Страница 4 из 20
– Ну и как?
Делвин снял с пояса кошель и протянул сыну.
– Золотая и серебряная монета? – удивился Амадузий. Делвин улыбнулся шире.
– Я думал, что после смерти Гордона мне станут платить вполовину меньше. Удача мне улыбается!
Амадузий повеселел и отдал кошель отцу.
Вечерело. Солнце светило еще достаточно ярко и тепло. Дул теплый ветер, приводя волосы в беспорядок. Делвин и Амадузий решили зайти за Марикой. Она уже должна была закончить работу. Но, подойдя к парадной двери таверны, они одновременно нахмурились, услышав часть разговора, который доносился из незапертых конюшен.
–… и почему такая красивая женщина должна оставаться с таким бестолковым и грязным…
– Замолчите! Да как вы смеете так себя вести!
Это прозвучал голос Марики. Делвин сжал кулаки. Амадузий нахмурился, чувствуя бурлящую внутри ярость.
– Тише, тише, – зашикал Вилий. Делвин, тем временем, показав рукой Амадузию, чтобы тот стоял на месте, осторожно подошел к дверям конюшен.
– Я все вам сказала. Прошу меня простить, но…
Марика резко замолчала. Делвин выглянул и зарычал. Вилий прижался к Марике, а его рука пыталась приподнять полы ее платья.
Все произошло в одно мгновение. Делвин вышел из укрытия, подошел к Вилию и вывернул ему руку.
– Ах ты хер старый! – проревел Делвин. Вилий стоял в неуклюжей позе, испуганно пытаясь вырвать руку, – решил мою жену потискать. Да я тебе твою тискалку прямо сейчас оторву и запихну…
– Делвин, остановись, прошу тебя! – взмолилась Марика, – у нас могут быть серьезные проблемы. Он того не стоит.
Делвин повернулся к ней.
– С тобой точно все в порядке?
Марика закивала головой, стыдливо поправляя платье. Делвин вздохнул, будто его лишили чего-то приятного, и оттолкнул Вилия. Тот свалился на солому и, охая, стал потирать плечо, с ненавистью и злобой таращась на Делвина.
– Ты совершил большую ошибку, зерновоз!
Делвин рассмеялся.
– И не говори! Надо было тебе не только руку, но и ногу сломать, чтобы ты скакал, как кузнечик.
Вилий побледнел и нервно облизнул тонкие губы.
– Я губернатор! И тебе это даром не пройдет!
Марика вышла из конюшни. Амадузий тут же подбежал к ней и обнял. Через минуту вышел Делвин.
– И все-таки я не мог удержаться, чтобы не ввалить ему по его седалищу.
Марика захотела что-то сказать, но расплакалась и прижалась к нему. Тот стал неуклюже гладить ее по голове.
– Ну ну, успокойся! Я же был рядом. Все уже позади.
Марика вытерла слезы и подняла голову.
– Надеюсь, нам это не аукнется.
Амадузий переглянулся с отцом, прекрасно понимая, что отныне в Храмовой долине у них есть, по крайней мере, один враг.
Глава 3. Завеса иллюзии
На следующий день Амадузия не покидали дурные мысли. Он прополол набухшие от воды ростки шептун-дерева, посадил несколько саженцев резко пахнущего фарагнита, странного растения, похожего на бесформенную, темно-коричневую массу. После сходил за продуктами, но его настроение продолжало портиться. Он не понимал от чего. День был прекрасен. Солнце не пекло, дул легкий ветер, а Марика обещала приготовить его любимый куриный пирог.
Неся в руках кочан капусты, приправы, свежую, ощипанную курицу и полную корзину яиц, он вошел в кухню. Марика сидела за столом и молча смотрела на Делвина, который, на удивление, был дома, а не на работе. Амадузий положил продукты рядом с печью и сел к родителям за стол.
– Папа, ты… – начал было он, но Делвин его перебил.
– Послушай. У меня плохие новости.
Марика провела рукой по лицу и вздохнула, будто догадывалась, что скажет муж.
– Сегодня утром я просеивал муку. Ко мне подошел Миис, этот дурачок с болезнью мозгов. Как видно, он исхитрился устроиться работать к Вилию. Миис похихикал и вручил мне это письмецо.
