Убийца Войн

Она каким-то образом пережила ночь и осталась нетронутой.

Босая, Сири подошла к кожаному креслу и провела пальцами по гладкой поверхности. Почтительного трепета не было. Ночью, свернувшись калачиком и подтянув к себе платье, она задремала. Просыпаясь, несколько раз бросала взгляды на кресло. Не из пренебрежения или строптивости сердца – ее слишком сморило, чтобы помнить о запрете смотреть на Бога-короля. А тот не приказал ее казнить. Синепалый напугал ее, предупредив, что Бог-король неуравновешен и скор на расправу, но если это и так, с ней он сдержался. Что он намеревался делать дальше? Халландрен ждал десятки лет, чтобы в жилы Богов-королей влилась королевская кровь. Она улыбнулась. «У меня есть известная власть». Он не мог ее убить, не получив желаемого.

Слабое утешение, но оно придало уверенности. Она обошла кресло, подмечая его размеры. Все предметы были слишком большими и скрадывали ее рост. Сири казалась себе ниже, чем была. Положив руку на подлокотник, недоуменно подумала: почему он не решился ее взять? Что с ней неладно? Она не желанна?

«Дура, – сказала себе Сири, встряхнув головой и подойдя к так и не тронутой постели. – Пока ехала, боялась брачной ночи, а теперь, когда ничего не происходит, жалуешься и на это?»

Она понимала, что несвободна. В конечном счете он ее возьмет – такова была цель всей затеи. Однако минувшей ночью этого не случилось. Сири улыбнулась, зевнула, забралась в постель и отключилась, свернувшись под покрывалами.

Вторичное пробуждение было намного приятнее. Она потянулась и кое-что заметила.

Платье, брошенное грудой на полу, исчезло. Заново разожгли и камин, хотя зачем – непонятно. День был теплый, и она сбила простыни, пока спала.

Вспомнила: «Я должна сжечь простыни. Вот зачем понадобился огонь».

Одна в черной комнате, одетая лишь в сорочку, она села. Служанки и жрицы не узнают, что она всю ночь провела на полу, если только Бог-король никому не скажет. Сколь вероятно, что человек, наделенный его властью, поделится интимными подробностями с духовенством?

Сири медленно выбралась из постели и сдернула простыни. Она скомкала их, подошла к камину и бросила белье в свирепое пламя. Затем стала смотреть на его языки. Она по-прежнему не понимала, почему Бог-король оставил ее в одиночестве. Пока никто не узнал, пусть лучше считают бракосочетание завершенным.

Когда простыни сгорели, Сири осмотрела комнату в поисках какой-нибудь одежды. Ничего не нашла. Вздохнув, она в одной сорочке подошла к двери. Отворив ее, она чуть не подпрыгнула. Снаружи преклоняли колени две дюжины служанок разного возраста.

«Бог цветов! – подумала Сири. – И долго они так простояли?» Странно, но она не негодовала так, когда поневоле дожидалась прихотей Бога-короля.

Не поднимая глаз, женщины встали и вошли в опочивальню. Сири отступила. Заметив, что несколько из них внесли большие сундуки, она склонила голову набок. «После вчерашнего они переоделись в другие цвета». Покрой был тот же – разрезанные юбки, похожие на цветастые брюки; сверху – блузы-безрукавки и шапочки, из-под которых спадали на спину волосы. Синяя и серебристая экипировка сменилась желтой и медной.

Женщины открыли сундуки и принялись вынимать разнообразную, слоями уложенную одежду. Вся она была ярких тонов и разного покроя. Женщины расстелили ее перед Сири, после чего в ожидании вновь опустились на колени.

Сири помедлила. Она выросла королевской дочерью и ни в чем никогда не нуждалась. Но в Идрисе вели аскетичную жизнь. У нее было пять платьев, и подобная роскошь граничила с экстравагантностью. Одно белое, а остальные – одинаковые блекло-синие.

Столь широкий выбор показался избыточным. Она попыталась представить, как будет выглядеть в каждом наряде. У многих были рискованно глубокие вырезы – даже ниже, чем на сорочках служанок, а по идрийским меркам уже считались скандальными.

Наконец Сири нерешительно указала на красную юбку и такую же блузку. Когда Сири наставила палец, служанки встали; одни унесли отвергнутые платья, другие подошли, чтобы заботливо снять с Сири ночную рубашку.

