Страница 4 из 16
Ребята быстро влились в разноязычную кампанию своих сверстников. Отсутствие знаний языка им абсолютно не мешало. Вдоволь нанырявшись в прохладной морской воде, молодежь переходила в более теплую пресную воду, где поднимала тучи брызг, погружаясь вглубь водоема в погоне за мячиком.
Мы, естественно, старались не упускать мальчишек из виду, для чего уселись под навесом за столиком возле бара. Время от времени я подходил к стойке, чтобы взять чего-нибудь прохладительного. Прямо стоит сказать, что качество обслуживания здесь восторга не вызывало. Персонал был какой-то вареный и еле двигался. На соседних столиках переполненные пепельницы и пустые бокалы не убирались. Они так и стояли до тех пор, пока не кончался запас посуды. Тогда один из барменов лениво выходил и собирал все на тележку, всем своим видом показывая, что делает нам, отдыхающим, большое одолжение.
«Какое странное поведение у персонала, – размышлял я. – Совсем работать не хочет. В номере экран телевизора покрылся таким слоем пыли, что Алина даже написала на нем пальцем: «Протрите меня!» Интересно, почему так?»
Вскоре, как мне показалось, ответ был найден. Разгадка крылась в обычаях местного населения, привыкшего отдыхать в послеобеденные часы во время так называемой «сиесты», когда на улице становилось наиболее жарко. Персоналу, наверное, казалось, что мы, развалившиеся на лежаках и сидящие в плавках за столиками возле бара, ущемляем его право на отдых, забывая, что отдыхающие заплатили за данную возможность немалые деньги и вправе требовать соответствующее к себе отношение.
Солнце стало клониться к закату, и мы засобирались в номер, чтобы переодеться к ужину. В ресторане на открытой веранде происходило что-то непонятное. Уже знакомый нам Анатолий и другие члены «шумной кампании», как я окрестил его единомышленников, сгрудившись вокруг своей предводительницы и широко размахивая руками, громко пытались на ломаном английском объяснить что-то официантам.
Вскоре появился менеджер отеля в сопровождении переводчицы, и тогда «маманя» жестко изложила ему просьбу составить столы так, чтобы за ними могла поместиться вся группа. Менеджер попытался, было, объяснить ей, что такое в отеле не принято, но та и слушать ничего не хотела. Наконец, служащий сдался, заявив, что просьба гостей является законом для персонала. Он отдал соответствующие распоряжения, и официанты стали переставлять столы под пристальным взглядом «мамани». Все это, естественно, не могло не привлечь к себе внимания посетителей, с удивлением взиравших на происходящее.
– Теперь понятно, почему за границей русских свиньями называют! – возмутилась Алина.
Произнесла она это не очень громко, но за соседними столиками ее явно услышали. По крайней мере, мы привлекли к себе внимание одной семейной пары, то и дело бросавшей на нас любопытные взгляды в течение всего ужина. Когда трапеза подошла к концу, и мы решили было уже уходить, мужчина, наблюдавший за нами, встал, подошел к нам и на ломаном русском произнес:
– Добрый вечер! Разрешите представиться. Меня зовут Вальтер, а это – моя жена Грета. Мы из Германии и второй день наблюдаем за вами. Уж больно симпатичные у вас дети.
– Очень приятно, – на литературном немецком ответил я. – Наших сыновей зовут Владимиром и Данилой, мою супругу – Алиной, а меня – Василием.
– О! – удивился Вальтер. – Вы прекрасно говорите по-немецки. Изучали германистику?
Слово за слово, мы разговорились и условились встретиться через час в баре, чтобы вместе пойти на концерт. По вечерам здесь играла живая музыка, и можно было великолепно отдохнуть.
Алина надела свое любимое платье, которое ей очень шло, нацепила серьги и ожерелье с перламутром и, оставшись собой довольной, заявила, что готова к встрече. Дети, напрыгавшись за день, мгновенно уснули, и мы отправились в бар. Вальтер с Гретой уже были на месте. Рядом с ними сидел молодой человек спортивного вида в кампании симпатичной девушки с белокурыми волосами. Внешнее сходство молодых людей с нашими новыми знакомыми свидетельствовало, что перед нами их взрослые дети.