Делвин вытащил из-за пазухи помятую бумагу и пренебрежительно бросил на стол. Амадузий взял ее в руки и стал читать вслух. По рукам и спине пробежали мурашки:
Многоуважаемый господин Делвин.
Я, губернатор Храмовой долины, Ториас Вилий, сообщаю вам пренеприятную новость. С сегодняшнего дня, а именно третьего августа года 2993 Морозной бури, вы больше не можете работать грузчиком зерна на ферме Храмовой долины. Вы незаконно мололи муку и получали дополнительные деньги, хотя ваши обязанности ограничивались только доставкой зерна. Однако, эта причина далеко не главная, и я, как справедливый и милосердный губернатор, обязан простить ее. Но вы также незаконно получали гораздо больше денег за свою работу по личным нуждам ныне покойного губернатора Гордона. Это немыслимо! В связи с этим, опираясь на главу седьмую, пятый раздел Великой Хартии, я запрещаю вам не только работать на ферме, но и работать где бы то ни было в пределах десяти миль на протяжении полугода, так как считаю, что это поможет вам встать на путь истинный.
С наилучшими пожеланиями
Ториас Вилий
Губернатор Храмовой долины
Амадузий закончил читать со странным облегчением внутри. Теперь он понял, что его так беспокоило. Однако секундное облегчение тут же сменилось ужасом и бессилием. Марика сидела бледная и смотрела на мужа, словно надеясь, что это просто неудачная шутка. Но Делвин не принес ей желаемого облегчения. Он потер виски и скомкал письмо.
– Черт его забери! – выругался он и треснул кулаком по столу, – и ведь только все стало налаживаться!
Амадузий не знал, что сказать. Марика накрыла руку мужа своей, но Делвин тут же отдернул ее.
– Я..я…даже не знаю…не понимаю, – бесцветным тоном произнес он. – Теперь у меня нет работы. Лето кончается, а нам еще нужно починить крышу до прихода холодов. И…еще запастись едой.
Делвин бессильно запустил пальцы в волосы.
К вечеру, Амадузий поговорил с матерью, и та, хоть и с большой неохотой, дала добро. Он решил отвести отца в таверну, чтобы ему немного стало легче. Делвин весь день просидел на скамейке во дворе, пустым взором таращась в небо.
Амадузий достал свои небольшие деньги и повел отца к Эрику. Сегодня в таверне было необычайно много народу. Эрик и три его служанки носились по помещению со скоростью испуганных оленей, разнося еду и выпивку.
Делвин подошел к стойке. Рядом стояли еще четверо посетителей. Трое были рудокопами из новой шахты к западу отсюда. Четвертый был, несомненно, бардом. Это легко было понять по его зеленой с пером шляпе и лютне за плечами. Он медленно попивал ежевичное вино. Бард наверняка собирался сегодня что-нибудь рассказать или спеть, поэтому пил далеко не самый крепкий напиток.
Тут к посетителям подбежал запыхавшийся Эрик. Делвин тут же заказал темного эля, который хозяин таверны так любил готовить. Амадузий взглянул на большую кружку пенного напитка и отошел в сторону, послушать последние новости. У большого каменного очага собралось много людей. В основном поближе сидели рудокопы, потягивая выпивку и грея кости после сырых и холодных штолен. А чуть дальше расположились торговцы, ремесленники да простые зеваки, жаждущие узнать что-то новое и необычное из внешнего мира.
Амадузий тихо сел к мальчику чуть старше его. Он был смугл, темноволос и мрачен.
– Откуда к нам пожаловал? – дружелюбно спросил Амадузий. Юноша повернулся, показав на левой скуле небольшой ожог.
– Добрый день. Я пришел с остальными рудокопами, – и юноша качнул головой в сторону очага, – мы как раз пробовали пробить новое ответвление в шахте, как вдруг на нас обрушился огромный сталактит. Никто особо не пострадал. Разве что я упал на горящие поленья.
Юноша печально дотронулся пальцем до ожога.
– Мне жаль, – посочувствовал Амадузий, – а как твое имя?
Юноша только открыл рот, как внезапно хихикнул и посмотрел в сторону. Амадузий повернулся и увидел древнюю на вид старушку, только что вошедшую в таверну.
– Куда ей пить. Она же еле жива, – усмехнулся парень. Старушка и правда была ветхая. Многочисленные шали скрывали ее крошечное тело. Лицо было похоже на сморщенный орех.