Пыль

Боясь пошевелиться, он завороженно смотрел перед собой. Боясь потерять ниточку собственного самообладания даже самым незначительным движением, «Где Я? Что происходит? Что это за место? Что происходит?», — нервно билась истерика в его голове.

— Здал, это для тебя. Чего ещё ты хочешь? — Мелисса стояла за спиной впавшего в ступор Здала и притронулась к его плечу. — Око Сумуараза смотрит на нас. Сумуараз проснулся и подарил на тебя. — Мелисса, потянув за шнурок, продетый через все её одежды, обнажилась.

Окружение развалилось очертания круга стали не такими заметными, обмороки не навязчивыми движениями старались подползти ближе к центру где были Здал с Мелиссой. Повсюду лежало много голых тел и раздавались хриплые выдохи.

— Мы всё правильно сделали? — тихо произнесла девушка.

— Нет! — резко, но уже без нервов ответил Здал.

Тихие голоса не мелодично зазвучали гортанными звуками. Сначала один голос, потом два, присоединился третий. Сделав паузу присоединилась целая группа голосов, в припеве разразились будто орган на самой низкой, но приглушённой ноте. Обмороки лежали на спинах и играя губами посылали звуки в каменный потолок.

— Сейчас что происходит? — Здал спокойно спросил у Мелиссы.

— Праздник. Великий Сумуараз проснулся. Он, открыл нам своё око и явил тебя. Ты посланник Сумуараза. — снова услышал Здал хриплые, тихие голоса.

— Так, надо отсюда… — Здал запнулся на слове, — Так, кто такой Сумуараз? А…, это я и сам понимаю, какое-то местное божество. Где его око, из которого меня подарили? — обращаясь к Мелиссе он выдохнул с усмешкой.

Мелиса быстро накинула на себя комбинированную рубаху-куртку, стянула одежду шнурком и прошла вперёд. Здал прицепился к ней, лежащие на земле обмороки расползались как змеи по сторонам расчищая путь посланцу от своих тел.

— Я сам как-то не догадался раньше что можно просто выйти из этого порочного круга. — оправдался Здал, удаляясь в глубь земляной пещеры озираясь на глухо стонущих, изуродованных тьмой и пятнами пыльно-жёлтого цвета, людей.

Здал следовал за Мелиссой как сцепленный вагон за паровозиком. Когда они отошли от вместилища оргии Здал поравнялся с Мелиссой, но как держал её за талию, так и продолжал это делать. Только теперь прижав её к себе, он держался за неё, как за ниточку собственного самообладания. Он боялся выпустить её из своих объятий, словно упустив её, она убудет в никуда и вместе с ней его собственный рассудок. Мелиссе это только льстило, за не держится, ни больше ни меньше — сын бога.

— Что там происходило? Почему вы сами причиняете себе боль? Как вы додумались, что Сумуараз этого хочет?

— Ты наш Бог. Ты крепко за меня схватился, мне больно.

Здал действительно сильно прижал Мелису к себе, он вцепился ей в руку и держал её, как держат драгоценное своё сокровище. Забыв про девушку, что она из плоти и крови, он держался за неё как держатся за жизнь, когда находятся на грани, на волоске от исхода в пустоту бездны.

— Ой! — Здал ослабил хватку и хотел выпустить её из объятий.

— Но ты не отпускай, — торопливо сказала Мелисса, подаваясь лицом к щеке Здала. — Ты страшишься нашей жизни. Сумуараз, делай нам больно, только не оставляй. — она взмолилась, в голосе мелькнуло что-то звонкое.

— Вы целый ритуал сделали чтобы привнести смысл в свою боль. — Здал ослабил и хотел полностью убрать руки…

— Не отпускай меня, — Мелисса прижалась к Здалу, они остановились.

Каждый здесь друг другу всего лишь тень, не существует слов любови и даже такого понятия нет — ближний или брат. Каждый здесь влачит за собой насилие. Есть только, не обременённая заботой, привязанность, беспечное влечение к себе подобным. Угроза вымирания незаметна во мраке. Только старцы требуют, чтобы истязания не прекращались, но не доходили до бездыханности тел.