– Разрешите представить, – поздоровавшись, по-русски сказал Вальтер. – Мой сын Фридрих и дочь Габриэла. По-вашему они не говорят, но кое-что понимают, учили русский язык в школе.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что проживали они в восточной части Германии, а отец Вальтера занимался поставками овощей в советскую воинскую часть, стоявшую в то время в их городке. Во время второй мировой войны он был связан с антифашистским подпольем, за что его бросили в концлагерь Заксенхаузен – настоящую фабрику смерти, от которой отца Вальтера в начале мая 1945 года спасли стремительно наступавшие войска Красной армии. Такое, естественно, не забывается.
Вальтера воспитывали в духе преклонения перед великим подвигом советских солдат и уважения к России, вынесшей на себе основную тяжесть военного лихолетья. В их доме часто бывали русские офицеры, и разговоры с ними велись на их языке. Разговорные навыки Вальтер до конца не растерял и после ухода советских войск с территории Германии, стремясь при удобном случае попрактиковаться. Именно поэтому он был особенно рад представившемуся случаю завязать знакомство с нами.
Фридрих и Габриэла, испросив разрешения, удалились. Это было понятно – не скучать же им в нашей кампании, когда молодежь «отрывалась» на танцах.
– Какая красота! – воскликнула Алина, снимая возникшую, было, неловкость, указывая на белые, розовые, желтые и красные цветы олеандра, кустарника в изобилии встречавшегося на территории отеля и источавшего приятный, непередаваемый аромат.
Между тем над морем сгустилась тьма. Надо сказать, что темнота здесь наступала быстро – стоило только скрыться солнечному диску. С нашего места хорошо просматривались огоньки от прогулочных кораблей, бороздивших воды бухты, многочисленных таверн, уютно располагавшихся по ее берегам. Зной ушел, и с моря потянуло приятной прохладой, принесшей с собой запах водорослей, соли, йода и вообще нескончаемого счастья и удовольствия.
Вальтер предложил выпить по большому бокалу пива, любимого немецкого напитка, и заказал нам пильзенского, а дамам шампанского. Несмотря на определенную горчинку, напиток показался мне не таким уж и отвратительным. Настроение, и без того приподнятое, заметно улучшилось, чему способствовали звуки музыки, доносившиеся с эстрады. Артисты старались, исполняя не только национальные мелодии, но и песни разных народов. Звучали, в основном, мировые шлягеры на английском языке, однако были и песни на русском, немецком и французском. Администрация отеля явно учитывала национальный состав отдыхающих.
Мы засиделись до поздней ночи, уж больно не хотелось, чтобы столь дивный вечер кончался. Но всему приходит конец. Условившись на следующий день вместе провести послеобеденное время возле бассейнов, я помог Алине подняться, пожелал нашим новым знакомым доброй ночи и, подхватив свою благоверную под руку, направился в номер.
– Вальтер мне очень понравился, – уже ложась спать, сказала Алина. – Он так смешно выговаривает слова.
– А какие культурные у них дети! – подхватил я. – Надеюсь, что наша ребятня нас не подведет.
Утро следующего дня мы провели на пляже, наблюдая, как «шумная кампания» кормит с пирса, причала для швартовки прогулочных яхт, морских рыбок. Выстроившись в линию, все двадцать человек по очереди бросали в набегавшие волны кусочки хлеба, отщипывая их от запасенных за завтраком батонов. Как только хлеб падал на гребень набегающей волны, вода вокруг него буквально закипала. Небольшие рыбешки начинали рвать кусок на части, исчезая на мгновение только тогда, когда подплывала более крупная рыба. Забава продолжалась довольно долго, вызывая косые взгляды рыбаков, примостившихся с удочками на пирсе, и к вящему восторгу детворы.
После обеда мы, как и было обговорено с Вальтером, направились к столикам возле бассейнов. Наши новые знакомые уже сидели в теньке под навесом, заняв места и для нас. Ребятишки сразу же бросились в воду, а я, оставив Алину на попечение Греты, отправился к бару за освежительными напитками. По возвращению мне бросилось в глаза, что женщины прекрасно поладили между собой, найдя общие темы для разговора. Не знаю как, но они прекрасно понимали друг друга, обходясь без знания языка. В скором времени они удалились, решив пройтись по близлежащим магазинам. Фридрих и Габриэла тоже оставили нас, и мы с Вальтером остались одни.