Через несколько минут Сири одели. Она смущенно обнаружила, что, хотя одежда сидела безукоризненно, блузка открыла талию. Но все же это было лучше вырезов, а юбка доходила до самых икр. Красная шелковая материя оказалась гораздо легче привычных шерсти и льна. Когда Сири повернулась, юбка сверкнула и вздыбилась, и не было никакой уверенности, что ткань непрозрачна. Сири чувствовала себя почти такой же голой, как ночью.

«Вот же пристали ко мне с наготой», – подумала она иронично, когда служанки отступили. Другие поднесли стул, и она села, а женщины принялись протирать ей лицо и плечи приятно теплой тканью. Закончив с этим, ей вновь нанесли макияж, соорудили прическу и несколько раз прыснули духами.

Едва она, окутанная благоуханным туманом, открыла глаза, в комнате нарисовался Синепалый.

– Ах, замечательно, – произнес он, и мальчик-слуга послушно встал рядом с чернилами, пером и бумагой. – Вы уже встали.

«„Уже“? – изумилась Сири. – Должно быть, перевалило далеко за полдень!»

Синепалый окинул ее взглядом, кивнул и посмотрел на кровать – очевидно, проверяя, сожжены ли простыни.

– Хорошо, – сказал он. – Предоставляю служанкам удовлетворить ваши нужды, Сосуд.

Сказав так, он собрался уйти с озабоченным видом человека, у которого впереди масса дел.

– Постойте! – окликнула его Сири, поднявшись и оттолкнув нескольких женщин.

Синепалый остановился.

– В чем дело?

Сири замялась, не зная, как выразить свои чувства.

– Известно ли вам… что мне положено делать?

– Известно ли, Сосуд? – переспросил писец. – Вы имеете в виду… – Он зыркнул на постель.

Сири вспыхнула:

– Нет, не это. Я говорю о моем времяпрепровождении. Какие у меня обязанности? Чего от меня ждут?

– Наследника.

– Кроме него.

Синепалый нахмурился:

– Я… вообще, если честно, Сосуд, понятия не имею. Должен признать, что ваше прибытие вызвало некоторый раскол при Дворе богов.

«Как и в моей жизни», – подумала она, слегка зардевшись и покраснев волосами.

– Винить вас, конечно, не в чем, – поспешно добавил Синепалый. – Но с другой стороны… мне, разумеется, были нужны дополнительные предуведомления.

– Еще предуведомления? – спросила Сири. – Этот брак прописан в договоре более чем двадцатилетней давности!

– Да, никто не подумал… – Он сник. – Кхм. Что ж, так или иначе мы приложим все усилия, чтобы устроить вас в королевском дворце.

«Тогда в чем дело? – задалась вопросом Сири. – Никто не думал, что брак и правда состоится? Почему бы и нет? Решили, что Идрис не выполнит свою часть сделки?»

Не важно, он так и не ответил на вопрос.

– Да, но чем мне положено заниматься? – пояснила она, снова садясь на стул. – Торчать во дворце и целый день таращиться на камин?

Синепалый издал смешок:

– Цвета, о нет! Миледи, это же Двор богов! Вы найдете массу дел. Каждый день исполнителям разрешают входить и демонстрировать таланты своим божествам. Для частного показа вам доставят любого.

– Угу, – отозвалась Сири. – Может быть, мне позволят поездить верхом?

Синепалый поскреб подбородок:

– Полагаю, лошадей вам приведут. Конечно, придется дождаться, когда закончатся свадебные торжества.

– Свадебные торжества? – переспросила она.

– Вы… стало быть, не знаете? Вас к этому не готовили?

Сири покраснела.

– Сосуд, я не хотел вас задеть, – сказал Синепалый. – Торжества длятся неделю, мы будем праздновать бракосочетание Бога-короля. Все это время вы не должны покидать дворец. В конце вас официально представят Двору богов.

– Вот как. А после этого мне можно будет выйти из города?

– Из города? – переспросил Синепалый. – Сосуд, вам нельзя покидать Двор богов!

– Что?!

– Вы не богиня, – продолжил Синепалый. – Но вы супруга Бога-короля. Выпустить вас было бы намного опаснее. Но не печальтесь – вам предоставят все, что заблагорассудится.