Страница 7 из 10
– Дима! Алексей Николаевич тебе не сказал, где спрятана флэшка?
– Он сказал, что жив до тех пор, пока флэшка у него и поэтому он не может сказать, где она находится.
– Ладно, – сказал Михаил, – мне надо ехать в больницу, я хочу сам держать всё под контролем, а у тебя тоже теперь забот прибавилось в связи с похищением Алевтины. Я Свету увезу в город, в квартиру, здесь её оставлять одну нельзя, да она теперь и не останется здесь.
– Конечно! Бери Свету и поехали.
Михаил пошёл за Светой. Она быстро собрала вещи и прежде, чем выйти из дома спросила у Михаила:
– Миша! Может, позвоним Але?
– Не знаю! Давай с Димой посоветуемся.
Они вышли. Дима сидел на лавочке и ждал. Был уже поздний вечер, на улице было темно.
– Дима! Можно позвонить Алевтине? – спросила Света.
– Знаешь, Света, лучше не звонить. Потому что, если забыли отобрать у неё телефон, мы позвоним, а они окажутся рядом и тут же заберут его, тогда она вообще останется без связи, а так ей все-таки легче. Когда сможет, сама позвонит. Не будем рисковать.
– Хорошо. Поехали. – они закрыли дом, загрузились в машину и отправились в город.
Тем временем я сидела в полной темноте. Витёк с Дыбой так и не появились, и я не знала радоваться мне или огорчаться. Телефон отключила, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не позвонил при бандитах и спрятала его под тряпки. Было очень страшно, всё время казалось, что кто-то за дверью ходит: шарканье, шёпот, свист, писк. Я вжалась в угол, прикрылась какой-то тряпкой, пахнущей плесенью и сидела, замерев, едва дыша. Мне представлялось, если я буду дышать полной грудью, там, за дверью, меня могут услышать. Ночь показалась очень длинной. Я думала, что не сомкну глаз, на самом деле я, конечно, спала, но с перерывами и очень чутким сном. Всё тело затекло, я боялась шевельнуться и привлечь чьё-нибудь внимание. Наступал рассвет. Это значит примерно часа четыре утра, летом рано светает. Я встала, прошлась по помещению, сделала небольшую гимнастику, чтобы разогреться, растёрла затекшие места и стала думать, как отсюда выбраться. Пока ничего в голову не приходило. Я ходила по комнате в раздумьях от одной стены до другой и обратно. Так маршировала очень долго. Вдруг услышала шаги за дверью. Стук чего-то тяжёлого, дверь открылась и вошли Витёк с Дыбой. В руках у Дыбы пакет из супермаркета. Витёк сказал:
– Вот еда. Сиди и жди. Нам некогда, у нас дела.
– Мне бы выйти на минуточку – сказала я Витьку.
– Ладно. Пойдём. Быстро.
Мы вышли на улицу, я осмотрелась, кругом какие-то серые строения, за ними берёзы, никаких особых примет. Ни шума машин, ни поездов. Он довёл меня до семейки маленьких берёзок и сказал:
– Если побежишь, пристрелю! – отошел и закурил.
Я стояла за берёзками и смотрела во все стороны, ну хоть какую—нибудь примету увидеть, хоть что—то и тут в траве увидела уголок какого-то указателя, подошла, потянула за уголок, стерла землю и траву и увидела полустёртую надпись «…овец». Я пыталась рассмотреть, что же написано в самом начале. Но ничего не получилось, прочитать было невозможно. Тут я услышала голос ВитькА:
– Эй! Ты где? Пошли. Некогда прогуливаться.
Я вышла из-за берёзок и пошла опять в помещение, в котором провела ночь. Витёк с Дыбой ушли, закрыв дверь на ключ. Я дождалась, когда стихнут их шаги, потом посидела ещё немного, взяла телефон, включила и стала звонить Свете. Светка, как только услышала звонок, сразу схватила трубку:
– Алё!!! Аля!!! Аленький ты как?
– Света! Я нормально! Я сегодня была на улице и в траве видела указатель на нем написано «…овец». То ли «Динамовец», то ли «Тимуровец», а может «Спартаковец». Короче ты передай Диме. Может он знает, где это. Тут какой—то, похоже, был лагерь, сплошные серые здания и вокруг берёзы. Всё. Больше говорить не могу, боюсь, телефон сядет, – и я отключилась. Положила телефон под тряпки, прикрылась какой-то толи серой, толи грязной тряпкой и задумалась:
– Что же это такое? Ну почему этот мужик лежал именно на моём пути? Блин!!! Зачем я вообще потащилась к Светке на дачу? Могла бы дома уборкой заняться или постирать, или по магазинам прогуляться, так нет же, на дачу захотелось! Вот сиди теперь здесь, овца, и дыши глубже свежим воздухом, может мозги проветрятся!
