Бабочки

- Нет, так мы тебя не оставим. Вставай, а не то...

- Сейчас я его!

- Под ребра, под ребра! Дай я!

- Ой, м-м-м... Вы что?! Все-все... Я сволочь, я сволочь...

- Нет, он безнадежен. Человека из него все равно не выйдет. Как они все надоели, дерьмо, а не люди. С такими мы все погибнем. Где пистолет?

- Не надо... Я больше не буду...

- Надо. В назидание. Только очистив народ от такого дерьма, мы сможем что-то сделать в этой жизни. Стреляй, чего тянешь.

- Ребя... м-м...

- Животное... Как жил, так и сдох... Пошли.

- Может убрать?

- Еще мараться... Тут позагорает.

Да... Что-то совсем мало пищевых отходов сегодня. Так можно и совсем без вознаграждения остаться. Что же придумать? Может, из бака с органикой добрать? Нет, заметят - совсем плохо будет. Что же делать? Ну ладно, время не ждет. Можно пока убрать правую сторону. И подумать. Чем хороша работа Бора - пока подметаешь, можно подумать, о чем угодно. О чем только душа не пожелает. Листья влево, листья вправо. Чем же дополнить пищевой бак? Думаешь, о чем хочешь, и никаких забот. Камень - на совок. Листья на пустырь, хорошо - домов справа нет. Умный стал народ, пищевые отходы не выбрасывает. О чем хочешь, о том и думаешь. А тут пыльно, надо веник смочить. Листья влево, листья вправо. Потом на пустырь. И подальше, не дай бог, заметит проверка. А до пустого бака им нет дела - вознаграждение-то мое, а не их. И выкручиваться мне. Но зато я свободен. Никого не трогаю, и меня никто не трогает. Самая честная профессия. И свободная. Руки работают, а сам думаешь, о чем хочешь. Листья влево... А это что такое?

Бор подошел к неподвижно лежащему на тротуаре телу. Наклонился. Несчастный истекал кровью, но еще дышал.

- Эх... Кто это тебя так? А?

- Х-х-х-х-г...

Бор с трудом перевернул тело, пошарил по карманам, нашел документы. Ишь ты, профессор... Так, пропуск на выход на улицу, талоны на спецпаек, паспорт, удостоверение личности, пропуск в институт, свидетельство о прописке... Район не наш. Далековато отсюда. И как тебя занесло? Понятно, раз полез не в свой район, то и шлепнули. Раненый пошевелился и опять захрипел.

- П-пить... Д-домо...

- Ясно, ясно, домой хочешь. Чего ж тут не понять. Детишки там всякие, семья, ждут не дождутся... Не повезло тебе... Бедняга.

Бор припрятал веник и совок за кирпичную глыбу, надел рукавицы, подцепил профессорское тело под мышки и поволок, кряхтя от натуги. Из болтающейся головы доносились шипение, мычание, стоны, несвязное бормотание, которое Бор истолковывал, как выражение благодарности и жалобы на боль.

- Ничего, ничего, не стоит... Потерпи, сердешный, скоро дойдем.

И он волок, обливаясь чужой кровью, тянул, перекатывал непослушную груду мяса, костей, которую он раздел для облегчения веса, вперед, вперед, к ведомой только ему цели.

Саш остановился, переводя дыхание, давая отдохнуть сыну - готовились к очередному рывку. Это было второе опасное место на их пути - карьер. Дальше канава, по которой они шли, сворачивала обратно, и надо было перебраться в заброшенные кварталы. Обычно Саш делал это на аэродроме, в зоне посадки вертолетов. Ленивые, зажравшиеся летчики, как и все в армии, реагировали туго. Пока они оторвутся от непрерывной болтовни, пока сообразят, что происходит, пока вспомнят, с какого конца нажимают на гашетку, можно перейти даже такое простреливаемое место, как взлетное поле. А если повезет, и застанешь посадку вертолета, то под его брюхом еще и отдохнуть можно успеть.

Но сегодня этот номер не пройдет. Во-первых, Саш с сыном, а он может не успеть сообразить, что и как делать. Во-вторых, они идут не в тот магазин... Поэтому надо переходить карьер. Собственно говоря, это был не карьер, а старое кладбище. Но с тех пор, как естественные месторождения иссякли, промышленные свалки исчерпались, а все отходы прямым ходом пошли в переработку, выяснилось, что наиболее перспективное место добычи сырья старые могилы. Сырье, накопившееся в телах при жизни, могло дать фору любому из нынешних месторождений. А это кладбище работало в конце двадцатого века и, потому представляло собой стратегический объект первостепенной важности. Но, зато, не охраняемый. Кому могло понадобиться сырье, кроме как химкомбинату? А он как раз и вел добычу.

Саш подождал, пока экскаватор повернет от него, вытолкнул сына наверх и выпрыгнул следом. Сын уже бежал к экскаватору. Саш быстро огляделся, взвел автомат и рванул за ним. Залегли у задней опоры. Пока их не заметили. Массивная спина экскаватора, содрогаясь от натуги, извергала гарь и мазутную вонь. Саш проверил крепление арсенала, поправил шлем на голове сына, выждал, пока ковш пойдет вверх, и подтолкнул сына вперед. На них них набросился обвал земли, костей. Дан два раза чуть не протер носом эпитафии, но они все-таки бежали вперед. И только когда стены домов были совсем близко, экскаваторщик заметил их - застрекотала спаренная установка, государственная машина требовала к себе уважения. Пули отгрызли кусок стены над головой Саша, взвизгнули под ногами, отследили направление бега, но было уже поздно. Закатившись за угол и увидев там сидящего сына, Саш перевел дух. Экскаваторщик еще несколько секунд пообижался и экономно замолк. А Саш похлопал Дана по плечу, и они двинулись дальше. До закрытия магазинов оставалось совсем ничего.

Вас вел машину, не вслушиваясь особо в скрежет и лязг музыки. Участок впереди был полностью просматриваемым, особенно при включенных интравизорах, и можно было подумать о насущных проблемах. Например, о проблеме молодежи. Вас с гордостью улыбнулся - для настоящего государственного деятеля насущные проблемы - это проблемы всего общества.

Молодежь совершенно устранилась от мира взрослых, не участвовала в их борьбе за существование, не признавала ценностей, традиций... Это подчеркнутое иждивенчество раздражало и требовало вмешательства. Проще всего было бы их всех перестрелять. Но тогда кто бы стал к станкам через десяток лет? Нет, так продолжаться дальше не может.

Вас усмехнулся, вспомнив, как на совещании какой-то сморчок предложил открыть в городе кинотеатр. Чушь. Это не тот метод. Сила, и только сила. Сморчок, понятно, сразу исчез из поля зрения. Но проблема от этого не стала яснее. Может их всех согнать в воспитательные лагеря? Впрочем, жизнь в городе и так...