Страница 33 из 39
…Если два древнеримских плебея пытаются выяснить, кто из них при козырях, а кто обсевок, они сходятся в безлюдном месте. Вначале каждый, с презрением, сощурив глаза, смотрит на другого, пытается унизить противника взглядом. Это, как правило, не удается… Никто и не ждет, что удастся, но ритуал следует выполнять… Затем более инициативный плебей, с небрежной угрозой, презрительно оттопырив нижнюю губу, выдает:
– А ты кто такой?!. – Это не вопрос. Это утверждение инициативного, плебея, что его противник даже не обсевок, он вообще никто.
– А ты кто такой?! – Тем же тоном, в той же небрежно угрожающей манере, произносит второй плебей. Он выражает уверенность, что это его противник есть – никто…
Получается классическая ничья. Вообще-то такое допускается и противники могут разойтись… Но если вопрос принципиальный, ничьей быть не может. Выяснение отношений следует продолжить.
– А ты знаешь, что с тобой будет?! – эти слова непременно сопровождаются злым прищуром, хищным оскалом и учащенным дыханием, подтверждающими, что ничего хорошего противника не ожидает…
– А ты знаешь, что будет с тобой?! – Те же, стандартные, прищур и оскал, и дыхание…
Опять ничья. Но она не вызывает растерянности противников. Ни тот, ни другой и не рассчитывали на победу в первом раунде. Эти грозные слова, прищуры и оскалы – просто традиционное вступление к действию. И только после исполнения всех предписываемых ритуальными обычаями слов и движений, наиболее инициативный плебей наносит первый удар. Хотя, не исключается вариант, при котором, первым кулаки пустит в ход менее инициативный. Вероятность – 50 процентов. И только после добросовестной драки, можно с некоторой уверенностью утверждать, кто из них при козырях, а кто обсевок.
Но так примитивно и просто, все происходит, когда выясняют отношения плебеи. А если «кто из них кто?.. », выясняют уверовавшие в свою исключительность благородные патриции?! Тогда все серьезней и в других масштабах. Ни презрительным прищуром глаз, ни традиционным обменом угрозами, ни мордобоем, обойтись невозможно. У гордых и благородных патрициев все гораздо сложней. Тем более, если оба патриция не обсевки, если оба при амбициях и при козырях (при легионах).
…Гай Юлий Цезарь и Гней Помпей были патрициями, да еще какими: очень благородными, очень гордыми и очень известными. У Цезаря за спиной победоносная война в Галлии, он мог рассчитывать на 13-ый легион и ветеранов, готовых по первому его зову встать в строй. И, в какой-то мере, на плебс, если тот не забыл, что в какое-то время именно Гай Юлий обеспечивал его хлебом и зрелищами. У Помпея тоже имелся немалый опыт сражений и побед. Полная поддержка Сената и государственной казны, давали ему возможность поднять на войну с мятежным Цезарем немалые силы. Как и у тех двух плебеев, им предстояло выяснить: кто из них кто?.. Как и у тех двух плебеев, положения сторон можно было, считать равными.
Решить спор высокородных патрициев мордобой не мог. Это могла сделать только Гражданская война. Страшная, изматывающая, кровавая Гражданская война, которая и началась. Она шла почти четыре года. Нет смысла описывать ее. Каждый из нас, в силу своей фантазии, может представит себе, что это такое.
В течение четырех лет сторонники Сената, сгруппировавшиеся вокруг Гнея Помпея, были разбиты в Италии, Испании, Греции и Африке. Разгромлены, выступившие на помощь Помпею, войска правителей Египта и Понта. Победу в гражданской войне одержал Цезарь. Благодаря своему таланту полководца, и стойкости своих легионов.
«Он пользовался такой любовью и преданностью своих воинов, что даже те люди, которые в других войнах ничем не отличались, с непреодолимой отвагой шли на лютую опасность, ради славы Цезаря». (Плутарх «Сравнительные жизнеописания». «Цезарь». 16-1)
…К концу Гражданской войны всегда становится известным, на чьей стороне правда. После завершения этой войны все в Римской республике поняли, что именно Цезарь сражался за правое дело. И, прежде остальных это поняли сенаторы. Что им теперь следовало поступить? Разбегаться или «сделать хорошую мину при плохой игре»: признать Цезаря спасителем отечества и сохранить свои сенаторские должности? Нет смысла гадать, какое решение приняли, умудренные жизненным опытом и опытом правления, Республикой почтенные сенаторы.
