Молчунья

В этом же временном измерении – сейчас, пребывал и человек, держащий её на руках. Они смотрели друг на друга, проваливаясь в вечность этого необыкновенного мига их встречи, который ознаменовал для обоих начало совершенно новой эры, совершенно нового течения жизни, которое им ещё предстояло познать.

– Какой интересный человек, – подумала Ангелина. – В нём есть что-то, о чём я уже знаю, он как будто когда-то со мной связывался, особенно знаком его голос, он точно со мной связывался. Я слышала его ещё в том мире, из которого меня выдернули. Я слышала его, но совершенно не понимала, и тем не менее мне было спокойно и интересно. Вот и сейчас он что-то говорит, а мне хорошо, приятно и интересно. Любопытно, кто он?

Ангелине и её отцу казалось, что в этот миг приоткрылась вечность, однако законы хронологического времени требовали прерывания этого мига, так как помимо Ангелины и представшего перед ней образа была ещё медсестра, которая уже двигалась в их сторону. Неминуемо приближался момент прерывания этой, образовавшейся идиллии, расставания этих родственных душ.

Позже Ангелина будет очень часто видеть этот образ, который является ещё одним самым приятным и родным человеком – её папой. Папа – это ещё одно святое слово в жизни нового и прекрасного человека – Ангелины.

Медсестра взяла Ангелину и отнесла к матери на кормление.

А папа, чувственно и внутренне простившись с дочерью, отправился домой.

МАТЬ (Ощущения матери до и сразу после рождения Ангелины)

Несмотря на то, что мы с моим будущим мужем были вместе уже достаточно давно, что у нас всё было хорошо и особых препятствий к тому, чтобы стать родителями, не было, мне было немного страшно. Я была крепка и здорова, вполне взрослая физически, психически и духовно. Я понимала всю ответственность, понимала, что всё теперь будет по-другому, что многим надо будет жертвовать. Боялась самих родов. Не представляла, каким будет этот самый ребёнок, полюблю ли я его.

Был конец моего менструального цикла, и вероятность забеременеть была небольшой. Обычно мы предохранялись и в это время (как и в другое «неопасное» время). Но тогда я решила не делать этого, подумав, что если ребёнок получится, то так тому и быть. Случись это дней пять позже, было бы всё иначе, но Ангелина решила появиться на свет, или это Бог так решил, или ещё кто (Природа, Судьба и т.д.).

С того дня я стала внимательней наблюдать за собой, но заметила что-то только через месяц, когда во время интимной близости мне было немного больно. И как-то после совсем небольшой велосипедной прогулки у меня болел низ живота. И однажды выпитый с утра кофе совсем неожиданно «запросился» обратно. Я купила тест. Две. Две полоски! Я сразу же сообщила об этом мужу. Меня слегка удивила его немного спокойная реакция, которая вполне объяснялась тем, что он давно хотел ребёнка, нашего общего ребёнка, и ещё не до конца осознавал, как же всё это будет.

Приняв эту новость, я стала ждать и готовиться к появлению ребёнка. Читала различные книги. Встала на учёт у гинеколога. Когда я пришла к врачу и сообщила, что у меня первый месяц, меня неприятно удивил врач, спросивший меня «ну что, на аборт пришла?». Я понимаю, почему возник такой вопрос: потому что мало кто из забеременевших сразу идёт к врачу, только те, кому ребёнок не нужен. А мне же хотелось, чтобы всё было хорошо, хорошо и правильно с самого начала – чтобы мне выписали нужные витамины, проконсультировали о том, как питаться, чего можно и нельзя и прочее.

Об этой новости мне не хотелось рассказывать никому, даже родственникам. Это было такое личное, такое Моё. Нам с мужем так удивительно было увидеть на УЗИ сердцебиение нашего растущего внутри меня ребёнка, его маленькие контуры.

