Страница 3 из 6
Несмотря на то, что глаза были открыты достаточно широко, ему подумалось: он все-таки умудрился заснуть.
Напротив Генкиного вынужденного бивуака, по самой обычной привычной реке, примерно посередине, проходили два слишком старинных судна. На веслах! С рваными белыми парусами! С бородатым дядькой, который стоял на носу первого из кораблей! Эта картина сопровождалась гортанными непонятными криками, возникающими при каждом взмахе серых весел! Генка понял, что спит и проснется не скоро. Однако случайно подвернувшийся гвоздь, торчавший из скамейки, определенно свидетельствовал: сна нет – все явь!
Глава II
Глава о том, как личное мнение не совпадает с общественным
Крепко зажав во рту деревянную пробку от увесистой бутыли, навязанной им в поход любимой бабушкой берсерка Хьялти, Эйвинд Лунолицый вспоминал маму. За свою недолгую, но активную боевую жизнь он прошел немало морей и речек, не говоря уже о горах и долах. И штормы прошел, и ураганы. Его поливала и роса земная, и хляби небесные. Его кусали и скорпионы черные, и медведи серые. Но теперь он решительно отказывался понимать, с чего вдруг эта лужа, куда они заплыли по недоразумению и жадности, принялась бурлить и волноваться с такой силой! Вообще, складывалось впечатление, что боги задумали отнестись к ним совершенно наплевательски! И сам главверх Один. И богиня его. Тоже главная. Как там ее?!.. Забыл!
Пробка в зубах мешала думать и сопротивляться нежданному урагану, который безостановочно бушевал, разбивая ярлово сознание и его драккары. Бешеный ветрюга рвал паруса и кожаные доспехи, гнул гвозди и рога на драгоценных железных шлемах, ломал весла и волю к победе. Шторм смеялся над викингами, над их совершенным бессилием, подсвечивая свое веселье блестящими молниями и грохоча литаврами грома.
Драккар, который с дырой в боку, уже было совсем собрался мирно опуститься на дно озера вместе со сломанными веслами и драным, как старая тряпка парусом, заодно прихватив всю, отчаянно сопротивляющуюся урагану команду, но, видно, передумал. Очередная волна издевательски вышвырнула его на непонятно откуда взявшуюся в этом чертовом озере мель и бросила там, на мели, со всем содержимым, поразмышлять о смысле бытия.
Второй же драккар, тот, что под командой ярла, все еще болтался на воде. Но радости от этого никто не испытывал. Впрочем, горя тоже. Не до эмоций сейчас: весла бы сохранить и парус!
Эйвинд Лунолицый, уставши жевать пробку и в сто первый раз вспоминать маму, снова настойчиво попросил богов унять свою прыть и утихомирить озеро. Неожиданно сработало: то ли боги услышали просьбу, то ли у ветра закончились силы. Ураган стих, и начался обыкновенный летний ливень. Такой развеселый и плотный, что вызвал навязчивое желание утопиться в нем. Чтобы наконец-то вся эта утомительная хрень закончилась и больше никогда не начиналась! Впрочем, с появлением солнца желание отпало само собой.
Оглядевши ущерб, который нанес невольным искателям лучшей жизни ураган: куча тел вперемешку с дровами весел – Эйвинд вытащил изо рта мешающую размышлять пробку и прорычал:
– Все что ли живы?.. Значит, так! Викинги! Верховный Один оставил вам жизнь! И меня!
– Позже разберемся, кто жив, а кто не очень, – пробормотал под нос берсерк Хьялти, вытаскивая свое грязное грозное тело из кучи, свалившихся на него корабельных снастей и молчаливых товарищей.
– Хьялти! Живой! – обрадовался ярл. – Это хорошо! Разберешь завалы! Кого можешь – поставь на ноги. Эх, давно я так не веселился! Это покруче будет, чем битва с северными братьями! Помнишь, как они нас проучили? Но если б мы тогда не убежали прытко – победа была бы за нами!
– Конечно, помню, мой бесстрашный вождь! Помню весло, которое разломали о мою голову. Помню и сундучки с нашим золотом, тем, что мы отбили в южных краях. Помню, чтобы спасти эти самые сундучки, нам и пришлось дружно отступить… Да! Кстати! Живы ли они? Их ведь пять было… Сундучков… С золотом нашим.
