Раздели меня поровну

Девушка повесила трубку и заковыляла к двери, на ходу поправляя свитер. Она щёлкнула замками, не глянув в «глазок», и тут же застыла в изумлении – с лестничной площадки вынырнули два ядовито-серых глаза и пронзили её своей пустотой.

– Ты? – отчего-то испугалась Лиза и отступила обратно в комнату, непроизвольно сжавшись.

Вадим воспользовался замешательством девушки и бесцеремонно ввалился в квартиру. Он встал в угрожающую позу, подперев руками бока, и отчеканил:

– Ушакова Елизавета Викторовна. Восемнадцать лет. Студентка исторического факультета. Рост – метр шестьдесят девять, первая группа крови, резус положительный. Серия паспорта…

– Стоп! – перебила Лиза, протестующе замахав руками. – Я уже всё поняла, дальше что?

Вадим облокотился рукой о стену и, дыхнув в лицо девушки табаком, спросил:

– Причём здесь Рыжая?

Лиза посмотрела на него с лёгким превосходством и лукаво улыбнулась:

– Неужели ты меня не помнишь?

Вадим на секунду замешкался и поменял боевую позу на более естественную.

– Я же Лизок, – девушка скрестила руки на груди. – Крестница Лиды. Пятнадцать лет назад я была значительно меньше, и ты, конечно же, меня не помнишь.

Вадим озадаченно нахмурился и с досадой сказал:

– Помню.

Его досада вызывала в ней чувство необъяснимого удовлетворения.

– Это всё объясняет, – добавила она. – Правда? А группа крови и серия паспорта здесь совершенно не при чём.

Вадим недовольно шмыгнул носом и, не спрашивая разрешения, сел в кресло.

– Тогда я могу предположить, что ты знаешь, что было в письме, и даже можешь кое-что объяснить.

– Знаю, – согласилась Лиза, продолжая стоять возле сидящего Вадима и наблюдая за ним с высоты собственного роста, – но не всё. Я не хочу знать слишком много, это вредно. Поэтому объяснить я ничего не могу.

Вадим поднялся и направился к двери. Он уже перешагнул через порог, когда обернулся и спросил:

– Она его любовница, да? И, похоже, давно.

Лиза виновато опустила глаза, будто бы речь шла о какой-то измене или предательстве. Глеб и Лида расстались пять лет назад, и теперь каждый мог вести свободную жизнь. Но это де-юре, а де-факто…

Вадим, не сказав ни слова, побежал вниз по лестнице, выбивая дробь набойками дорогих туфель. Лиза прислушивалась к его шагам, пока они совсем не смолкли.

Вадим…

Лиза закрыла дверь и села с отсутствующим взглядом в кресло. Если бы он только знал, скольких усилий ей стоило выдавливать из себя приветливые фразы и демонстрировать показное спокойствие.

От его безумных глаз хотелось спрятаться, вжаться в пол, стать маленькой и незаметной.

Вадим…

Мальчик из далёких времён, которому сейчас уже тридцать два… Да уж, мальчик.

Вадим…

Первое тяжёлое воспоминание, картинка из прошлого, которая так и не стёрлась из подсознания. Просто погасла на какое-то время, а сейчас снова вспыхнула перед глазами.

Вадим…

Лида его тогда так сильно ненавидела, что это было удивительно. Рыжая всегда была такой доброй и понимающей, а тут – остервенелая и беспричинная ненависть. Впрочем, сейчас Лида относилась к Вадиму ровно, ненавидела она его раньше, когда была женой Глеба. После развода и смены фамилии на девичью ненависть заглохла. Интересно, почему?

О Величко Лиза почти ничего не помнила, несмотря на относительно недавний развод Лиды и Глеба. Если Лида и приезжала в гости к крестнице, то без мужа. Детей Глеб не любил. Зато любил брата, собственный бизнес и, наверное, саму Лиду. Да и то, как выяснилось, до поры до времени.

Глава третья

Вадим бросил ключи на столик и вошёл в комнату брата. Глеб сидел в кресле-качалке из чёрного дерева и, откинув голову на спинку кресла, дремал. На нём были чёрные спортивные брюки с логотипом известного бренда и футболка того же производства. Босые ноги покоились на подставке. Он выглядел взъерошенным, уставшим и не таким импозантным, как в день своего тридцатипятилетия. Естественность шла ему больше. Но таким его мог видеть только брат.

