавдии Остин, нефтяной королевы.
Было бы оскорблением для серебряного короля, если бы оценка эта не соответствовала его несметному богатству, а также всем совершенствам нефтяной королевы.
Вследствие этого почтеннейшему Джиму Сильверу надлежит вручить людям, которых ему укажут, сумму в двадцать пять миллионов долларов.
Эта цифра, которая не может быть изменена, представляет выкуп за миссис Клавдию Остин.
Одно слово “выкуп” объяснит мистеру Сильверу, что миссис Клавдия в полной власти людей, которые вольны поступить с ней, как вздумается.
В случае неуплаты означенной суммы на голову нефтяной королевы, которая уже теперь просит помощи и умоляет о спасении, могут обрушиться бедствия и несчастья.
Если – в чем пишущие эти строки не сомневаются – серебряный король вознамерится возвратить свободу пленнице, ему стоит только напечатать в главнейших газетах объявление: “Джим согласен: 25 000 000 дол.”.