Так получилось, что новость о беременности мы с мужем узнали неделю спустя, после того как отнесли заявление в ЗАГС о том, что мы хотим зарегистрировать наши отношения. И на свадьбе я была на третьем месяце беременности. Так странно, я всегда скептически относилась к «беременным» свадьбам, а тут у самой так получилось. Единственное, что меня утешало, что мы и так бы поженились, что заявление отнесли раньше, чем я сделала тест. Впрочем, я не сильно-то и расстраивалась. Мы были очень красивыми женихом и невестой. Он был в белом костюме, я в красном платье. В ЗАГС мы ехали через весь город верхом на лошадях. Весь город был ослеплен красотой. Это было 18-го июня. Я тогда ещё не чувствовала своего бремени – ни физически, ни как-нибудь ещё.

В июле я как всегда работала – проводила летнюю практику у студентов. Это был 3-4-й месяцы моей беременности. Сильного токсикоза у меня не было, только мне постоянно хотелось есть. Если я не ела каждые два часа, то начинала плеваться слюной (птилизм). Начала поправляться.

В августе я поехала со свекровью к родственникам мужа под Белгород. Там мне удалось хорошо отдохнуть. Вот там я уже ощутила свой животик, уже физически поняла, что там, внутри, кто-то есть.

В конце августа – начале сентября я поехала в экологический лагерь в Швецию. Там я поняла, что никогда не буду вегетарианкой (а там был вегетарианский стол). Очень хотелось мяса, рыбы, молока. Во время дороги (особенно обратной) мне было очень плохо. Я вообще боялась, как бы ребёнок не замер, и постоянно прислушивалась (хотя толкаться она начала гораздо позже).

Вернуться домой было очень здорово; кроме того, меня встречал муж, который приехал из своей экспедиции. В это время, осенью мы почувствовали первые движения ребёнка. Это было так удивительно! Муж прислонял свою голову к животу и ждал. Ребёнок толкался и шевелился, часто неожиданно. Когда я ходила, двигалась, вела себя активно, ребёнка слышно не было, но стоило мне прилечь, она начинала «беситься» внутри.

В это же время живот активно рос. Я умудрилась съездить ещё на конференцию в Петрозаводск, выступила там с докладом. Работала до последнего. Студенты, видевшие меня раз в неделю, с благоговением взирали на мой не по дням растущий живот.

На повторном УЗИ мы узнали пол ребёнка – девочка. Видеть дочку, её движения на экране было неописуемо радостно. Мы были озадачены выбором имени малышки. Чего только не перебрали, но выбрали только после родов, и то не сразу.

К концу беременности я стала очень большой, отекала. Буквально перед родами нам дали квартиру от работы мужа, и мы туда переехали. Даже успели сделать небольшой ремонт. Было тяжело много ходить, вставать вообще, когда оставалась одна, было трудно. Особенно, если учесть, что у нас кровать в новой квартире появилась не сразу, и мы спали на полу.

За пару дней до родов, гуляя на улице, я поскользнулась и почти упала, но вовремя выставила руки вперёд и упала на ладони и колени. Немного поранилась, но сумела не повредить ничего и никого важного.

Ещё мне было очень тяжело от расставания с любимой собакой: она не любила детей, а мы не могли рисковать. И пёс пошёл жить к моей сестре, которую тоже любил.

Всё было готово. В назначенный врачами день отец отвёз меня в роддом. Интересно, что именно это число было в таблице, по которой можно узнать предполагаемую дату рождения (зная дату последней менструации). У меня начали отходить воды, но схватками совсем не пахло. Врач проколол мне плаценту, и вся околоплодная жидкость вышла. Я залила весь родильный зал. Было литров 4-5, не меньше. Потом я села на «утку», и «наводнение» прекратилось.

Родовая деятельность была слабая. Несмотря на стимуляцию, шейка матки не открывалась. Помучив меня определённое время и поняв, что это бессмысленно, врач предложила мне операцию. Я с радостью согласилась, так как терпеть даже то, что они называли не-схватками, было очень больно. Я боялась, что почувствую сквозь наркоз боль, но улетела, так этого и не поняв.

Потом мне рассказали, что голова ребёнка была опутана пуповиной, и поэтому он не мог толкаться, оттого и схваток не было. Если бы врачи продолжали пытаться провести естественные роды, неизвестно, чем бы всё это кончилось. Хорошо всё то, что хорошо кончается. И я и ребёнок были живы и здоровы.