Ключи от счастья

Она сталкивалась с недугами с детства. Мать занималась врачеванием, а Ила лишь оказалась достойной ее ученицей: способной, прилежной и постоянно совершенствующейся. После смерти матери у Илы были и другие наставники, и сейчас она совершенно точно знала, лучше врача в Кране просто нет. Из каждой войны, из каждой эпидемии и просто мелких напастей сестра конунга выносила свой маленький урок. Никого из своих пациентов она не отдавала просто так, каждого из почивших, смерти надо было выцарапывать из последних сил.

Она уже почти закончила с Ладином, когда в гостиную зашел мужчина с изображением волка, воющего на луну, на правой руке, Вилт, руководитель госпиталя. За три года, что она была его ученицей, они сблизились достаточно, чтобы не скрывать радость от встречи. Он сообщил, что начали привозить раненых, их много и дороги́ каждые руки. Ила только кивнула в ответ и пообещала прийти немедля. Мужчина спросил разрешения увести помощника Илы и, получив согласие, ушел вместе с ним. Женщина еще раз внимательно осмотрела раны подопечного, накрыла его простыней и, поручив его опытному слуге, побрела в госпиталь. Перед тем, как выйти из замка она остановилась раскатать рукава. Все, конечно, в курсе той истории с торейцами, но не нужно лишний раз напоминать о своих изъянах.

На этот раз раненых было хоть и много, но не больше, чем после любого крупного сражения, другое дело – большинству помощь требовалась немедленно, даже самое незначительное промедление могло стоить кому-то жизни. День прошел в беготне и суете, ночь Ила тоже провела без сна. На рассвете она отправила помощника осмотреть Ладина и дать знать Солаку все ли в порядке.

Вилт принес завтрак. Ила поблагодарила, поставила поднос на подоконник, помыла руки и уселась есть. Он присел рядом и смотрел, как она воюет с едой. Он молчал, только его тонкие длинные пальцы отбивали неслышный ритм. Ила отвлеклась от трапезы.

– Идите спать. Я протяну до обеда. В конце концов, здесь и кроме нас полно людей, которые могут помочь.

Мужчина кивнул.

– Ты права. Сейчас пойду. Я поговорить с тобой хотел. Это на пару минут.

Ила расправилась с молоком, вытерла рот салфеткой, давая понять, что готова слушать. Мужчина прекратил барабанить пальцами и собрал руки в замок.

– Твой помощник уже готов к самостоятельному плаванию. Ты сказала ему об этом?

– Да. Он со мной последнюю неделю.

– Я хочу, – мужчина замялся, но потом взял себя в руки, – предложить тебе другого ученика. Моего младшего сына. Он толковый парень, а лучше тебя никого нет. С азами знаком, бредит врачеванием, хочет быть как отец.

– Тогда в чем дело? Где подвох? – женщина улыбнулась. – У вас такой вид, будто яду выпить предлагаете.

– Он похож на брата. Как две капли воды. Подумай. Если тебе это будет тяжело, я буду искать ему другого учителя.

Ила покачала головой. Накрыла ладонью ледяные руки мужчины.

– Восемь лет прошло. Все раны давно зарубцевались.

Мужчина высвободил свои руки и по отечески аккуратно заправил обратно под платок выбившеюся кудрявую прядь илиной прически.

– Если бы это было так, у Иллария давно были бы племянники. Но мальчишку я пришлю, как только все закончится. Помни, ты в любой момент можешь отказаться, я не буду в обиде.

Собеседница отмахнулась.

– Возвращайтесь к обеду. Нельзя оставлять без присмотра эту богадельню.

Мужчина кивнул. И ушел, захватив с собой поднос. Ила вернулась к раненым. Ее мысли снова обратились к измученной войной плоти: какое ей дело до мертвых, когда живые нуждаются в помощи?

Время до обеда пролетело незаметно. Выжатая как лимон, Ила отправилась спать. По пути она наведалась к Ладину, он мирно посапывал и не проснулся даже во время осмотра. Выслушав рассказ слуги, сестра конунга убедилась, что все хорошо. На отдых у нее было часов пять, время еще дорого, и долго путешествовать в стране снов она позволить себе не могла. Затем был остаток еще одного дня, заполненный борьбой с легкой усталостью, потом еще одна бессонная ночь и день, когда стало понятно, что всех, кого могли спасти тех спасли, остальным надо смириться со своей участью. После обеда Ила пошла домой с твердым намерением выспаться.

