Захваченный Храм

Никто ничего не сказал. Оби-Ван старался не показывать свои размышления. Он разочаровал Совет Джедаев еще раз. Осматривая комнату, он не встретил ни одного дружелюбного взгляда. Даже Йода не поощрял его. Он хотел протереть свои мокрые руки о тунику, но так и не отважился.

"Конечно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, - он вскоре добавил. - Просто скажите мне, что вы хотите, чтобы я сделал. Я могу поговорить с его друзьями…"

"Не стоит, - прервал его Мэйс Винду. Он сложил свои длинные пальцы вместе. - Пока не будет принято решение Советом, мы должны попросить тебя не вмешиваться в дела Храма до тех пор, пока мы тебя не попросим".

Оби-Ван чувствовал себя обманутым. "Но Храм - мой дом!" - крикнул он.

"Пожалуйста, оставайся здесь пока твоя ситуация не решится, - сказал Мэйс Винду. - До сих пор остается еще много вопросов по этому поводу".

"Но существует реальная опасность Храму, - спорил Оби-Ван. - Вам нужна помощь. И меня не было здесь в течение этих мелких краж. Я один из нескольких учеников Джедаев, которых можно исключить из списка подозреваемых. Кто-то должен был помогать Бруку. Я могу получить сведения".

Оби-Ван выглядел так, как будто он сделал ошибку. Ему следовало быть осмотрительным, а не просить совет взять его обратно по причине того, что он может быть полезен им в момент кризиса.

Острый взгляд Мэйса Винду рассекал его как лед: "Я думаю, Джедаи смогут разрешить эту кризисную ситуацию без предложенной тобой помощи".

"Конечно, - сказал Оби-Ван. - Но я хочу сказать всем Магистрам Джедаям о том, что я чувствую искренние угрызения совести за мое решение. Я чувствовал, что поступаю правильно в то время, но я понял, как я тогда ошибался. Я не хочу ничего, кроме одного, что я уже раньше делал. Я хочу быть Падаваном. Я хочу быть Джедаем".

"Иметь то, что хочешь ты, не можешь ты, - сказал Йода. - Другой ты. Другой Куай-Гон. Каждая секунда делает вас такими. Каждое решение стоимость имеет".

Кай-Ади-Мунди говорил громко и отчетливо: "Оби-Ван, ты подорвал доверие не только Куай-Гона, но и Совета. Кажется, ты не осознал этого".

"Но это я сделал! - воскликнул Оби-Ван. - Я беру ответственность за это, и я извиняюсь за это".

"Тебе тринадцать лет, Оби-Ван. Ты не ребенок, - сказал Мэйс Винду, сдвинув брови. - Но почему ты говоришь как будто это так? Извинения не позволяют исчезнуть ответственности. Ты вмешивался в международные дела планеты без официального одобрения Джедаев. Ты бросил вызов своему Учителю. Учитель зависит от верности Падавана, так же как и Падаван зависит от Учителя. Если это доверие подорвется, связь между ними разрушится".

Острая боль от слов Мэйса заставила Оби-Вана вздрогнуть. Он не ожидал, что Совет будет таким строгим. Он не мог посмотреть на Куай-Гона. Но его взгляд встретил взгляд Йоды.

"Неясен путь твой, Оби-Ван, - более мягко сказал Йода. - Ждать тяжело. Но ждать ты должен, чтобы увидеть ясно путь свой".

"Ты можешь идти, Оби-Ван, - сказал Мэйс Винду. - Мы должны поговорить с Куай-Гоном наедине. Ты можешь идти в свою старую комнату".

Хорошо, это уже хоть что-то, подумал Оби-Ван. Он старался не уронить свое достоинство и поклонился Совету. Но он знал, что его щеки горели от стыда, когда он покидал комнату.

Оби-Ван почувствовал себя облегченным, после того как дверь просвистела за ним. Он не мог стоять перед Мастерами не одной секундой больше. Никогда в своих ожиданиях он не думал, что первое собрание пройдет так плохо.

Оби-Ван увидел стройную фигуру в конце приемной, и все его беспокойства рассеялись. "Бент!" - позвал он.

"Я ждала тебя" - Бент пошла в его сторону, ее серебряные глаза сияли. Её оранжево-розовая кожа просвечивалась через мягко голубую тунику.

"Хорошо увидеть друга", - подметил Оби-Ван.

Бент всматривалась в него: "Что-то не так?"

"Ничего хуже не может быть".

