Несравненная Жозефина

Проезжая мимо большой эспланады, огораживавшей город от территории порта, этого любимого променада жителей столицы, Роза, конечно, и не предполагала, что на этом месте через тридцать лет будет возвышаться ее высокая статуя из белого мрамора в окружении зеленых пальм, которую невежественные крестьяне, приезжающие в Фор-де-Франс в поисках работы, будут принимать за Пресвятую Деву Марию, осеняя себя крестным знамением…

Возобновилась ее прежняя, такая знакомая неспешная жизнь на острове среди негров и доброжелательных мулаток, не обещавшая в ближайшем будущем никаких особых перемен.

Однако вскоре душу экзальтированной, наделенной богатым воображением девушки посетила любовь, правда, под личиной невинной дружбы с мальчиком по имени Уильям, к которому она вдруг стала испытывать нежные, прежде неведомые ей волнующие чувства.

Его предки приехали на Мартинику из Англии давно, после падения династии Стюартов, верными сторонниками которых они всегда были, после казни в 1649 году короля Карла I и прихода к власти жаждущего крови и беспрекословного повиновения тирана по имени Оливер Кромвель.

Дома молодых людей находились по соседству, и маленькая Роза еще до отъезда в монастырь часто приходила в гости в семейство Уильяма, но тогда почему-то была к нему совершенно равнодушна, и ее никогда не влекла к нему такая неудержимая сила, как сейчас.

Он был младше ее на два года и тоже испытывал к ней непреодолимую симпатию. Они были всегда вместе, проводили целые дни на островках, где он читал ей свои первые, робкие стихи. Все в округе считали Уильяма вундеркиндом, так что умненький начитанный англичанин не мог не нравиться девочкам.

Однажды на островке они дали друг другу клятву тайно обвенчаться, стать женихом и невестой. Роза была настолько уверена в своих чувствах, что и не помышляла нарушить такую волнующую присягу на верность, Уильям тоже не собирался менять своего «твердого решения». Эти трогательные юные влюбленные из-за обрушившегося на них потока не изведанных доселе чувств совсем забыли, что в столь раннем возрасте они не вольны распоряжаться собою и что над ними непреодолимо властвует иная сила – родительский диктат.

Отец Уильяма отправил сына учиться в престижный Оксфорд, и тот не посмел перечить его воле. Жених уехал от невесты, осталась лишь неосязаемая клятва, когда-то стыдливо прозвучавшая на тропическом островке. Выдержит ли она испытание временем и расстоянием? Уильям пообещал несчастной Розе писать, но за целый год она так и не получила от него заветного письмеца. Сколько раз она наведывалась к мадам К., матери Уильяма, но та всякий раз лишь горестно всплескивала руками и заученно отвечала одной и той же фразой:

– Для вас, к сожалению, ничего нет!

Теряющейся в догадках безутешной Розе оставалось только ждать, смягчать душевные терзания слабой, едва мерцающей надеждой. Что же с ним такое приключилось?

Она только что прочитала нравоучительный роман Жан-Жака Руссо «Эмиль, или О воспитании» и теперь, думая о своем женихе, решила на него погадать, использовав тот же метод, к которому в подобной ситуации прибегал несчастный Эмиль.

Каждое утро она шла к своему любимому платану, собирая по дорожке все камушки. Сев на камень напротив толстого ствола, она с расстояния нескольких метров бросала в дерево камушки, загадывая при этом желание. Если камушек попадет – оно непременно исполнится, Уильям приедет и они официально обвенчаются. Но камушки, словно заговоренные, чаще пролетали мимо, и мрачная тень пробегала по ее удрученному лицу. «Нет больше сил пребывать в неизвестности, – подумала она. – Нужно все выяснить у гадалки, у этой знаменитой Элиамы, пророческая слава которой гремит по всему острову. Все местные жители считают ее ведьмой, ученицей Вельзевула».

Эту тучную рыжую мулатку за глаза называли «ирландским питоном». Она была рабыней мадам Реноден, но себя она почему-то величала мужским именем – Давид!

Роза боялась идти одна к страшной сивилле, поэтому уговорила двух своих подружек отправиться с ней вместе. Кому же не хочется узнать свое будущее? Тех долго уговаривать не пришлось. И вот они подошли к скромной тростниковой хижине, расположенной у устья речушки с забавным названием – Мышкин Ус.

