Страница 11 из 21
– Хорошо, командир, только мой Иван сам посмотрит джип, он без проверки вдаль не ездит.
– Смотри сам, только не опоздай, время летит, не остановишь.
– Ничего, Иван в дороге наверстает, тем более что ГАИшники при виде сей машины прячутся подальше.
Отпустив Олега, принялся за наброски по блокировке бандитских гнезд. План с блокировкой дворца был более-менее ясен. А вот с пошивочной фабрикой вопрос был совершенно не проработан. Оставлять это так, по сути дела на слепой случай, он не имел права. После недолгих раздумий, взяв за основу предложения Степана, решил, до начала штурма оборвать телефонную связь с фабрикой и послать туда двух наблюдателей. Тут же связался с Василием, попросил выделить двух ополченцев из числа тех, кому он более всех доверяет, и послать их к пошивочной фабрике, снабдив рацией, обучив некоторым основам наблюдения и маскировки. Василий не стал ничего уточнять, коротко ответил:
– Ваш приказ понял, сразу же займусь этим.
– Василий, постарайся уложиться до начала сбора старших из ополченцев, тебе на сборе обязательно надо присутствовать.
– Я всё понимаю, на сборе буду!
Оставшееся время Карим потратил на краткую беседу со старшими штурмующих команд, собранных по его приказу Степаном. Ровно в двадцать часов Карим вошёл в бывшую Ленинскую комнату комбината. В ней помимо Иркина, Василия, Соломона Наумовича находилось свыше полутора десятков по-разному одетых, но с одинаковым решительным выражением лиц, работников комбината. Как только Карим вошёл, все разговоры, которые в основном вели ополченцы, стихли, установилась напряженная тишина. Все старшие внимательно всматривались в человека, позвавшего их на защиту их будущего, который не побоялся самого бая с его возможностями. Иркин, стоящий у стола, покрытого зелёным сукном, приветственно помахал рукой. Дождавшись, когда Карим прошёл и уселся на стул, начал говорить:
– Товарищи, братья! К нам по вашей просьбе пришёл новый хозяин комбината. О своих планах в отношении комбината он расскажет на общем собрании. Сегодняшняя обстановка вокруг комбината вам хорошо известна. Бай, как паук-кровосос, забрался нам на шею, давит на нас, не даёт работать, выжимает все соки. Он отобрал целый ряд жизненно важных подразделений, которые вы сами построили. С этим мириться никак нельзя. Вот об этом и хочет поговорить с вами новый хозяин Карим Юсуфович Каримов. Прошу Вас, уважаемый Карим Юсуфович.
– Нет, Иркин Нарсаддыкович. Пусть сначала скажет своё слово юрист, ему есть что сказать. Прошу, Соломон Наумович.
Юрист не спеша прошёл к трибуне, откашлялся, отпил из пиалушки, услужливо поданной Иркином, вытащил из папки файл и начал говорить:
– Итак, я должен сообщить следующее. Ваш комбинат вместе со всей инфраструктурой, которая была ранее создана и отобрана незаконно у бывшего хозяина Ошера Мендловича, стал собственностью господина Карима Юсуфовича Каримова. Сделка оформлена в правительственных структурах с соблюдением всех юридических норм и правил. Оспорить её невозможно. Ваш бывший владелец комбината уже отбыл к своей семье в Израиль и сюда возвращаться, как нам известно, не собирается, да и некуда – дом тоже продан. К сожалению, ввиду нехватки времени по причине, которую вскоре поймёте из слов нового хозяина, я не имею возможности ответить на ваши вопросы. Как я знаю, Карим Юсуфович намерен в самое ближайшее время встретиться со всеми работниками комбината и ответить на все ваши вопросы. Благодарю вас.
В полном молчании Карим прошёл к трибуне, обвёл зал внимательным пристальным взглядом, начал говорить:
– Я знаю, в каком состоянии, в какое время приобрёл комбинат. Знаю о его славном прошлом, о вашей, достойной всяческого уважения, работе на нём и его тяжелейшем положении ныне. Знаю, кто является основным источником его бед, кто представляет основное препятствие для восстановления нормального функционирования комбината, кто пытается превратить вас в бессловесных рабов, работающих за гроши.
