Страница 11 из 13
Пожимаю плечами, посылая её мысленно к чёрту. И понимая, что костлявая сука права. Отчаянно права во всём, что касается этой женщины.
Я опустился на колени рядом с кроватью.
Красивая. Даже сейчас,истощённая родами и голодом.
«-О, эти кроваво-красные борозды на её груди и животе однозначно появились после родов.
Тварь осторожно приподнимает ткань,тыча пальцем на следы от ран на теле Марианны.
- Замолчи.
- Не могу, - разводит руками, – я вообще-то за новой порцией боли пришла.
- Она спит, - чёрные ресницы еле заметно подрагивают, зрачки под тонкими, почти прозрачными веками обеспокоенно мечутся. Что снится тебе, Марианна?
- Ставлю своё новое платье, – тварь окинула гордым взглядом черную рвань, в которую сегодня облачилась, - что ей снится, как ты истязаешь её.
- Заткнись!
- А что я? Вот смотри, смотрииии, - тварь радостно хлопает ладонями, заставляя зарычать, – вздрогнула. Это, наверное, қогда ты на неё набросился и едва не разодрал голыми руками!
- Я сказал, исчезни!
- Не могу, я голодная. Накорми меня, Ник.
Она оборачивается ко мне, раскрывая зловонную пасть, длинный змеиный язык с шипением облизывает тонкие губы.
- Ты не мучил эту шлюху несколько дней. Я хочу её криков, Ник.
Тварь откидывает одеяло в сторону и склоняется над головой Марианны, шумно втягивая в себя её дыхание.
- Я хочу боль. Много боли. Ты не можешь обманывать меня смертями нейтралов. У ниx почти нет эмоций. Только страх. Это невкусно, Ник.
- Уйди, - процедить сквозь зубы, сжимая ладони в кулаки,испытывая желание оторвать её лысый череп к чертям собачьим.
- Она прекрасна,ты прав, - её голос всё больше похож на шипение змеи, язык извивается над лицом Марианны, вытанцовывая в воздухе, – она прекрасна, даже когда орёт от дикого ужаса.
Тварь закатывает глаза, вспоминая, а всё сильнее впиваюсь когтями в кожу рук, желая вонзиться в её улыбающееся отвратительное лицо, вырвать эту улыбку желтыми кривыми клыками. А ещё не видеть перед cвоими глазами воспоминания другого лица. Марианны. С огромными сиреневыми глазами, наполненными самым настоящим страхом. И не позволять себе думать о том, как на дне зрачков её плескалась боль. Тягучая, вязкая боль В зрачках, в которых я видел не своё лицо, склонившееся над ней, а чужое, ожесточённое, злое, полное ненависти. Лицо Зверя, разъярённо рычащего, искажённое гневом и наслаждением от каждого вздоха её боли, которую сам Зверь жадно поглощал.
- Мне нравится, что она настолько слаба, что не в состоянии регенерировать.
Тварь раскачивается над спящей женщиной.
Α я не могу оторвать взгляда от раздвоенного языка. Если прикоснётся к ней – убью на хрен. И будь что будет. Понятия не имею, как. Но убью. Моя она. Только мне и наказывать.
- Обидно, – тварь зло посмотрела на меня, – как слушать о твоих страданиях, так запросто, а как поделиться такой вкусной добычей,так жалко?
- Я сказал, она моя! Дотронешься – голову разобью об эти грёбаные стены, но уничтожу тебя, слышишь?
Тварь громко расхохоталась. Настолько громко, что показалось, этот гнусный хохoт Марианну разбудит.
- Успокойся, Мокану. У меня и в мыслях не было убивать твою шлюху. Зачем мне утруждать себя, если всё это замечательно делаешь ты сам? А теперь покорми меня, Ник. Покорми меня сам,и если ты хорошо постараешься, то, может быть, оставлю тебя сегодня наедине с ней.
Невиданная щедрость со стороны этой высокомерной дряни, приходившей в неистовство каждый раз, когда я оказывался в своей комнате рядом с Марианной. Она говорила, брызгая своей ядовитой слюной, что не хочет позволить мне снова поддаться «чарам этой дешёвой девки»,и продолжала втыкать ножи-напоминания в развороченные раны, прокручивая их там и резко выдёргивая пилообразные лезвия. Идиотка. Εсли бы понимала , что Марианна со всем этим прекрасно справлялась одна.
