Бесценное сокровище

— Лен, старый пройдоха, — проскрипел несмазанными петлями голос мага. — Чем ты решил удивить меня на этот раз?

— Почтенный Самантир, — склонился в уважительном поклоне растерявший всю свою величественность и сейчас напоминавший нашкодившего мальчишку седой тэресс. — Прошу у Хранителя Кристалла помощи, чтобы найти в мире этой девушки, Анастасии, мою дочь. После этого мы хотим поговорить с драконами, возможно они смогут, ориентируясь на полученные через Пограничный Кристалл знания, создать артефакт и вернуть Лолирэю домой.

— Почему ты думаешь, что Пограничный Кристалл ответит ей? — будто забавляясь, старик приподнял брови. — Она не маг, кто её услышит?

— В том мире куда попала Рэя, есть сказочный народ похожий на мой, люди боятся их и могут навредить моей дочери. Мы должны сделать всё, что в наших силах.

Самантир долго хранил молчание, а вмиг постаревший и осунувшийся Тэрилен совсем не по-королевски кусал губы и теребил край торчащей из-под камзола рубашки. Шассариэн и Хэлрид отошли к Лидору и что-то спрашивали у мага, тот в ответ лишь отрицательно качал головой и разводил руками.

— Пусть подойдёт, — в тягучей тишине наконец раздался скрип старого мага.

Все повернулись в мою сторону, отразившаяся в их глазах надежда заставила споткнуться. Что-то мне стало не по себе. Пока я шла к хранящему молчание старику, мысли бешено крутились в голове, пытаясь понять, как всё это могло случиться со мной? А ещё безумно хотелось домой, туда, где не будет этого жуткого белого дракона, которого так хотелось придушить за то, что нагонял на меня дикий ужас и чьи объятья в человеческом облике заставляли сбиться дыхание… Я заставила себя собраться и сосредоточиться на Рэе, на своей квартире, на своём мире и, подойдя к магу, подняла на него уже полный мрачной решимости взгляд. Самантир едва заметно улыбнулся, чему-то рассеянно кивнул и указал рукой на сияющий кристалл.

— Положи на него свои руки, там где посчитаешь нужным это сделать, и думай о том, о чём думала сейчас, — он читал мои мысли? В душе шевельнулась паника, но добрый улыбающийся взгляд белёсых глаз заставил откинуть сомнения, и я шагнула к Кристаллу.

Значит там, где посчитаю нужным? Хм. Я оглядела Кристалл, обошла его вокруг, затем ещё раз, разум механически отметил его внешнее отдалённое сходство с королевским дворцом на холме. Вглядывалась в глубокое бордовое сияние исходившее от граней больших и крошечных кристалликов, из которых состоял большой кристалл, пока не начали болеть глаза, а взгляд вдруг на очередном почётном круге не зацепился за отросток странной формы. Словно воткнутый в камень, крошечный меч притягивал к себе внимание, будто звал прикоснуться к себе, обещая ответы на все вопросы. Внутри Пограничного Кристалла билась жизнь, миллионы жизней, разве это возможно? Левая рука, помимо моей воли, потянулась к отростку и дотронулась до него, пальцы погладили удивительно гладкую без единой щербинки поверхность и ладонь сжала миниатюрный меч. В сознание хлынул поток нескончаемых образов: люди, события, природа, животные… Всё проносилось за мгновения, но, казалось, что навеки выжигается в памяти сиреневое море с синим песком и крохотные белые крабы, ползущие к волнам, похожие на палочников существа танцуют в дымном зареве заката трёх солнц, суровый серый взгляд огромного синего дракона, который так стар, что чешуйки на его коже будто покрылись инеем. Тысячи образов вторгались, пытаясь смыть моё сознание своими волнами, но я упорно пробивалась через них, пока впереди не забрезжил знакомый свет, льющийся из окна моей скромной двухкомнатной квартирки на Октябрьской улице. В гостиной всё было по-прежнему, только возле окна стояла грустная девушка удивительной красоты, несмотря на странный зеленоватый оттенок кожи. Смолянисто-чёрные волосы рассыпались по плечам и волнами спускались до талии, она забавно смотрелась в моих красных пижамных штанах с котятами и белой футболке с рогатым снегирём. Несмотря на хрупкое тело и тонкую талию мои вещи ей были слегка маловаты, из-за её высокого роста она казалась массивнее меня. Чуть раскосые большие глаза оттенка молочного шоколада, курносый маленький носик, тонкие губы, которые что-то шептали и упрямо сжимались.