Она крепко обняла Оби-Вана. Оби-Ван поймал приятный запах соли и моря, неповторимый запах который всегда ассоциировался с Бент, но от Бент даже соленое пахло сладким. Как и все Каламарийцы, она была земноводной, нуждающейся во влаги, для жизни. Ее комната была постоянно наполнена паром, и она плавала несколько раз на день.

"Ну что, пошли", - шепнула Бент.

Ему не надо было спрашивать куда. Они вошли в круглую кабинку лифта и спустились вниз на уровень озера. Это было их особенное место. После длительных дней занятий и тренировок, не было ни чего, что бы Бент предпочла длительному плаванию в воде. Оби-Ван часто присоединялся к ней, или иногда сидел на берегу, наблюдая, как изящно она скользит под зеленой водой.

Они открыли кабинку лифта и вышли, чтобы посмотреть на прекрасный солнечный день на поверхности планеты. Но они оба знали, что золотой закат солнца на голубом небе был в действительности серией световых эффектов, которые создавали проекторы расположенные высоко на куполовидной крыше. Земля под их ногами была засажена цветочными порослями и лиственными деревьями. Сегодня территория озера была безлюдна. Оби-Ван не мог увидеть ни одного плавающего или гуляющего по многочисленным тропинкам.

"Учеников попросили оставаться в своих комнатах или обеденных залах и комнат для медитаций, если они не занятиях, - сказала Бент. - Это не приказ, просто просьба. Покушение на Йоду сделало нас всех осторожными".

"Это шокирующее известие", - сказал Оби-Ван.

"А что насчет тебя? - спросила Бент. - Что сказал Совет?"

Горечь возросла в душе Оби-Вана: "Они не возьмут меня назад".

Бент посмотрела на него с ужасом: "Они тебе так и сказали?"

Оби-Ван смотрел на озеро, его глаза горели: "Ну, нет, не такими словами. Но их отношение было очень серьезно. Я должен ждать, сказали они. Бент, что я должен делать?"

Она пристально смотрела на него, ее большие серые глаза были полны сострадания: "Ждать".

Он отвернулся нетерпеливо: "Ты говоришь как Йода".

Она положила свою руку ему на плечо: "Но Оби-Ван, то, что ты сделал, серьезное нарушение. Но недостаточно серьезное чтобы тебя выгнали навсегда, - она добавила быстро, когда увидела его взгляд. - Совету нужно увидеть доказательства твоей искренности. Им надо встретиться с тобой несколько раз. Они полны сочувствия, Оби-Ван, но у них есть целый орден Джедаев, который они должны защищать. И хорошо, что это так. Путь Джедая может быть самым трудным в мире, и Совет должен быть уверен, что твои взгляды чисты. Что взгляды каждого из нас чисты".

"Мои взгляды чисты", - с яростью сказал Оби-Ван.

"Как Совет может быть в этом уверен, и как Куай-Гон может быть в этом уверен? - очень мягко спросила Бент. - Тебе надо было сказать то, что и раньше, когда ты присоединился к нему".

Оби-Ван наполнился гневом, гневом от разочарования. Он знал, что Бент не хочет причинять ему боль. Она смотрела на него беспокоящимся взглядом, любящими глазами, боясь обидеть его.

"Я знаю, - отрывисто сказал он. - Ты тоже меня ругаешь".

"Нет, - тихо ответила она. - Я говорю, что это может занять больше времени, чем хочешь ты, может быть, даже больше чем ты сможешь выдержать. Но Совет успокоится и увидит то, что вижу я".

"А что видишь ты? - спросил Оби-Ван нахмурившись. - Разгневанного мальчишку. Болвана".

"Джедая", - нежно сказала она, и это было лучшее слово, которое она могла сказать.

Внезапно на Оби-Вана напали раздумья. Что если Совет возьмет его назад, а Куай-Гон нет? Если Совет разрешит остаться учеником Джедаем, а ему было уже тринадцать, и время, чтобы его выбрал Рыцарь Джедай в качестве Падавана, прошло. Кому он надо, если не Куай-Гону?

Ему не надо был другой Учитель, Оби-Ван пал духом. Он нуждался в Куай-Гоне.

Они побрели молча к дальнему концу озера. Здесь была небольшая отмель, где Бент любила гулять. Она шагнула в воду, улыбаясь оттого, что холодная вода омывала ее лодыжки.

"Расскажи мне про Мелиду-Даан, - сказала она. - Никто толком не знает, что там произошло. Что побудило тебя присоединиться к их делу и покинуть наши ряды?"