– Живы, Хьялти. Живы! Но не пять их осталось, а четыре. Аки один забрал на берег. Аки! – ответил Эйвинд и внимательно поглядел на стоящего перед ним берсерка. Потом поглядел еще разок и решил, что от соратника надо срочно избавляться. В ближайшее время! И еще подумал, что вовремя пересыпал драгоценности в свой сундук! Остальные-то были пусты, как голова стоящего перед ним викинга Хьялти! Один из этих пустых – ну, малая толика золота там, конечно, болталась – был торжественно отнесен на незнакомый берег плюгавым Аки. Оставалось три. Но в будущем ярл проблем с этим не предвидел.
Тем временем народ, находящийся на драккарах, стал понемногу приходить в себя и подавать признаки жизни.
– Арн! – позвал Эйвинд.
Из дыры, пробитой в борту соседнего судна злым камнем, высунулась помятая рожа с рыжей всклокоченной бородой.
– Да, мой вождь?
– Построй воинов! Хочу посчитать! Посмотреть – сколько и кто именно…
Ревизия личного состава прошла успешно. Всем, кто остался в своем уме – ну, более или менее после сумасшедшего урагана в незнакомом озере, было строго велено привести себя в порядок, а оружие – в готовность, равно как и позаботиться о корабле. Сам же Эйвинд укрылся под парусиной, что натягивали на носу судна для защиты от непогоды, с заветными сундучками. Три из которых были пустые, но от этого своей «заветности» отнюдь не лишились.
Хьялти же, на правах назначенного ярлом смотрящего, орал в хаотично суетящихся викингов, одновременно пытаясь разглядеть среди них своего друга и соратника Вагни Спокойного.
– Вагни! Залезь на мачту! Надо разобрать ее от тряпок! То есть распутать остатки паруса. Да! И саму мачту посмотри: не треснула ли от ветра. А то дальше – на одних веслах пойдем! Хотя… Какая разница! Итак – на веслах. У нас не парус – ленточки!
Вагни Спокойный отлепился от борта драккара, где он, с неподдельным интересом созерцал пустоту, которую обычно заполняли боевые щиты викингов. Вздохнул и ловко, как обезьяна, пополз по мачте на самый верх, распутывая по пути остатки паруса. Добравшись до конца, он некоторое время молчаливо глядел вдаль, подставляя свое унылое норманнское лицо солнечным лучам и свежему морскому ветру. Вдруг он вытянул вперед руку и, буравя воздух указательным пальцем, дико заорал, что немедленно привело в ступор всех мало-мальски шевелящихся викингов.
– Корабли! Корабли! Ярл! Враги! Много!
Эйвинд Лунолицый быстро вылез из под парусины и вскарабкался на нос драккара. Он твёрдо приставил ладонь ко лбу и стал вглядываться в даль угомонившегося озера. Осмотр прошел результативно: к мирно дрейфующим судам викингов приближался целый караван кораблей, торжественно вытянувшийся в длинную вереницу.
Через некоторое время стали различимы дружные взмахи весел, синие и красные паруса с изображением солнца, громкая речь их главаря, который маячил на ладье, чей нос был украшен головой неизвестного чудовища. Видимо, битвы не избежать…
– Воины! Берите в руки оружие! Защищайте в неравном бою и самих себя, и своего ярла! Думаю, Один ждет нас в своей Вальгалле. Так войдем же туда героями, а не трусливыми собаками! Тем более что трусливых собак туда не пускают! Бессмертие будет даровано всем нам!
Произнося эту пафосную речь, Эйвинд про себя подсчитал потрепанных соратников. И, признаться, несколько оторопел от результатов наблюдения: боевых товарищей осталось так мало, что к Одину можно было отправляться прямо сразу, не сражаясь. Однако северный характер в переговоры со здравым смыслом не вступал и не признавал никаких компромиссов: только бой! Пусть даже последний!
С того драккара, что стоял на мели, викинги поспрыгивали в воду и, выстроившись в цепочку, подняли вверх тяжелые мечи.
Всего тринадцать воинов! Эйвинд скрипнул от безнадеги зубами. И у пятерых из них вместо мечей – весла. Слабоватое оружие против экипированного как следует противника! Впрочем, на безрыбье и рак – рыба… Проклятый шторм! Он отобрал оружие у верных викингов. Но их мужество и воинская доблесть не зависели от погоды. К тому же, на его драккаре мечей хватило всем: стоящие по бортам норманны даже успели их обнажить.