Ипоса хочет замуж

Но нас, как раз, и интересуют два таких «скромных труженика» тамплиерской братии отважных путешественников – Дьогу Кан и Бартоломеу Диаш, ибо именно с их именами связано открытие европейцами тех земель, куда сегодня устремимся и мы – открытие берегов Намибии. Путешествия Кана и Диаша разрушило существовавшее с древности у европейцев ошибочное представление о необитаемости тропического пояса, где будто бы находились безжизненные раскаленные пустыни, а море у берегов кипело от жары. Оно укрепило стремление португальцев обогнуть Африку с юга и достичь Индии. А на вновь открытых землях (какими бы они не были) установить свое господство.

К сожалению (к очень большому сожалению) европейцы были первыми, кто так или иначе начал фиксировать историю освоения этих земель. И произошло это значительно позже 1450-х годов, позже времени первых открытий.

Первые исторические источники, с робкой попыткой характеристики народов Намибии и заселенных ими земель относятся лишь к началу XIX века. А ведь целые столетия, если не тысячелетия до этого, жизнь в пустынных и тропических землях Южной Африки кипела и бурлила страстями. Намибия – это родина (а в некоторых случаях, вторая родина) сотен африканских племен, самыми знаковыми среди которых, без сомнения, являются бушмены, химба, гереро (хереро), дамара, овамбо, готтентоты, кой-коин и многие другие. О каждом из этих племен мы

обязательно расскажем вам подробнее, если, конечно, нам посчастливиться во время экспедиции познакомиться с настоящими потомками первых аборигенов.

А пока же мы просто пакуем чемоданы, собирая в багаж, пожалуй, впервые за время наших путешествий, гардероб для всех четырех времен года: пляжные шорты и пуховые свитера, дождевики, ветровки, арафатки, панамы и вязаные шапки, резиновые сапоги, ботинки для трекинга и легкомысленные сланцы. Климат в Намибии (как средняя температура пациентов по больнице) считается мягким и приятным. Что не исключает скачков термометра с отметки +35 где-нибудь в раскаленной пустыне, до – 5 по ночам в горах. Атлантический океан, вопреки распространенному мнению о том, что это побережье Африки и Юг, «радует» водичкой редко превышающей +17 градусов, а влажные туманы и ветра Берега Скелетов заставляют вспомнить об аттракционе под названием «аэродинамическая труба».

Вероятно, все эти трудности посланы нам, как тому Ивану-Царевичу из сказки, вознамерившемуся отыскать в тридесятом царстве Василису Прекрасную, красивейшую из всех земных женщин. Но наша задачка посложнее будет. Мы хотим отыскать не одну, а целое племя этих Василис…

Ну что? Присядем на дорожку?

Билеты куплены, рюкзаки застегнуты. На улице лютует февраль, выплёвывая в спину нашего самолета всю свою последнюю зимнюю злость. Он прекрасно понимает, что когда мы вернемся из путешествия, целовать «героев» в загорелые щеки придется уже не ему, а нежной и прекрасной Весне!

Глава 2.

Главные действующие лица. Деды и салаги.

В этот раз в экспедицию мы «вливались» тремя неравными порциями. Пионерский десант Шереметьевых-Могилевых был первым, кто ступил на знойные улицы Виндхука, или Виндука, как называют его местные.

– Петрович, и как оно там? – пытаясь преодолеть пока хотя бы голосом десятки тысяч километров между двумя точками планеты, бодро интересовался Михаил.

–Альбукерку помнишь?

– Которая в Нью-Мексико, в Штатах?

– Угу. Так вот, она его родная сестра. Однояйцевая. Горы на горизонте. Холмы в городе. Сам Виндук на высоте около двух тысяч метров, флора – аридная, то есть, приспособленная к экстриму температур и осадков, а потому бедненькая…. И, как говорит Инка, вспоминая старинный анекдот: «типично киношный пейзаж одноэтажной Америки».

– В смысле?

– Многоэтажность ограничивается центром города, а дальше пасторальные пейзажи невысоких домиков с милыми развлечениями жителей вроде коллективных прогулок в супермаркет на машине.

– Я правильно понял – вам нравится?

