Страница 9 из 16
Моя Марьюшка, подошла к плетеному забору и, облокотившись на него, что-то крикнула. Мужики её дружно и радостно поприветствовали. Марья развернулась и пошла к небольшому сараю, где мужики оставляли лопаты и вилы. Прошло несколько минут. Я не понимал, что она там так долго делает, пока мужики не стали по одному заходить к ней, выстраиваясь в очередь. Мне стало обидно. Очень обидно. Я знал, что она мне изменяет, но ничего не мог с этим поделать.
Перебрались мы сюда недавно, однако моя женушка уже успела стать первой красавицей в деревне. А я вот всего лишь простой мужик, который теперь работает конюхом. Зарабатываю я немного, но этого хватает на то, чтобы покупать корм животным, содержать огород и тратиться на подарочки для Марьюшки.
Я насчитал уже шестерых, побывавших с ней за час. Мне не хотелось мучить себя, и я отправился домой. Загнав лошадей в стойло, я ушел домой. Жены еще не было дома. Я сам разогрел себе борщ в чугунке и пообедал. Прошло еще около часа, и вдруг я услышал, как хлопнула калитка. Вид у Марьи был уже не тот: волосы распущены и спутаны, платье местами сорвано. Она зашла в дом и окинула меня презрительным и холодным взглядом, словно я и не мужем ей прихожусь. Говорить с ней не было смысла, все это было впустую.
Я зашел в свою комнату и присел на старую пружинную кровать, вспоминая, куда я положил точило. Мы с Марьей спим отдельно, потому что она так хочет. Я любил ее и не хотел ей перечить. Она зашла ко мне в комнату и закричала:
– Чего это ты расселся? Иди заколи поросенка, сегодня мужики придут на ужин!
– Марьюшка, – возразил я. – Но нельзя пока свиней трогать, подрасти им надо. Что мы зимой будем кушать?
– С таким работником как ты действительно нечего есть будет скоро! Вот Степка – это мужик. Он и в поле, и дома – всюду! А ты, увалень, целый день сидишь тут и ничего не делаешь!
– А как же лошади? Поле? Огород? Наш дом, в конце концов? Я все это содержу!
– Экое богатство! Это есть у всех. Вон и у Васьки с того конца деревни. У него жена вообще ничего не делает! А я и убери, и помой, и принеси… – возмутилась она. – И Иван быка вчера заколол, а ты…
С этими словами она ушла. Я был разозлен. Я не любил, когда меня сравнивают с другими мужиками. Я вышел на кухню, взял напильник и нож. Пока я затачивал лезвие, Марья опять начала мне рассказывать о том, какие мужики молодцы, и какой дурак – я.
– Зачем я вообще за тебя замуж вышла? Надо было за Ваньку идти. Он целое поле в порядке держит.
Я хотел возразить. В моем “владении” были поле, дом, конюшня, свинарник… Наш участок вообще считался самым богатым в деревне. Во мне вскипела злость, и от греха подальше я вышел на улицу. Свежий воздух успокоил нервы, но осадок еще оставался. Я достал бутылку самогона и сделал пару больших глотков, закусив яблоком. Яблоки вкусные в этом году…
Я подумал, что мужики еще, чего доброго, вздумают колотить меня или Марьюшку, если я не приготовлю чего-нибудь на стол. Поэтому я отправился в свинарник. В грязи лежали и барахтались поросята. Мне жалко было их резать сейчас. Слишком уж малы – мяса не очень-то и много. Я выпил еще из бутылки, которую все еще держал в руках.
…
Через несколько часов пришли мужики. Все пятнадцать человек. Они бесцеремонно ввалились в дом и принялись рассаживаться за столом. Я подготовился на славу: и окрошка, и вяленая рыба, и пиво – все было сегодня здесь. Мужикам понравилось угощение. Я был рад, ведь очень старался все это приготовить. Хотя я сидел вместе с ними, меня не замечали. Я вспомнил о мясе в печи и отправился на кухню посмотреть, как там оно. Получилось мяса на удивление много. Значит, пир пойдет на славу. Я выложил большие куски на поднос с картошкой и украсил все петрушкой и укропом. У меня был еще сушеный имбирь, и я добавил его сверху.
Мужики ели мясо, похваливали, запивали его пивом, громко смеялись и спорили. Они были совсем пьяны, а я еще понимал, что происходит. Через несколько минут один упал со скамейки, и все засмеялись, мол, нажрался, с него хватит.
