Страница 10 из 13
Окончив дележ вещей, четверо индейцев отправились в лес и вскоре принесли оттуда павлина. Жареное мясо этой птицы вместе с кукурузными лепешками составляло ужин индейцев. Когда наступила ночь, зажжен был костер между хижиной и опушкой леса, и два индейца поместились часовыми около деревьев, стоя с луками наготове. Матюрен и Бильбоке, внеся капитана в шалаш, улеглись на пороге.
На другой день, чуть взошло солнце, оба матроса понесли капитана к ручью, и там все трое занялись туалетом. Это занятие вскоре привлекло индейцев, смотревших на них с большим любопытством, и даже с изумлением, объясняемых тем, что, по странному предрассудку, они, точно видя опасного врага в воде, всеми мерами, насколько возможно, избегают соприкосновения с нею. Рауль, опустив ноги в воду, видимо наслаждался освежающей прохладой. Но вдруг со стороны хижины послышались громкие возгласы, и все взоры обратились к шалашу, из которого вышел стройный молодой человек довольно высокого роста в охотничьей куртке из старого сукна и обутый в высокие сапоги из мягкой кожи. В этом юноше индейцы поначалу не узнали Валентины, заменившей женское платье несравненно более удобным для хождения и езды по лесам и степям охотничьим костюмом, по счастью, припасенным от индейцев для нее Матюреном.
После завтрака, состоявшего из остатков вчерашнего павлина, куски которого для пленников жарил Бильбоке, трое индейцев оседлали коней и исчезли в лесу. Пятеро других индейцев пошли вдоль берега моря, куда за ними последовал Матюрен, а Бильбоке остался, занявшись плетением шляп. В течение ночи волнами моря выброшено было только несколько досок, пустых бочонков и кое-какие веревочные снасти. На какое возможно далекое расстояние Матюрен осматривал как поверхность, так и берег, но ничего не было видно. Старый матрос окончательно пришел к убеждению, что не только Жан и Пьер, преданные Валентине настолько же, как он и Бильбоке были преданы Раулю, но и все остальные, находившиеся на «Ласточке», погибли, равно как и само судно.
Это известие, о котором нельзя было не сообщить, сильно опечалило капитана и вызвало слезы жены его. Оба они еще более сознавали всю тягость своего положения. И находили, что их благоразумие и крайняя осторожность пошли не на пользу, а отлично придуманная и подготовленная цель всей их жизни окончательно погибла.
Но вдруг все индейцы собрались вместе и, по-видимому, прислушивались; затем бросились к своим любимым лошадям и быстро освободили их от пут. Вдали послышался глухой шум. Мицтеки тотчас вскочили в седла и вооружились луками. После нескольких минут ожидания, показавшихся томительными пленникам, не знавшим причины всех этих приготовлений, из леса показались три всадника, которые уехали утром, а за ними еще другие двадцать. Всадники, испуская восторженные крики, окружили Летающую Рыбу. Вскоре каждый из всадников, один за другим, пригнувшись к шее лошади, проскакали перед хижиной, у порога которой несколько испуганные стояли пленники. Некоторые из воинов, очевидно, восхищались Валентиной, белая кожа которой, светло-русые волосы и мужской костюм приводили в восторг и изумление. У всех этих всадников позади седла на спине лошади был прикреплен большой вьюк кукурузных лепешек. Все люди были одеты в куртки без рукавов и в кожаные панталоны, относительно новые и расшитые красными шнурками, а также серебряными и золотыми нитками самыми разнообразными и причудливыми узорами. Волосы индейцев были приподняты вверх и связаны в пучок на макушке, проткнутые поперек голубого цвета пером, представляющим собой военный символ Тейтли.
По знаку, поданному Летающей Рыбой, всадники сошли с лошадей и окружили его. Тот говорил им что-то, часто поглядывая в сторону пленников, так что очевидно было, что он сообщал им подробности о кораблекрушении и об их священном положении, так как в рассказе часто слышались имена Тейтли, Хоцитл и Тецкатлипока. Впрочем, новоприбывшие всадники были уже извещены об этих событиях тремя воинами, выехавшими утром им навстречу. Вскоре после этого они снова сели на лошадей, а Летающая Рыба подошел к хижине и спросил Валентину:
– Белая женщина, в силах ли ты будешь идти в прерии?
– Это мне вовсе не трудно, но каким образом туда попадет мой муж?
