Страница 18 из 20
– Какая разница? Ведь эти разбойники – китайцы.
– А вам не все равно, кто они: китайцы, тонкинцы или малайцы?
– Нет, погодите, нельзя спускать им с рук. Что вы намерены предпринять?
– Пока сидеть здесь и готовиться к новому нападению.
– Вы думаете, бандиты вернутся?
– Меня бы это не удивило.
– Вы полагаете, что они устроят нам еще какую-нибудь мерзкую штуку?
– Вполне вероятно.
– Где же они прячутся?
– В лесу, и, может, даже сейчас следят за нами.
– Не пойти ли нам прогуляться поближе к лесу?
– Чтобы им легче было нас убить?
– Тише!
В отдалении послышался глухой шум, похожий на галоп нескольких лошадей, сопровождаемый звяканьем колокольчиков.
– Заряжайте ружья, – приказал капитан, – бандиты вернулись!
На опушке леса показались несколько всадников и пустились в карьер по лугу. Капитан Джорджио и трое его спутников разом поднялись, как по команде, и выстрелили в самую середину шайки. Один из всадников взмахнул руками и неловко повалился из седла. Остальные после ответных выстрелов показали свои спины и помчались галопом обратно в лес. Еще какое-то время оттуда доносились лошадиный топот и крики, потом все стихло.
– Неплохо, – развеселился американец, потирая руки. – Мне кажется, этих мошенников не назовешь храбрецами. О! Вон там я вижу желтую рожу, которая, вроде бы, мучается в корчах, похоже, умирает.
– Мы можем подойти поближе, потому что после нашего теплого приема миао-цзи едва ли рискнут скоро вернуться.
– Пойдемте, Джорджио!
– Осторожнее, Джеймс. Может, этот бандит вовсе не умирает и даже не опасно ранен?
– Так добьем его прикладом.
Капитан и Корсан, поручив Казимиру и Мин Си смотреть в оба, направились к берегу ручейка, в середине которого булькался бандит. Корсан подошел к нему почти вплотную. Лицо разбойника заливала кровь, лоб был рассечен пулей.
– Ступай в ад, каналья! – крикнул Корсан и толкнул его глубже в воду. – Надеюсь, ближайшей ночью тигры сдерут с тебя шкуру.
Друзья вернулись к палатке, перед которой взад-вперед расхаживал поляк, ругаясь на десяти языках.
– Что случилось, Казимир, почему ты сквернословишь? – строго спросил Джорджио.
– Эти собаки ограбили нас вчистую.
– Хоть горшочек-то остался? – улыбнулся капитан.
– К счастью, да.
– Ну, тогда зачем горевать? Мы почти богачи. Завтра утром мы в этом горшочке сварим мясо убитых нами лошадей и съедим его.
– Превосходно! – обрадовался Корсан. – Надеюсь, Казимир, ты окажешь нам честь и отведаешь конины?
– Конины? Что вы, сэр Джеймс! Разве ее можно есть?
– Еще как, мой мальчик! Очень вкусное мясо. Я, честно говоря, готов проглотить хоть техасского тарантула, лишь бы не лишаться мяса. Что может быть лучше него? Неважно, в каком оно виде…
Американец зевнул и улегся спать в палатке, а все остальные растянулись на траве с карабинами под рукой, но до утра ни одного бандита не появилось. Видимо, напуганные дружным отпором чужеземцев, разбойники решили больше не показываться. На заре горшочек, туго набитый кониной, весело шипел и булькал, распространяя вкуснейший аромат. Подкрепившись как следует, в десять часов утра вся команда тронулась в путь.
– Как вы себя чувствуете, Джеймс? – поинтересовался капитан. – Бодро?
– Еще бы! – воскликнул Корсан. – Я ощущаю такой прилив сил, что могу донести вас на плечах до истоков Сицзяна.
– Ноги не болят?
– Что им сделается? Ноги у меня в полной исправности и по-прежнему неутомимы. Вперед! Я первый подам всем пример.
Они перешли через луг и вступили в середину густейшей плантации бамбука, или bатbи tulda, – растения, имеющего высокий, до пятидесяти футов, крепкий и гибкий ствол и широченные листья. Пробраться через эти гигантские заросли было делом нелегким. Приходилось идти в полутьме, непрестанно орудуя ножом, кроме того, все четверо то и дело попадали головой в огромные сети паутины, сотканные отвратительными насекомыми. Хвастунишка-американец, еще не оправившийся после ранения тигром, устал первым.