– Митрич, а где Марьюшка? – крикнул кто-то. Я налил кружку пива и встал из-за стола.
– Друзья, – гаркнул я на всю комнату. – Я знаю, что вы с моей бабою встречались.
Все начали вдруг оспаривать мои слова, стараясь убедить, что я не прав. Поднялся шум, и я попробовал перекричать их.
– В этом не ваша вина, а моя… – перебил я их. – Но, скажите, правда, вкусная она?
После этих слов повисло молчание. Осушив стакан с пивом до дна, я сел на свое место. Один из них вскочил и выбежал на улицу, еще одного стошнило прямо в тарелку. Мне было весело, ведь я заправил мясо не только имбирем и зеленью, но и крысиным ядом, причем я совсем не пожалел этого яства. Тот, что упал несколько минут назад, наверняка уж помер. Я встал из-за стола и ушел на кухню. Тут все было в крови. Я собрал остатки мяса в ведро и решил отнести это поросятам, ведь им нужно располнеть к зиме. На скамейке за столом остались только двое. Один лежал лицом в тарелке, другой облокотился на него, запрокинув голову назад. Эти двое уже все. Осталось еще двенадцать. Пятеро валялись кучей прямо на крыльце. Остальные, видимо успевшие выбежать, лежали уже на земле.
Я собрал, что мог и уехал из деревни. Плевать на поросят.
Невеста Палача
За тридцать лет работы трактирщиком, мне пришлось увидеть немало разных лиц – как местных жителей, так и заморских гостей – и выслушать сотни историй. Были у моего трактира и постоянные посетители, что приходили пропустить кружку хмельного напитка каждый вечер. Один такой завсегдатай, человек не простой – королевский палач, оставил в моей памяти глубокий след. О роде своих занятий он поведал мне по-секрету, ведь перед выходом на эшафот палач неизменно скрывал свое лицо под маской.
Работу свою королевский палач любил, он искренне считал, что совершает благое дело, ежедневно избавляя наш мир от преступников законов человеческих и Божьих. Он мог бы ходить в любую другую таверну, но во мне нашел хорошего друга и ему нравилось мое пойло. Еженедельно, каждую пятницу, он приходил ко мне, и мы коротали вечер за разговором. Долгие беседы с этим человеком стали для меня чем-то настолько привычным, что когда он не появился на пороге таверны в очередную пятницу, я это сразу заметил. «Наверное, он устал – этот месяц работой палача не обделил. На эшафоте попрощалась с жизнью масса язычников, ведьм и пиратов, оскверняющих наши земли», – подумал я тогда.
Мой знакомый пришел через неделю. Время на часах перевалило за полночь. Глаза его опухли и покраснели от слез. Он сел в самую темную часть трактира, куда совсем не попадал свет. Впервые я видел его таким разбитым. Трактир пустовал и я, прихватив две кружки эля и свечу, подсел к своему приятелю.
Он сразу же нахмурил лоб, показывая явное недовольство.
– Что случилось, приятель? – Задал я ему вопрос. – Непривычно видеть тебя таким.
С ответом палач не спешил – сначала залпом выпил кружку хмельного напитка. А после начал свой рассказ.
***
После трудного рабочего дня, я направился к себе домой, чтобы переодеться. В моих руках был мешок с вещами, которые мне нужно было отстирать от крови казненных. В тот день я отрубил с плеч пятнадцать голов, восемь человек выпорол кнутом и сжег трех ведьм. На улице уже стемнело, краем уха я уловил звук чьих-то шагов. Намерено свернув в первый попавшийся переулок, я убедился, что за мной кто-то идет. Спрятавшись за углом, я стал ждать. Шаги приближались. Когда преследователь поравнялся со мной, я схватил его и прижал к стене. Скинув с лица неизвестного капюшон, я обомлел – передо мной оказалась необычайной красоты девушка. В чертах прелестного лица, я узнал свою подругу детства Айлин.
– Здравствуй, Ивейн, – сказала она мне, улыбнувшись.
– Айлин, ты все-таки вернулась в город, после длительного отсутствия, – ответил я и обнял её.
Когда-то я был безответно влюблен в неё. В то время чума охватила целые государства, она и её родители уехали. Айлин случайно увидела меня, когда я покидал королевский двор. Ей негде было остановиться, и я предложил ей пожить у меня. Взяв мешок у неё из рук, я повёл её к себе. Мы разговаривали до глубокой ночи. Уступив ей свою кровать, сам я переместился в комнату для гостей. Для меня было важно, чтобы Айлин было удобно.