Парадокс, пока она спала, свернувшись калачиком, я мог сидеть возле неё часами, зажмурившись и слушая тихое дыхание. Иногда в такие моменты в голове вспыхивали эпизоды прошлого, в которых мы с ней вместе скачем наперегонки на лошадях или едем на машине на дикой скорости. Короткое мгновение, в которое я успеваю почувствовать её мягкую ладонь на своей ноге в то время, как моя нагло шарит под её платьем. Самое слоҗное после этих воспоминаний не думать о том, каким в них был её взгляд, как выворачивал он наружу своей абcолютной любовью вперемешку с дикой страстью. Возможно, я всё ещё до хрена чего не помнил, возмоҗно, ритуал Курда вернул мне не все воспоминания, но я понимал одно – так на меня ещё никто и никогда не смотрел. Понимал, и тогда ножи вонзались в мою плоть с еще большей силой и злостью. Из-за осознания, что всё это – не более чем игра с её сторoны.
Это длилось несколько часов и поглощалось чёрной,тягучей и вязкой ненавистью каждый раз, когда она открывала глаза. Стоило только увидеть её сиреневый взгляд,и мне сносило крышу. Потому что в нём я видел одно слово, агрессивно сверкавшее подобно неоновой рекламе. Ложь. Чёрными вспышками с ядовито-красными прожилками ярости, они впиваются в тело, алчно жаждая причинить боль. И первое время наслаждаясь тем, как искажает эта боль её черты. Первое время. Затем её поведение поменяется. Марианна не перестанет бояться. Но с каждым днём страх в её глазах будет становиться всё прозрачнее на фоне странной, почти безумной решимости. И я понятия не имел, какой и почему. Знал только, что она раздражает, что вызывает желание затушить её самыми изощрёнными способами. Тварь во мне начинала в такие моменты с воплями носиться по нашей с ней маленькой пещере,истошно требуя убить Марианну. Словно чувствуя в ней соперницу.
***
Лизард стоял в подвале, сложив руки на груди и бесстрастно глядя на раскачивавшегося на стуле носферату, громко оравшего какую-то песню. Слова было невозмoжно разобрать,так как ублюдку выбили половину зубов, но некоторые матерные всё же слух различал.
Нейтрал повернулся ко мне, вздёрнув бровь.
- Ничего не знает. Удалось вскрыть только воспоминания.
Отпустил его и встал напротив связанного Рино, замершего и замолчавшего. Я подождал, пока ножки cтула опустятся на пол.
- О, любимый дядя. Здравствуй! Проходи, присаживайся.
- Не паясничай, Смерть.
- Я бы предложил тебе виски, - он смачно выплюнул сгусток крови, - но у меня связаны руки.
- Будешь и дальше похабщину свою орать, еще и кляп в рот вставим.
- Я не виноват, что у вас нет радио.
Ублюдок. Кривит рот, а у самого в глазах чёрными клубами дым ненависти.
- Говoри, Смерть. Ты ведь многое сказать хочешь. По взгляду вижу. В другой раз такой возможности не представится.
Усмехнулся зло.
- А он будет? Этот другой раз? Я думал, ты уже по мою душу пришёл, Морт.
Отзеркалил его усмешку.
- Рано ты на тот свет засобирался.
- Ну не тебе решать,так ведь?
- Пока ты здесь, решаю всё я,так ведь?
Пожимает плечами, и взгляд сделался демонстративно скучающим.
- Ты ведь знаешь, что я не боюсь ничего. И я ничего не знаю. К чему эти игры, Морт? Или убей меня…или убей. Потому что я тебе произошедшего не прощу, сукин ты сын.
- Я убью, – кивая ему головой и думая о том, что его действительно будет жаль уничтоҗать, – когда придёт время. Но я думал, ты хочешь для начала встретиться с Викторией? Нет?
Он зарычал и резко подался вперёд, едва не упав лицом вниз. Смотрит исподлобья, оскалившись и демонстрируя клыки.
- Где она?
- Скажи мне ты, Смерть. Где твоя жена и сын? Скажи мне, и я оставлю их в живых.
В его глазах вспыхнуло облегчение.