– Мне кажется, тебе лучше отправить Фарватера, – невзначай заметил Вадим, присаживаясь на угол гобеленового дивана напротив брата.

– О чём ты? – спросил Глеб, не открывая глаз.

– Ты знаешь о чём, – вздохнул Вадим, не глядя на брата.

Глеб усмехнулся. Он понимал, что речь идёт о письме Лиды, о её весьма эмоционально изложенном предупреждении. Даже если предположить, что всё, о чём она говорит, – правда, то непонятно, почему Вадим предлагает на место представителя их фирмы Фарватера – человека хваткого, но слегка неуравновешенного и оттого непредсказуемого.

– Мне кажется, ты узнал что-то интересное, – Глеб испытующе посмотрел на брата.

– Узнал, – признался Вадим. – Странно, что ты не узнал. Та девчонка – крестница Лиды.

– Даша? – тут же догадался Глеб.

– Лиза, – поправил Вадим, и голос его стал приторно елейным. – Ты же помнишь Лизавету Викторовну, ага?

– Да уж, – шмыгнул носом Глеб. Он не казался расстроенным и даже как будто повеселел. – Вот это мы дали маху. Хотя я видел её только на свадьбе, и так она меня тогда достала, что я всячески избегал контактов с ней потом. Лидка к ней на каждый день рождения моталась, с новым годом поздравляла. Но я не думал, что у них доверительные отношения, – Глеб задумался. – Хорошо она вытянулась, наверное, под метр семьдесят.

Вадим кивнул и усмехнулся.

– Что она тебе сказала? – спросил Глеб.

– Что Лида – подстилка Жука, – бесцеремонно ответил Вадим. – И либо она хочет подставить тебя, либо испортить жизнь ему. И то, и другое звучит абсурдно. Если она хочет помешать нам связаться с кредиторами, то это не самый удачный способ, скорее даже совсем неудачный. А с другой стороны, если она права, то просто страшно становится, с какой лёгкостью Жук идёт на это. Идиотизм, но вполне в его стиле. Мой вывод – оставайся дома. Не стоит оно того, чтобы так рисковать.

«Ладно, – подумал Глеб. – Отправлю Фарватера».

Однако Фарватера отправлять не хотелось. Слишком уж он был шустрый и проворный, и иногда Глебу казалось, что однажды он придёт на своё рабочее место и увидит на нём Фарватера.

А ещё его очень обидела Лида. Подтвердились худшие опасения Глеба: Лида – любовница Жука. Обожаемая Лида и ненавистный Жук. Кажется, сбылась институтская мечта Севки. Спустя пятнадцать лет он все-таки добился Рыжую.

Севка остался верен Себе, Глеб – себе. Лида оказалась разменной монетой и находилась в худшем положении. Глеб потерял жену и только по своей вине. Осуждать её за то, что она теперь с Жуковым, он не имел права.

Теперь она в стане врага, и теперь она чужой человек. Но её до сих пор называли не иначе как «жена босса», хотя после их развода прошло уже пять лет.

Глеб затянулся и посмотрел на брата.

– Что ещё скажешь?

– Не знаю, – пожал плечами Вадим. – Лида боится, а значит, Жук действительно что-то задумывает. Сам понимаешь, ждать от него можно чего угодно, он же всегда тебя ненавидел.

И это было правдой. Всеволод Жуков и Глеб Величко были заклятыми врагами. Их борьба разворачивалась на глазах у Вадима, знавшего все стычки, уловки, ошибки и победы воюющих сторон. Мало того что Севка и Глеб учились вместе в школе, а затем – в институте, даже свой бизнес они начали строить одновременно. Только вот Глеб сумел добиться больших результатов, протянул свои длинные руки до Дубая и Рима, отчего Жук не мог спать спокойно. У Глеба всегда всё получалось лучше, быстрее и легче, начиная с первого дня и заканчивая настоящим.

И всё-таки на последнем вираже Жук Глеба обошёл: получил в виде трофея его бывшую жену. Жук знал, что это обстоятельство причиняет Глебу боль, и это его радовало.

Но он был с Лидой не из-за мести. Он на самом деле любил эту женщину, любил все эти годы, хотя и злился, что она выбрала не его. Он догадывался, что она прыгнула к нему в постель, чтобы насолить бывшему мужу. И он мирился, ведь сам хотел того же.