Страница 14 из 149
Ну и что, что легла не раздетая, … зато похмелье встретила … нарядная!
Автор неизвестен
Глава 10
Александр проснулся ещё в более скверном настроении, чем вчера. Голова с бодуна гудела, во рту язык намертво прилип к нёбу, глаза почему-то сильно слезились.
― Галя, … ― негромко позвал Александр, но жена не откликнулась. ― Зараза, ― поморщился мужчина и попытался позвать громче, но громкий звук откликнулся в голове вспышкой пронзительной боли, ― Ууу, ― простонал он и схватился за голову, ― Ну, никакой справедливости в это треклятой жизни. Пили вчера первостатейный коньяк и виски, а башку ломит, как после дешёвого самогона. Жена-стерва, куда-то с утра запропастилась, ― ворчал мужчина, с трудом сползая с кровати. ― Нет, чтоб страдающему мужу кофейку в постель принести. ― Проклиная всех и вся на свете, Александр кряхтя и стеная, поплёлся в ванную.
— Ооо, зятёк, — весело хмыкнул при виде его помятой физиономии Григорий Иванович, — ты выглядишь так, что даже моя злость на тебя из-за вчерашнего прошла. Есть на свете справедливость. Будешь знать, как без тестя напиваться. Со мной не забалуешь.
— Гриш, отстань от него. Видишь, человеку и без тебя тошно, — недовольно цыкнула на Григория Ивановича тёща. — Иди, оладьи доедай, пока не остыли, — для придания скорости, она подтолкнула мужа в спину в нужном направлении.
— И за что я тебя так люблю, — сокрушённо покачал головой тесть, и послушно потопал, куда послали.
— Саша, приводите себя в порядок и тоже приходите на кухню.
— Мария Васильевна, спасибо вам огромное за сочувствие, но от одной мысли о еде всё внутри переворачивается.
— У меня есть таблетка аспирина шипучего и банка огурцов. Если хотите, я вам ещё кофейку заварю.
— Боже, Мария Васильевна, дорогая моя тёща, золотой вы мой человек. Цены вам нет, — пробормотал Александр и закрыл за собой дверь в ванную.
Придя через полчаса на кухню, он принял аспирин, потом содрогаясь от отвращения, опрокинул в рот стакан мутного огуречного рассола и запил его чашкой свежезаваренного кофе, при этом стараясь не обращать внимания на весёлое хмыканье тестя.
— Мария Васильевна, а где Галя?
— О, как, — с издёвкой буркнул тесть и весело захохотал, — глянь, мать, каков петух неощипанный. Полдня топчется, а только сейчас о жене вспомнил. Небось, забыл в каком ящике носки лежат, да, зятёк?
— Григорий Иванович, идите вы лесом, со своими шуточками. Я на работу опаздываю, а вы тут сидите и ёрничаете.
— Опаздываешь? Ну, так топай, индюк косолапый, что стоишь глаза выпучив? Или с перепоя забыл, где спальня?
— Григорий Иванович, вы сегодня, что не с той ноги встали?
— Я-то с той. В отличие от некоторых по кабакам не шляюсь, и деньги на ветер не просаживаю.
— А в чём собственно вы меня упрекаете? Я достаточно зарабатываю и, смею заметить, пью на свои, у вас не занимаю.
— Ты бы, зятёк, лучше вместо того, чтобы по пивнушкам с дружками бегать, жене больше внимания уделял. Погулял бы с ней вечерком. Вы ж молодые. Что она у тебя будто монахиня: дом — работа, работа — дом. Глядя на вас, даже меня тоска берёт.
— Я, между прочим, работаю, как вол и устаю на работе, как собака. Мне после работы покой нужен.
— Покой, дорогой зятёк, у тебя будет на кладбище. А пока ты жив… Короче, можешь обижаться, можешь, нет, но над дочкой измываться я тебе не позволю.
— Это, что ещё за предъява?
— Саша, разуй глаза, она же рядом с тобой улыбаться разучилась. Совсем затосковала баба и любая затосковала бы. Ты если не на работе, и не с дружками, то на диване день-деньской дрыхнешь. Галя красивая, умная женщина. Нам с матерью за неё никогда стыдно не было, а ты с ней, как с манекеном: накинул красивую тряпку, в угол задвинул и забыл. Не любишь — уйди. Она сначала поплачет, потом успокоится и, может, кого другого встретит, счастье своё, наконец-то, найдёт.
— У вас, Григорий Иванович, белая горячка. Вам срочно выпить надо, чтоб поправиться.
— Дурак, белая горячка бывает от слишком большого количества водки.
— А у вас она, от недостатка. Я о Гале забочусь лучше, чем некоторые. Она тоже могла бы, вместо того, чтобы из себя тургеневскую девушку корчить, быть повнимательнее к мужу, — обиженно проворчал Александр. — Вот где она шляется в такую рань? Она же говорила, что в отпуске.
— Галю на работу вызвали, и вам давно пора — тихо заметила Мария Ивановна.
Александр развернулся и буквально вылетел из кухни, проклиная про себя тестя и тёщу.
— Видишь, мать, какой гусь. Бедная наша Галка, чего она этого надутого идиота терпит?