Мелиса рассказывает ему свой сон про самолёт, который как бы стоит, но под ним ничего нет, а с неимоверной скоростью к нему приближается что-то страшное и самолёт таранит это. Своими обжигающими прикосновениями, горячий воздух чувствовался даже во сне. И как будто всё что происходило было, происходило когда-то на самом деле. Жёсткий и терпкий воздух бьёт по лицу, разрывал взбитую белую массу на маленькие лоскуты, заворачивал в воронки вспененный воздух. Без промедления растворяя белую пену в ничто, в абсолютно прозрачную пустоту. Нечто большое взмыло в воздух это было видно, оно было подобно стреле огромных размеров. Стрела стремительно пронзила густую шапку беловатой пены. Казалось, она была неудержимой, и она точно знала свою цель и неслась к ней навстречу. Казалось, что её целиком вынули из сердцевины горы.

Проторив себе путь до самого синего плавно темнеющего и переходящего в чёрный предел, стрела встретила там искру, пришедшую из чёрной бездны. Столкнувшись возник страшный гром, мгновенно вырос огненный гриб. Волна огненной массы затопила всё, воздух захлебнулся в её пламени всё закружилось вокруг, пламя придавило оставаться жить здесь. Земля приняла нас, окунув в своё нутро.

Здал понял про что рассказала Мелисса, ведь по странным своим жизненным обстоятельствам он хлебнул с полна вкус той жизни. Той, в том мире где царил хаос пост ядерной разрухи.

— Я уже давно сообразил — кабинка помощи твоя…

— Это мой дом. — перебила Мелисса.

— Тем более. Твой дом — кабинка помощи — это просто обломок самолёта. Как случилось что твой мозг уловил сигнал чёрного ящика, загадка.

— Это загадка Сумуараза. — снова добавила Мелисса морща лицо от предвкушаемой боли и удовольствия.

— Вообще в жизни много необъяснимого происходит, но это необъяснимое всегда находит ответ. Самолёт и всё что ты рассказала вообще ни какая не загадка.

— А… — Мелисса вдруг изменилась, на её личике состроилось выражение задумчивости, — Каждый здесь видит этот сон. Каждый из нас, здесь живущих видит один только этот сон.

— Даже… но откуда? В смысле как это так?

— Всем нам снится один и тот же сон. — повторила Мелиса, глотнув воздуха она продолжила, — Его нам рассказали старцы, а им их старцы, а им… — она снова набрала воздуха полную грудь, было видно, что она старается оправдаться, за то, что с самого начала выдала ему Здалу — псевдо-богу, пришельцу Сумуараза, сон как свой, индивидуальный. — А им, ну так и дальше передавали послание от самих прародителей — основателей.

Так вот что. Те, кто выжил при крушении позаботились чтобы рано или поздно правду всё равно узнали. Но почему нет слов «небо, солнце, полёт…», те кто выжили были умными людьми, зная, что следующие поколения наверняка не увидят небо, зашифровали своё послание в эпитетах, чтобы лишний раз не стращать умы людей. Только этим они подавили стремление выбраться от сюда и теперь вместо людей, здесь обмороки.

Ей снился этот сон часто, но она не знала, что это и где это происходило, наверняка не знает и что такое самолёт вообще. «Несётся сквозь густую пену в голубом почти прозрачном воздухе, иногда даже чувствуется во рту эта необыкновенная свежесть» — В её, не только её, в сознании всех эти пленённых подземельем, постоянно бьётся мысль о вольном просторе, во снах это рвение души проявляется никогда не видимым небом, незнакомыми запахами.

Нет, человек не может жить в заточении, под землёй, всем своим нутром рвётся туда в то маленькое окошечко света на верху, что это око света, мир которого мы не знаем. Вот почему этот Сумуараз, его око дороже жизней этих обмороков, этих несчастных людей. Око здесь единственный источник истинного света.

Здал заметил, что она любит свет, она греет своё прекрасное личико под настольной лампой, сделанной из глубокой каменной миски с запёкшейся лавой, она не хочет, чтобы темнота и мрак уродовали её лицо. «Дитя тьмы», — сказал шепотом Здал, как будто про себя, «Кто? Я!?», — ответила ему Мелисса, взбудоражено как будто это её задело, но она помнила всё что ей рассказывал Здал и хотела искренне в это верить, ведь человек рождён для света, и она в это поверила.