— Лолирэя, — попробовала произнести её имя, собственный голос показался мне призрачным и едва слышимым. Девушка у окна вздрогнула и развернулась ко мне, в карих глазах застыли радость и удивление. Она протянула ко мне руки и, с трудом продвигаясь вперед, будто находилась в киселе, я протянула ей свои. Пальцы рук встретились, и меня тотчас выгнуло от пронзившей тело жуткой боли, которая казалось разрывала на части. Видение подёрнулось мутной дымкой, Рэя со слезами на глазах поднесла одну руку к губам, второй снова попыталась до меня дотянуться, но возникшая связь уже порвалась. Боль шурупом ввинчивалась в каждый миллиметр тела, выжигала сознание. И только чей-то удивительно родной встревоженный голос в моей голове не давал уйти в темноту: «Аська. Ася. Ты только держись, девочка моя, пожалуйста, только держись»…

Глава 5

Гул мужских голосов потревоженным роем впился в истерзанный болью мозг, заглушая странный голос.

— Она останется здесь! — визгливый вой.

— Это не тебе решать, младший послушник! — тихий властный голос.

— Она не принадлежит Ковену! — грозный рык.

— Ковен отказался от неё, Ковен не может решать! — спокойный растягивающий слова бархат.

— Моя! Она моя! — жуткое ледяное шипение.

— Уходите, всё решится не здесь…, - старческий скрип.

Мир вокруг погас, всё что в нём осталось — убаюкивающее покачивание тёплых мужских рук, и мерный стук чужой ярёмной венки по моему носу. Всё правильно. Всё хорошо.

Мутный едва ощутимый образ. Испуганный зовущий плач Трина, ввинтился в мозг, разрывая болезненные оковы. Моего коня-эмпата пытались успокоить и заставить позволить Риду сесть верхом на авийра, чтобы отправиться в обратный путь.

Следующий образ. Прохладные руки мага, касающиеся лба, вычерчивающие одному ему известные руны. Его странный певучий шёпот будто струится по моему телу и проникает в каждую клеточку. Боль, всё тонет в ней. Снова рвутся и срастаются мышцы, выпрямляются переломанные кости. Больно даже от бьющего по глазам сквозь прикрытые тёмными плотными шторами окна. Бледный, но всё же слишком яркий для измученных глаз солнечный свет.

Через ещё какое-то время льющийся в окно голубоватый свет двух Лун скользнул по подушке и осветил застывшего у окна покрывшегося чешуёй мужчину. Его глаза блестят в темноте, он наблюдает за мной, изучает и, кажется, чего-то ждёт.

Снова тот же беловолосый мужчина, уже в нормальном облике, гладящий мои волосы, что-то рассказывающий, но смысл слов остаётся за гранью понимания, вроде все буквы знакомы, но слова непонятны. Они разбегаются в воспалённом разуме, собираясь в непонятную какофонию звуков.

Сознание возвращалось несколько раз, прежде, чем я всё же очнулась.

Тело казалось ватным и не подчиняющимся моим желаниям. С трудом открыла налитые свинцом глаза и зажмурилась от хлынувшего в них дневного света из распахнутого настежь окна. Сладкий воздух, пахнущий цветущим садом, успокаивал и будоражил. Попыталась отвернуться от окна, слишком светло, хочется обратно в темноту, там не так больно. Тяжело, будто это вовсе не моё тело, смогла перевернуться на спину, затем на другой бок. Боль уже не такая сильная, но всё тело будто один большой синяк. Снова открыла глаза. Рид. Под глазами полукровки залегли глубокие чёрные тени, мягкие прежде черты лица заострились и превратили его лицо в подобие маски. Мужчина спал, вздрагивая во сне. Странная тёплая волна поднялась в душе и направила мою руку к нему, но закончила своё движение лишь в паре миллиметров от его лица. Мужская рука обвилась вокруг запястья, а распахнувшиеся жёлтые с вертикальными чёрными зрачками глаза вонзились острым взглядом. Замерла, боясь шевельнуться, интуиция предлагала паковать чемоданы и бежать отсюда во весь опор, но что-то во мне противилось этому позорному бегству и, превозмогая страх и болезненную слабость, всё же дотронулась до него. Мою руку отпустили, и я осторожно провела ею по щеке Хэлрида. Жёлтое пламя посветлело и стало обычным серым взглядом, зрачок вернул нормальную форму, а блондин притянул меня к себе, прижавшись на мгновение губами к макушке, подул мне на разгорячённый лоб.