Повинуясь скорее своей любви к порядку, нежели беспокойству о пациенте, Ила решила навестить виленвийца. На этот раз Ладин не спал или спал, но не крепко, звук открывающейся двери разбудил его. Слуги в комнате не было. Ила, кивнув в знак приветствия, тут же приступила к делу: легким движением она откинула простыню, осмотреть рану на бедре. Рана заживала хорошо, еще чуть-чуть и можно будет снять шов. Рана на животе нравилась ей все меньше, того и гляди загноиться, надо сменить мазь. Она откинула простыню с другой стороны и наклонилась над плечом. Здесь все шло как по маслу. Сын Хозяев Еруды пробормотал на родном языке:

– Обожаю женщин, которые знают, чего хотят. Ни тебе цветов и ухаживаний, ни вздохов при луне и тайных поцелуев, ни тебе клятв, сразу раз – и под одеяло.

Ила подняла голову, посмотрела ему в глаза и ответила на виленвийском:

– Приберегите свой солдатский юмор для казармы, а я должна осмотреть ваши раны.

Несколько прядей соскочили с ее плеча и приземлились на грудь Ладина. Он осторожно вернул их на место.

– Простите, я не думал, что вы поймете.

– Моя мать – виленвийка, – Ила накрыла пациента и уселась в кресле рядом.

– Везде наши побывали, – улыбнулся тот. Потом улыбка сошла с лица и, потерев трехдневную щетину ладонью, он ринулся в бой. – Ила, велите вашему человеку дать мне какую-нибудь одежду. Я устал валяться. Привел бы себя в порядок. Я же не в плену?

– Судя по тому, что здесь вчера был ваш секретарь, одежда у вас скоро будет, – холодно заметила Иллария. – Самое интересное, что мы об этом можем и не узнать. Как он вас находит…Какой-то виленвийский секрет. Сделайте одолжение – пройдитесь. Посмотрю, так ли вы окрепли, как себе представляете.

Ладин сел на кровати, потом собрался с силами и встал на ноги. Сделал несколько шагов. Он слегка прихрамывал, но шагал уверенно. У Илы заныло в груди и комок застрял в горле, до чего этот мужчина был хорош. Шрамов бы поменьше, а так хоть сейчас отдавай художникам в качестве эталона. Она прикрыла глаза, облизнула пересохшие губы.

– Достаточно. Я вам поверила. Велю принести вам одежду. Только без глупостей, не переутомляйтесь. Ложитесь, еще раз посмотрю ваш живот.

Виленвиец послушно лег. Ила наклонилась над раной, но никак не могла сосредоточиться, ей мучительно хотелось коснуться его. Никогда с ней не случалось подобного! Она мысленно обругала себя всеми страшными словами, какие знала. Ему помощь нужна, а не приставания женщины сомнительной внешности. Ладин будто уловил ее настроение и, почти невесомо тронув ее за локоть, прошептал.

– Вы пахнете фиалками… Впервые этот запах меня не раздражает…

Ила разозлилась. На него, на себя, на все вокруг.

– Ладин, если вы сейчас же не прекратите так себя вести, я отдам вас на попечение своему новому помощнику, который придет учиться только завтра и еще ничего толком не умеет. Тогда вы умрете от неправильной обработки ран.

– Хозяева Еруды вас проклянут, – в который раз улыбнулся пациент.

– Вы родственник Асара или Ларулы? Хочу понять всю мощь проклятий.

– Это будет сильное проклятие. Я их сын.

– Мне следовало бы догадаться, – Ила снова накрыла подопечного простыней и направилась к двери. – Пойду спать. Рада, что вы идете на поправку.

Она добралась до своей спальни и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Ей снилось море. Старый дом, в котором пока была жива мать, они проводили все лето. Снилось, как они с братом ныряли с обрыва недалеко от порта, как они втроем с матерью строили песчаную крепость, но вредные волны время от времени разрушали ту часть, что была слишком близко к воде. Разбудило Илу солнце, вчера она совершенно забыла задернуть шторы. Женщина велела принести воды, умылась, переоделась и, перехватив на ходу что-то на кухне, отправилась в госпиталь. Усталость ушла, с ней улетучились все сомнения, день только начинался, а у Илларии Вертала намечалась куча дел.