Индеец приказал привести коня и, обратившись к Матюрену и Бильбоке, сказал:
– Посадите на коня вашего начальника.
– Куда мы отправляемся? – спросил Рауль.
– Мы присоединяемся к Тейтли, – отвечал Летающая Рыба.
Молодой капитан был посажен на коня; рядом с ним шли Валентина, Бильбоке и Матюрен, бросив последний прощальный взор на светло-голубую, спокойную гладь моря, оказавшегося для них до такой степени пагубным. В лесу довольно трудно было пробираться, и приходилось принимать всевозможные меры предосторожности, чтобы не натолкнуться на пни и громадные ветви, валявшиеся всюду на пути. Через полчаса они вышли из лесу на обширную равнину и невольно вскрикнули от изумления, увидав на ней огромное число всадников, бросившихся к ним навстречу и оглашавших воздух воинственными возгласами.
Глава V
Проблеск надежды
Хотя в движениях этой громадной толпы воинов ничего не было враждебного, те напирали так сильно и такой сплоченной массой, что Летающая Рыба нашел нужным водворить порядок и приказал остановиться. Все повиновались и расступились. Так что пленники прошли между двумя рядами воинов, склонявшихся при их проходе, и подошли к палатке, сделанной из кожи, поставленной на незначительном пригорке.
Рауля осторожно сняли с седла и поместили на постель, приготовленную из свежей травы.
– Вот здесь твое жилище, – сказал Летающая Рыба, обращаясь к Валентине, – так приказала Хоцитл.
Часовые были поставлены предводителем вокруг палатки, но не столько для того, чтобы охранять жизнь пленников, а с целью оградить их от назойливого любопытства толпившихся вокруг индейцев, которые стремились поглядеть на жертвы, предназначенные Тецкатлипоку. Вскоре приблизился к пленникам главный жрец этого бога. Это был человек, одетый только в нижние панталоны, доходившие до колен. На плечах был накинут легкий плащ из хлопка черного цвета, на котором весьма неумелой рукой вышиты были желтыми нитками человеческие черепа, сердца и кости. Широкий нож, сделанный из стеклянного камня, которым он потрясал со свирепым видом, и затем маленький колпак на голове, украшенный пером, были главными отличительными признаками его обязанности жертвоприносителя, то есть палача. Волосы такой же длины, как у женщины, окрашенные красным цветом, наполовину закрывали лицо его. При виде пленников глаза дикаря засверкали; он расхаживал около них, оскаливая свои белоснежные зубы и испуская резкие отрывочные возгласы, точно хищный зверь, овладевший добычей. Вслед за тем, совершенно внезапно, жрец безмолвно надел на каждого из пленников ожерелье, составленное из нескольких рядов красных семян, к которому было прикреплено изображение бога. Вслед за тем жрец удалился непрерывно танцуя. После его ухода Матюрен хотел было снять с шеи надетое на него ожерелье, но Летающая Рыба, заметив это, воскликнул:
– Погоди, не делай этого, если не хочешь быть убитым! Не снимайте эти ожерелья, видя их, никто не осмелится поднять на вас руку.
– Должно быть, это какой-то талисман? – спросил Матюрен, прищурив один глаз и поглядывая на Бильбоке.
«Это смертный приговор! Но, по счастью, его исполнение не скоро!» – грустно улыбаясь, подумал Рауль.
Сидя на пороге палатки, пленники рассматривали огромную поляну, раскинувшуюся близ опушки леса. И, несмотря на печаль и беспокойство, они невольно засмотрелись на открывшееся перед ним действие. В двадцати, а может, более местах снята была трава, и там были устроены костры. По сторонам кони, невзрачные на вид, со спутанными передними ногами, спокойно пощипывали траву под охраной нескольких всадников, вооруженных длинными пиками. На некоторых индейцах красовались куртки без рукавов, другие же, в одних кожаных штанах, а некоторые в одних только хлопчатобумажных кальсонах ходили в лес и обратно, неся оттуда дрова и свежую воду в тыквенных сосудах. У многих из них пучок волос, связанный на макушке, был так густ и длинен, что волосы падали на лицо и покрывали его до половины, придавая вид каких-то демонов. За весьма малыми исключениями, у всех лица были без растительности, медного оттенка и лоснились. На ногах сандалии, а на боку висели длинные ножи в кожаных ножнах. Временами на поляне скакали всадники, держа в руках лук и управляя лошадью только ногами, а между тем они казались как бы прикованными к седлу.