Приобретая это производство, я был уверен, что большинство из вас не смирилось с такой участью и способно, при определённых условиях, встать на борьбу за достойное будущее комбината. Я также уверен в том, что ваш главный поработитель без боя свои позиции не уступит. Но он, как и все палачи, угнетатели, держащиеся только на страхе и штыках, жестоко просчитался. Нам есть что противопоставить этому упырю. Сей негодяй действует в окружении ненавидящих его людей, их множество, они, если смогут объединиться, то способны просто смести с лица земли эту нечисть. Чаша страданий уже переполнена, мы все об этом хорошо знаем, не мне вам говорить, Вы на себе испытали в полной мере всю тяжесть гнёта байского режима. Настало время кончать с ним. Я решил объединить наши усилия и возможности в целях уничтожения данного бандитского управления. Конечно, бай просто так ничего не возвратит, он будет отчаянно сопротивляться, привлекая все свои ресурсы и возможности. Но мы всё равно должны победить, на нашей стороне правда, народ. Вместе – мы сила, способная сломить любого поработителя, так было и так будет всегда! Но для победы нам необходимо сплотиться в единое целое, действовать как единый кулак.
Сейчас в этом зале, в котором некогда вы отмечали все свои замечательные достижения, чествовали своих героев труда, собрались по моей просьбе те, кто не сломился и готов встать на борьбу с новоявленным тираном. Пусть вас здесь мало, но я знаю – за вашими плечами множество таких, как и вы.
По моей просьбе вами подготовлены группы ополченцев, желающих встать в ряды защитников родного комбината. И я не сомневаюсь в их решимости отстоять своё право самим распоряжаться плодами своего труда. Однако, товарищи, вы собраны здесь по другому поводу, и вы должны понять, почему мы не смогли полностью открыться. Вы хорошо знаете – этот упырь силой, угрозами и шантажом сумел внедрить среди работников комбината много соглядатаев, доносчиков. Рисковать утечкой информации о наших планах мы не имеем права. Вот только сейчас я могу сказать то, что запланировано, над чем все эти дни проводилась тщательная, скрытая от нежелательных глаз работа. Решено произвести вооружённым путём возврат принадлежащих комбинату, а, следовательно, всем нам, отобранного. Товарищи, немного времени осталось до момента штурма захваченных объектов. Вас мои друзья-помощники разбили на соответствующие группы, которые вы должны успеть укомплектовать в течение отведённого времени теми, кому вы доверяете, получить оружие и выйти на защиту от возможного байского нападения. Мы не одиноки в этой борьбе – на нашей стороне группа, пусть и немногочисленная, но очень профессиональная, каждый из её бойцов стоит многих боевиков, уж поверьте мне. Все они хорошо подготовлены, имеют большую боевую практику. Они полностью разделяют наши мысли и стремление очистить город от сей нечисти. Ваши конкретные руководители – мои помощники, присутствуют в этом зале. Вы уже успели с ними поработать, так сказать, в мирной обстановке, теперь – в боевой. Я полностью уверен, у нас всё, что запланировали, должно получиться. На этом, товарищи, я бы хотел закончить это своё первое выступление. Обещаю встретиться с вами в самое ближайшее время после нашей, не сомневаюсь, сегодняшней победы. На этой встрече мы и поговорим, как нам всем вместе вылезать из той ямы, в которую вас загнал этот упырь-бай. Гарантирую, все ваши деловые предложения, советы будут мною услышаны и, по мере наших возможности и ресурсов, реализованы.
Карим обвёл всех присутствующих взглядом, ободряюще улыбнулся:
– До скорой встречи со всеми вами.
У себя в кабинете он попытался восстановить в памяти их лица, реакцию, понять, смог ли он всё-таки донести до них свою веру в победу над этим палачом-угнетателем, пытающимся загнать их в тёмное рабовладельческое средневековье? Поверили ли они в возможность снова стать самим хозяевами своей судьбы? Всё ли им сделано ради победы, не упустил ли он то, что может вскоре стать для его дела тяжёлейшей, роковой ошибкой, непоправимой бедой? Вновь и вновь задавал Карим себе эти вопросы, пытаясь дать твёрдый безапелляционный ответ, но каждый раз сомнения «наплывали», заглушая, затуманивая эту веру и немудрено, если учесть, как мало времени было отведено на столь значимую операцию, какими силами его команда располагала, в каких условиях ей пришлось действовать. В одном он был уверен твёрдо – братишки не подведут, сделают всё возможное и невозможное! Они знают еще по прошлым своим боевым действиям и тому, что творилось и до сих пор творится в России, – все мерзавцы, залезшие на шею народа, во всех странах, одинаковы! Они прекрасно понимают всю важность запланированной операции, необходимость этой победы для жителей Каттакургана. Сорвать ореол победителя, властителя с этого мерзавца-наркоторговца, сдернуть покрывало с кровавого бандита, разогнать жуткий образ жестокого, всемогущего властителя могут только они сами с помощью истинных хозяев этого города – его жителей. Карим знал: времени что-либо предпринять у него практически не осталось, но, тем не менее, всё ещё пытался найти какие-то ходы и возможности. От этих мыслей его «оторвал» вернувшийся с операции Олег. Он был сумрачен, осунулся, глаза его грозно горели, глубокие морщины исполосовали потемневшее лицо. Войдя, доложил: