Цанг

-- Я не сделаю этого. Ты хоть представляешь, сколько времени я шел к цели? Тысячу лет!! Тысячу! А ты предлагаешь мне от этого отказаться. Нет. Я лучше умру, чем добровольно вернусь в прежний статус. А если я отпущу вас, некому будет защитить алтарь. Я сейчас умру, но алтарь ты защитишь, или сдохнешь. И кроме того, а если ты выйдешь? Ты же приведешь сюда других! Разрушишь наш мир!

-- Хатор, тащите его входу в цитадель, я проведу ритуал там, большая зона ряби сможет прикрыть самое слабое наше место, ворота. Я буду готов через час.

Штурм. Нужно не забывать про него. Эти жаждут разорвать меня на куски. Есть за что, по их мнению, я пришел в этот мир, и уже успел поломать сложившийся здесь уклад, если меня поймают, проходить мне вечно ритуалы очищения, пока совсем не покалечат моё энергитическое тело.

Место Хатор выбрал идеальное. Остатки первой опоры моста, который вел в форт, в сорока метрах от ворот. Пот был распят на каменной площадке. К обрубкам рук была привязана палка, и уже она прикреплена двумя штырями к каменной мостовой. Я стоял рядом и резал булыжник на каменные иглы, в этот раз я использую

двадцать девять. Нужно что бы он выдал максимум энергии, мне требуется зарядить все накопители, а завтра с утра отбить штурм. Вся ночь у меня впереди.

Руническая магия была очень сложным направлением, и самая большая её сложность заключалась в её огромном многообразии. Руны это по сути слова. Или буквы. Не существовала никакого изначального языка, были те, кто придумывал рунный алфавит, и составлял из букв слова. Или придумывал алфавит, в котором каждая руна значила слово, как в китайском, например. Было множество школ, которые шлифовали свои алфавиты веками, специализируя их под определённые задачи, наиболее востребованными направлениями были артефакты для немагов, защитные и оборонительные артефакты, и реже ритуальные.

Не достаточно было заучить написание рун, и повторить их, просто наполнив силой, вся суть состояла в том, что когда маг наполнял руны силой, он наполнял их и смыслом, иначе ничего не работало. Тот, кто с рунной магией не знаком, мог в мельчайших деталях повторить рунное заклинание и напитать его силой, и получить нулевой результат, но рунный маг, мог начертить на земле каракулю, которую придумал только что, и наполнить её не только силой, но СМЫСЛОМ. И это работало. Не всё так просто, конечно, алфавиты, строгие правила употребления и нанесения придумали не зря. Они давали людям ЗНАНИЕ и уверенность, что в этих каракулях смысл есть. Именно кропотливая работа, выверенные до мельчайших подробностей рунные письмена, правильное составление фраз, придавало рунам настоящий смысл. Смысл, который в него вложил автор.

Труд, руководствуясь которым я сейчас наносил письмена на иглы, был поистине гениален, и как часто это бывает, написан был сумасшедшим. Он был строго запрещен к прочтению, но, тем не менее, его не уничтожили. Он мог внести в понимание сути рунической магии очень многое, и в нем содержался универсальный алфавит, где каждый символ менял свое значение в зависимости от того какой стоит после него и какой стоит перед ним. Это была взрывающая мозг головоломка, которая могла быть решена только после того как вникаешь во второй часть труда этого сумасшедшего гения, так как не только значение, но и смысл букв и слов здесь менялся. Одно и то же можно было написать десятком различных рун, но повторенное по-разному, оно приобретало смысл настолько яркий и сильный, какой не даст и сотня обычных повторений одного и того же слова. А это открывало двери к совершенно другой чистоте и силе воздействия на материю, которой добиться иначе было не возможно.

Он приводил множество различных примеров, как использовать этот язык, в совершенно разных областях, и добивался в них неизменно превосходного результата. Не все готовы были постичь столь сложную конструкцию, да что там постичь. Книгу запретили к прочтению, и теперь выдают под личную роспись ректора не потому, что она содержала подробнейшие описания ритуала изъятия жизненной силы. В библиотеке можно было найти книги и более жестокого содержания, а потому, что для того чтобы выполнить этот ритуал, как впрочем и все остальные, нужно было эти письмена понять, что бы вложить в них верный смысл, но после того как десяток студентов съехало с катушек, книгу изъяли из общего доступа.

Мне до полного понимания было далеко, но суть я ухватил. Сейчас я заставлю источник Пода работать как никогда прежде, и часть смысла вложенного в дополнительные иглы, была как раз удержание связи. Он должен сгореть до тла. Я воткнул последнюю иглу, и запустил ритуал. Только сейчас, расслабившись, я сел рядом с Подом, облокотившись на парапет, и обратил внимание Хатора, который всё это время наблюдал за моими действиями. В его глазах была неуверенность и… страх? Нет, не страх, опасение.

-- Ответ на твой вопрос: Никогда.

-- Что?

-- Я говорю, ответ на твой вопрос, «может ли случиться так, что ты займешь его место?»: «Никогда». Я не сумасшедший. И мне не доставляет удовольствие убивать разумных. Иногда я просто не вижу иного способа выжить.

-- У тебя очень легко это получается. Отнимать чужие жизни.

-- Я ещё ни разу ни убил никого, просто потому, что мне этого захотелось. И если ты хоть раз увидишь, такое, и будешь уверен, что это именно так, я разрешаю тебе всадить мне нож в спину, потому в этот момент я уже точно не буду тем, кем я хочу быть.

-- Ты действительно считаешь хорошей идеей отдать такой приказ?

-- Он отдан не только для тебя. -- Я постучал себя указательным пальцем по виску. -- Он отдан и для меня. Я принял для себя решения, что есть границы, которые я никогда не должен пересекать. И если я их пересеку, значит перед тобой уже не тот человек, которому ты клялся в верности. Пред тобой зверь, съехавший с катушек, которого ты должен убить. Убить ЭТИМ.

Я сделал свой кинжал видимым.

-- Когда мы выберемся отсюда, и если ты всё ещё будешь хотеть подтвердить свою клятву, этот кинжал по праву станет твоим. И в твою обязанность будет входить почаще мне напоминать, о его существовании.

Хатор встал на одно колено, и, смотря мне прямо в глаза ответил:

-- Я не передумаю.

А потом он сел рядом со мной, прислонившись спиной к парапету, и двое уставших разумных молча смотрели на то, как умирает третий, несколько тысяч лет подряд считавший себя Богом.

Глава одиннадцатая.

За ночь я смог зарядить УНОР более чем на треть, а это почти двадцать миллионов тим, правда, мы с Хотором еле успели унести ноги, под конец тело Пота уже светилось от огромного количества энергии, которое через него проходило. Бабахнуло знатно, атакующее войско, ещё не подошло, но несколько десятков разведчиков видели, что происходило на мосту, а не заметить взрыв, который видно было километров за десять, не смог бы только слепой. На месте проведения ритуала, осталась огромная, сильно приплюснутая сверху сфера ряби, полностью поглотившая две опоры, и значительную часть ворот и надвратной башни.

Я навестил Килонга. Он пришел в сознание, но ходить еще не мог. Норман ещё не очнулся, но ему досталось сильнее, выглядел он ужасно. Простимулировав ауру каждого, я спустился к алтарю. Как я и надеялся, место первожреца было вакантно. Тут же избрав себя на общем голосовании первожрецом, я разрешил использовать алтарь для выхода пользователей.

Первоначальный план теперь был несостоятелен. Я должен был остаться, ведь я был самой боеспособной единицей, и если я сейчас уйду, и задержусь хотя бы на сутки, вытаскивая своих людей, они могут погибнуть, и хоть это должно отправить их на перерождение, я всё равно не считал это правильным. Не мог их бросить. Первым пойдет Килор. Он знает систему, он верен мне, он сможет нас отсюда вытащить, а мне надо раздать пару долгов, ведь Корвин обещал, что я отомщу? Значит отомщу. Он мой человек, и обещания данные им, в какой-то мере даны и мной.

До обеда войска прибывали. Не знаю, почему столько, но сюда, по грубым оценкам, стянулось почти двадцать тысяч человек. Неужели я настолько сильно насолил местным? Плюнув на восстановительные процедуры для Килора, я отнес его к алтарю, и он совершил процедуру выхода. У меня на руках вместо его тела, осталась серая пыль и одежда. Теперь вся надежда на него.