– Уф! – выдохнул он, в сотый раз останавливаясь, чтобы выдрать голову из ослепившей его паутины. – Тут целое царство пауков! Что же, этому проклятому бамбуку конца не будет? Черт бы его побрал!
– Джеймс, – с упреком произнес капитан, – не относитесь столь пренебрежительно к растениям вроде бамбука.
– Почему?
– Если бы вы знали, на что годен бамбук, вы не стали бы отзываться о нем так дурно.
– Он годен на то, чтобы довести до отчаяния джентльменов, которым приходится продираться сквозь эту чащу.
– Какой вы ворчун, Джеймс!
– Я говорю одну только горькую правду.
– Китаец благословил бы то, что вы проклинаете.
– Слово «китаец» – синоним слова «животное». Любопытно узнать, для чего желтые морды используют эти палки, способные вывести из терпения самого флегматичного англичанина?
– Для тысячи и тысячи полезных вещей. Китайцы делают из бамбука вкуснейший напиток; употребляют в пищу сердцевину, которая очень вкусна; едят молодые побеги – они так же питательны, как спаржа. Из листьев этого растения изготавливают отличные шторы и циновки; из веток плетут элегантные корзины, трельяжи, предметы роскоши, легчайшие стулья; производят великолепную бумагу, некоторые тяжелые ткани, музыкальные инструменты и многое другое. Из стволов делают лестницы, посуду, водопроводные трубы, лодки, плоты и даже хижины. Можно ли извлечь больше пользы из какого-нибудь другого растения?
– В таком случае этот бамбук – просто чудо.
– Да, Джеймс.
– Что ж, дадите вы мне попробовать этой вашей спаржи?
– Сколько хотите. Срежьте молодые побеги и отварите их на огне.
– Ура бамбуку! Сегодня вечером наедимся спаржи до отвала.
– Ура спарже! – крикнул в ответ Казимир.
– Тише, – остановил их капитан, пригнувшись к земле.
– Что? – прошептал Корсан. – Бандиты, что ли, вернулись?
– Мне показалось, что я слышал выстрел из аркебузы.
– Если это разбойники, я один их всех уничтожу.
– Будет шутить, Джеймс. Ружья под мышку и вперед!
Выполнив команду и приняв воинственный вид, храбрецы продолжали двигаться с удвоенной скоростью, срезая направо и налево стволы бамбука, которые со скрипом падали на землю. Через два часа маленький отряд подошел к подножию горной цепи, тянувшейся с севера на юг. Американец совсем изнемог. Не до конца затянувшиеся раны причиняли ему сильную боль, но он, хоть и скрипел зубами, ни разу не пожаловался. Сознаться в том, что он, чистокровный янки, едва сдерживает стоны, казалось ему постыдным. Он готов был лучше терпеть самые ужасные муки, чем признать себя слабым.
Восхождение по горной цепи путешественники начали около полудня, но шли довольно медленно из-за чрезвычайной крутизны подъема. В горах не было ни проходов, ни тропинок – одни утесы, на которые люди взбирались с огромным трудом и риском, путь преграждали кусты колючек и купы кустарников. Время от времени путники останавливались, чтобы дать передышку бедному Джеймсу. Эти привалы, впрочем, они использовали для осмотра местности, расстилавшейся у подошвы гор. То, что наблюдали наши герои, совсем не радовало их. Повсюду они замечали явные следы какого-то ужасного разрушения – все деревушки в окрестностях были разорены и сожжены.
– Такое впечатление, что тут шла война, – заметил капитан Джорджио, остановившись у подножия гигантского утеса, на который ему и его товарищам предстояло взобраться.
– Да, вы правы, капитан, – сказал Мин Си. – Я много раз проходил по здешним местам и видел эти селения – прежде красивые и многолюдные.
– Кто же их довел до такого плачевного состояния? – спросил Корсан.
– Не знаю, – уклончиво ответил китаец. – Не очень далеко отсюда находится воинственный Тонкин – быть может, агрессия идет оттуда. Вполне вероятно также, что на деревни напали шайки грабителей, которыми кишит весь юг страны.
– Недурно бы нам встретиться с одной из этих шаек!