После Алиного звонка Света тут же стала звонить Михаилу, потому что Диминого номера у неё не было. Михаил долго не брал трубку, а когда ответил, Света уже в нетерпении подскакивала на месте и сразу закричала:
– Миша!!! Ну, ты почему так долго трубку не берёшь?!! Звонила Аля, – и она начала пересказывать всё, что я сказала, а в конце разговора попросила всё это передать срочно Диме. Миша сказал:
– Обязательно, прямо сейчас же позвоню, не волнуйся. Это хорошо, что Аля позвонила, я думаю, Дима с ребятами вычислят, где её держат. Всё. Пока. – и она услышала короткие гудки.
Светка бегала по квартире и не могла себе места найти, то к окну подбежит, то на кухню – пытается что-то готовить, но в голову ничего не идёт, так целый день хватается то за одно, то за другое, но всё валится из рук. Никто ей не звонит, ни о чём не сообщают, она в полном неведении и вся на нервах.
– Боже!!! Алечка! Где же тебя спрятали эти уроды? Как тебя найти? Ничего подруга, ты держись, тебя обязательно найдут, там же у нас Дима есть, он не оставит тебя этим уродам!
***
Михаил тоже был в напряжении, потому что утром какие-то типы приходили, спрашивали у постовой медсестры в какой палате лежит раненый, которого привезли поздно вечером. Она сказала, что никакого раненого к ним не привозили, она ничего об этом не знает. Хорошо, что Михаил успел её предупредить, что должны прийти, и, если будут спрашивать, она ничего не знает и к ним никого не привозили. Они покрутились, попытались пройтись по палатам, но медсестра вызвала Михаила и охрану, их выставили из больницы. Михаил понял, что нужно быть начеку, они обязательно придут. Он позвонил Диме, рассказал ему о том, что узнал от Светы и сказал о посещении больницы этими людьми. Дима пообещал, что к ночи пришлёт подкрепление, пусть Михаил не волнуется. Михаил попросил:
– Дима! Ты держи меня в курсе, как пойдут поиски Алевтины. Света вся на нервах, мне без конца названивает и ругает вас за медлительность, а мне ей нечего ответить. Да и я тоже переживаю за Алю.
– Хорошо! Как только будут новости, сразу позвоню. – сказал Дима и тяжело вздохнул, потому что у него вообще никаких мыслей не было, где она может быть.
Михаил пошёл в бокс посмотреть, как там Алексей Николаевич. Зашёл к нему, спросил, как он себя чувствует, Алексей Николаевич сказал, что уже лучше. Выглядел он неплохо. И тут Алексей Николаевич внимательно посмотрел на Михаила и спросил:
– Михаил Сергеевич! Что-то случилось? Вы чем-то расстроены? У вас неприятности из-за меня?
– Ничего! Всё образуется. Вы лежите и поправляйтесь.
– Они приходили, искали меня?
– Алексей Николаевич! Вам не о чем волноваться. Вас надёжно охраняют, к вечеру подкрепление пришлют. Здесь они вас не найдут. Полицейские, которые здесь дежурят, в коридоре не отсвечивают, они здесь, внутри. Медперсонал о вас не знает, у вас здесь своя медсестра и сиделка – два в одном. Так что поправляйтесь и ни о чём не думайте.
Михаил вышел и отправился к себе в кабинет. По пути завернул на пост и сказал дежурной медсестре, чтобы она, если что, сразу вызывала его.
Я сидела в грязной комнате с решёткой на окне и думала, когда же всё это закончится и куда уехали бандиты. А если они не вернутся меня же здесь, наверное, не скоро найдут, а мне так страшно, особенно, ночью. И тут я услышала шаги и плач ребенка, открылась дверь и ко мне в комнату затолкнули женщину и девочку лет десяти. Закрыли дверь на ключ и шаги стали удаляться. Я подвинулась на своей подстилке и пригласила их присесть. Женщина взяла девочку за руку, они подошли и осторожно сели. Я сказала:
– Меня зовут Алевтина, а вас?
– Меня Антонина Викторовна, а это моя дочь Катюша. – сказала женщина.