– Не то слово! Это классный, патриархальный городок, который можно назвать прекрасной декомпрессионной камерой для европейского путешественника, позволяющий адаптироваться к африканским реалиям с сохранением привычного быта. Для наших новеньких – самое то!

К слову сказать, туристы Виндхука, как правило, не видят. Для них он, действительно, ограничивается парой-тройкой улочек делового центра, и краткосрочной прогулкой на машине или автобусе по пути из аэропорта к отелю.

Каемся, путешествуя по миру, мы и сами, порой, крайне невнимательно относились к столицам тех стран, где бывали. Нашей целью всегда являлись неосвоенные, дикие территории, чудом сохранившиеся племена и оазисы первозданной природы. Мы были у пигмеев в ЦАРе, но что мы можем сказать о Банги? Мы исследовали каменный век на острове Новая Гвинея и ничего не увидели в Джакарте, не поняли, каким образом миллионный мегаполис взаимодействует с крошечной Ваменой. А ведь то, что «осколки цивилизаций» все-таки сохраняются каким-то чудом, во многом заслуга местных властей и природоохранных структур, базирующихся, как раз в столицах. Поэтому в наших намибийских приключениях было решено, по возможности, уделить внимание Виндхуку: приобрести книги, путеводители, карты, побеседовать со старожилами и музейными смотрителями, тактично поприветствовать чиновников и заручиться, если получится, их поддержкой. Словом, чтобы понять Намибию, кому-то из нас предстояло чуть раньше остальных стать настоящим намибийцем: научиться видеть, как они, чувствовать, как они, уловить вибрацию тех многочисленных племен, букет которых и формирует современное намибийское общество.

Так мы и познакомились с Роной Гольдштайн, которая живет в Виндхуке вот уже двадцать лет. Все эти годы темнокожая Рона работает в странной должности повара-администратора одного из семейных отельчиков, а свободное время посвящает изучению той страны, влюбившись в которую, приняла решение не возвращаться в Израиль.

– В Намибии полно загадок. И ваши экзотические племена , ваши искомые неземные красавицы – далеко не самая главная тайна Намиба. – Рона не спеша потягивает местное пиво, заедая его чем-то вроде вяленого мяса. – Вы не поедете к кругам?

– Куда?

– К знаменитым загадочным кругам, которые заставляют ломать голову ученых всего мира. Я не ученый, но вот уже двенадцать лет провожу собственные эксперименты, чтобы ответить на вопрос, откуда они взялись, круги эти?

– Рона, ответь толком, о чем речь?

– Господи, вы там, в России, только политикой интересуетесь, что ли? А тайны планеты для вас пустой звук?

– Как видишь, не пустой звук, если мы сидим здесь сейчас с тобой и говорим о каких-то мистических кругах, хотя совсем не понимаем, о чем речь.

Женщина приободрилась, глаза ее засверкали, а голос стал вкрадчивым и сиплым:

– В пустыне Намиб можно найти сотни нерукотворных, загадочных кругов, диаметром от полутора до десяти метров каждый. Внутри круга почва абсолютно лишена растительности, словно зацементирована, зато по его периметру колосится высокая и сочная трава, которая сильно контрастирует со скудной растительностью остальной пустыни. Круги тянутся от границы с Анголой на самый юг, почти до ЮАР. Уже четверть века лучшие намибийские, европейские, южноамериканские ученые бьются над загадкой кругов, но ответа об их природе так и не нашли.

– Конечно же, все склоняются к мысли об инопланетном происхождении проплешин, – хмыкнул Андрей.

– А вот и нет. Эту версию скептики, вроде тебя, отвергли сразу и заявили, что не будут проводить псевдонаучных исследований. Этого, видите ли, не может быть, потому что не может быть никогда. И точка! Выдвигались принципиально иные версии. В частности, одно время думали, что круги выедают термиты, которых в пустыне полно. Точнее, траву и даже семена выедает какой-то особый род термитов.

– С особым художественным вкусом. Они эстеты, и предпочитают кормиться строго по периметру круга. – Инна засмеялась.

– Эта версия не подтвердилась. – Рона вздохнула. – Я была с экспедицией Университета Претории. Мы копали почву на глубину двух метров, но никаких следов термитов не обнаружили. Даже намека на них нет.