Учитывая возросший авторитет Цезаря, а также заслуги полководца перед Римом, Сенат предложил назначить, его Диктатором. Оба консула, разумеется, поддержали это предложение.
Диктатор в Риме, в период Республики, должность чрезвычайная. Диктатором, на определенный срок, назначался человек, для выполнения определенного конкретного задания. Но Цезарю оказали небывалое доверие, такого в истории Республики, еще не случалось. Ему определили должность Диктатора на 10-летний срок. 10 лет он имел право обладать безграничной государственной властью, мог действовать, не согласуясь с Сенатом…
Через небольшое время Сенат присвоил Цезарю почетные и многозначительные звания: «Отец народа» и «Император». Эти звания никаких особых прав не давали, просто они были последним вздохом Сената, который стремился сохранить, уже не свое влияние, а лишь свое существование.
Рим оставался Республикой. По-прежнему регулярно заседал Сенат, и благородные сенаторы принимали бестолковые решения по важным государственным вопросам, и совершенно никому не нужные решения, по вопросам, которые никого не интересовали. По-прежнему, от имени народа, выступали с пламенными речами Трибуны. По-прежнему сурово присматривали за соблюдением законов Консулы. Но Власть Гая Юлия Цезаря становилась неограниченной. Он занимал важнейшие республиканские должности Диктатора и Первого Консула.
…По окончании гражданской войны Цезарь отпраздновал пять триумфов. Первый и самый блистательный – Галльский, за ним – Александрийский, затем – Понтийский, следующий – Африканский, и наконец – Испанский.
Затем диктатор обратился к устройству государственных дел.
Прежде всего, он пополнил Сенат молодыми, энергичными законодателями. Ввел новые правила выборов: теперь половину членов Сената выбирал народ, половину назначал сам Цезарь (опыт подобного создания работоспособного Сената применяется, иногда, и в наши дни).
Провел перепись граждан по кварталам, и домовладениям. Число получавших бесплатный хлеб от государства сократил с трехсот двадцати тысяч до ста пятидесяти тысяч (вычеркнул из списка нуждающихся всех работоспособных паразитов).
Восемьдесят тысяч граждан он расселил по заморским колониям (фактически – дал людям землю и помог им там устроить свою жизнь).
Запретил детям сенаторов уезжать из страны, иначе, чем в составе делегации (некоторые непатриотично настроенные сенаторы отправляли, в те времена, своих детей на ПМЖ в Грецию, Египет и Вавилон).
Всем, кто в Риме занимался медициной и всем преподавателям благородных искусств Цезарь даровал римское гражданство, чтобы они охотнее селились в городе и делились своими знаниями.
Распустил все коллегии жрецов, за исключением самых древних (очевидно, считал, что государству ни к чему иметь слишком много религиозных деятелей).
Издал закон, по которому совершивших преступление крупных собственников лишали имущества (ранее собственность оставалась у осужденных).
Издал Закон, согласно которому Сенаторы, уличенные в вымогательстве, исключаются из сенаторского сословия. (Оказывается, сенаторы брали взятки еще до нашей эры, традиция, блин!) Внес ряд новых пунктов, ужесточающих закон против роскоши.
И, наконец, занялся календарем… Давно пора было им заняться… В Риме календарь курировали жрецы. И как-то так, получилось, что высокообразованные, эрудированные жрецы отошли от этого дела, занялись другими, более прибыльными проблемами, а у календаря остались личности, попавшие в жрецы по блату, необразованные, и ничего в календарях не смыслящие. Но трудились они старательно, постоянно вносили поправки, улучшающие летоисчисление. Благодаря их усердию в календаре появился тринадцатый месяц, в котором имелось всего четыре дня, праздник жатвы теперь приходился на зиму, а праздник сбора винограда на весну… И многое другое, столь же несуразное, отличало теперь календарь.