Прежде всего Розе бросились в глаза упругие стебли магического растения во дворе, так называемого гигантского желтого лука, который всегда считался колдовским зельем у местных знахарок. Она была поражена красотой этого таинственного растения и через много лет, когда она станет хозяйкой уютного загородного дома, выпишет с Мартиники для своей оранжереи этот лук.

Когда три подружки, робея, вошли в сумрачную хижину, вопреки ожиданиям не увидели пророчицу, восседающую на золотом с рубинами троне. Не было слышно и гадкого шипения ядовитых змей, которые сразу смолкали, повинуясь строгому голосу или резкому жесту заклинательницы. На голове у нее не горел полумесяц, а в волосах не поблескивали изумруды. Толстая гадалка сидела на обычной тростниковой циновке, поджав под себя тумбы ног, в окружении толпы любопытных, притихших посетителей.

Обычный, рядовой вид гадалки разочаровал Розу. Ну какая же стоящая колдунья обретается на грязной соломенной подстилке? Нет, уж лучше бросать камушки в ствол платана. Роза уже повернулась к выходу, увлекая за собой подружек, как вдруг за ее спиной раздался громовой голос «ирландского питона».

– Куда же вы, мои милые? Вы, конечно, не рассчитывали увидеть простую мулатку на циновке. Вам хотелось посмотреть, как из моего рта начнут вырываться клубы тошнотворного пара, словно из расщелины скалы Дельфийского оракула, как вспыхнет пламя в моей хижине, как все здесь вдруг затрясется, словно на вулкане, как запахнет серой и угарным газом. Нет, мои прекрасные маленькие креолки, ничего такого не произойдет, и не мечтайте. Здесь вам нечего бояться. Постарайтесь расслабиться, отгоните робость и страхи, уверяю вас – вы не пожалеете о том, что удостоили своим посещением старую мулатку. Ну, подойдите поближе, протяните мне правую руку.

Первой к гадалке с вытянутой рукой отважно шагнула дальняя родственница Розы и подружка по монастырскому пансиону Эмё дю Бюк де Вивери. Мулатка долго изучала ее раскрытую ладонь. Потом, закатив глаза, начала монотонным, глухим голосом «вещать»:

– Ваши родители намерены послать вас в Европу для завершения учебы и совершенствования воспитания. По пути ваш корабль перехватят алжирские пираты, и вы очень скоро окажетесь в султанском серале. Там у вас родится сын, который взойдет на трон и будет счастливо править всей страной. Но ступени его трона будут окровавлены в результате убийства одного из ближайших претендентов на высшую власть. Вы сами не будете играть заметной роли в правлении государством, но вы станете хозяйкой великолепного дворца, откуда сможете в какой-то мере оказывать влияние на политическую жизнь. В тот момент, когда вы уже сочтете себя на краю блаженства, ваше счастье испарится, как сон, как легкое облачко, и продолжительная, мучительная болезнь сведет вас в могилу…

Лицо Эмё дю Бюк омрачилось. Она, конечно, внутренне сопротивлялась, отказывалась принимать столь печальные предсказания, но тем не менее им предстояло сбыться, причем с такой точностью, что не могло не вызывать удивления у всех, кому были известны эти пророчества гадалки.

Эта креолка, подружка Розы, мадемуазель Эмё дю Бюк, на самом деле покинула Мартинику летом 1776 года. Корабль был действительно захвачен алжирскими пиратами. По пути на родину алжирская бригантина была захвачена в открытом море турецкими корсарами. Взяв красивую девушку в плен, они не мешкая отправили ее в подарок великому султану Селиму III, в его гарем. В Константинополе она оказалась среди целой армии одалисок, представительниц всех наций и всех оттенков кожи. Вскоре она родила мальчика. Так родился султан Махмут II, который взошел на турецкий трон. Став матерью правящего султана, она прежде всего отправила в знак благодарности мулатке на Мартинику столько денег и драгоценностей, которых хватило бы для безбедного существования до конца ее дней. Она считала себя самой счастливой женщиной на свете в окружении своего многочисленного семейства. Но, к великому их несчастью, она, как и предсказывала Элиама, тяжело заболела и вскоре умерла в возрасте 51 года. Случилось это в 1811 году.