Страница 3 из 16
– Значит, деревня называется Шаньи, а замок – Роборэй, – догадался Кантэн. – Но все-таки в чем дело?
– Ничего… Почти ничего, – ответила не сразу девушка.
– Нет, ты чем-то заинтригована.
– Так… Простое совпадение.
– Какое совпадение? С чем?
– С именем Роборэй.
– А именно?
– Это имя так врезалось в мою память. Я услыхала его при таких ужасных обстоятельствах.
– Каких?
Кантэн был не на шутку встревожен словами Доротеи. А она ушла в себя, задумалась, и скорбная складка легла между ее бровями.
– Ты знаешь, Кантэн, – сказала она наконец, – что мой папа умер от раны в Шартрском госпитале в начале войны. Меня вызвали к нему, но я не застала его в живых. Некоторые раненые, его соседи по койке, рассказывали мне об его последних минутах. Он бредил и все время повторял одно и то же слово: «Роборэй, Роборэй». Даже в агонии это слово не сходило с его уст: «Роборэй, Роборэй…»
– Да, – припомнил Кантэн, – я помню. Ты часто рассказывала мне про это.
– А потом, – продолжала Доротея задумчиво, – я долго ломала себе голову, что бы это могло означать. Я не знаю, что вспоминал перед смертью папа, а раненые уверяли, что он произносил это слово со страхом и тревогой. Теперь ты понимаешь, Кантэн, что, прочитав это слово на столбе и узнав, что так называется замок, я захотела…
Кантэн испуганно перебил Доротею:
– Неужто ты хочешь отправиться в замок?
– А почему не попробовать?
– О Доротея! Ведь это – безумие!
Девушка задумалась. Кантэн понимал, что она не отказалась от своего плана, и уж собирался привести ей новые доводы, чтобы во что бы то ни стало отговорить ее, как вдруг подбежали Кастор и Поллукс с неожиданным известием:
– Доротея, Доротея, сюда свернули три ярмарочных балагана!
Действительно, на дороге в Роборэй показались три пестрых фургона. Это были товарищи и конкуренты Доротеи. На одном из фургонов была надпись: «Черепашьи бега», на другом – «Тир», на третьем – «Игра в черепки».
Проходя мимо Доротеи, хозяин «Тира» вежливо поклонился и спросил:
– Вы тоже туда?
– Куда? – переспросила Доротея.
– В замок. Там сегодня устраивают народное гулянье. Если хотите, я могу занять для вас место.
– Да, да, пожалуйста. Спасибо, – ответила девушка.
Когда фургоны отъехали на порядочное расстояние, Доротея обернулась к Кантэну. Он был бледен как мертвец.
– Кантэн, что с тобой? Ты весь дрожишь, – воскликнула она невольно.
– Жандармы! Там! Смотри!
Из лесу показались два конных жандарма. Они проскакали мимо фургона и свернули на дорогу в замок, не обратив на Доротею и ее спутников никакого внимания.
– Видишь, – улыбнулась Доротея, – они совсем не думают о нас.
– Но они едут в замок.
– Так что? Там устраивают народное гулянье и двое жандармов нужны для порядка.
– А если в замке обнаружили кражу и позвонили в жандармерию?
– Едва ли. Пропажу заметят вечером, когда графиня начнет одеваться.
– Но все-таки, Доротея… Ради бога, не езди туда, – умолял испуганный Кантэн. – Увидишь, мы непременно попадем в ловушку. И потом этот тип, который прыгнул в яму… Он может меня узнать.
– Глупости. Ты был неузнаваем. Самое большее, что он может придумать, это арестовать огородное чучело в сюртуке и цилиндре.
– А если вдруг начнется обыск и у нас найдут серьги?
– Подбрось их в парк, в кусты. А я погадаю на картах, и дама отыщет пропажу. Мы будем иметь колоссальный успех.
– Но если случайно…
– Да замолчи ты! Если, если… Я хочу видеть замок, который зовется Роборэй, – и баста! Едем!
– Но я боюсь и за себя и за тебя!
– Оставайся.
Кантэн пожал плечами, задумался, потом щелкнул бичом и сказал решительно:
– Ладно. Будь что будет. Едем!
Глава 2
Цирк Доротеи
Замок Роборэй находился в самой живописной части департамента Ори недалеко от Домфрона. С восемнадцатого века он назывался Роборэем, а раньше его звали так же, как и соседнюю деревушку, Шаньи. Деревенская площадь Шаньи была как бы продолжением барского двора. И, если ворота замка бывали открыты, эта площадь казалась очень большой и просторной. В круглом внутреннем дворе были устроены солнечные часы и старинный каменный фонтан со скульптурами сирен и дельфинов.
Цирк Доротеи с музыкой проехал через деревню, то есть Кастор и Поллукс важно шагали перед фургоном и изо всех сил дули в медные трубы, стараясь выдуть из них как можно больше фальшивых нот. Кантэн тащил плакат с объявлением, что представление начнется в три часа, а Доротея стояла на крыше фургона и торжественно правила Кривой Вороной с таким видом, точно это была по крайней мере королевская колесница.
На площади уже стояло несколько фургонов и карет. Наскоро разбивали балаганы, ставили карусели, качели, игры…
Зато цирк Доротеи не делал никаких приготовлений. Доротея отправилась в мэрию за разрешением, Кантэн распряг лошадь, а мальчуганы занялись стряпней. Капитан все еще спал.
К полудню на площади появилась публика – крестьяне и торговцы из Шаньи и окрестных деревень. Кантэн, Кастор и Поллукс дремали в глубине фургона. Пообедав, Доротея снова исчезла. Она прошлась по краю утеса, подошла к обрыву, по которому карабкался утром Кантэн, погуляла в парке, потолкалась среди народа.
– Ну что? – спросил Кантэн, когда она вернулась. – Разузнала ты что-нибудь интересное?
– Да, кое-что. Оказывается этот замок долго был необитаем. Теперешний его хозяин, граф Октав де Шаньи. Последний потомок их рода. Сейчас ему лет сорок-сорок пять, и он женат на миллионерше. Раньше они здесь не жили и только после Версальского мира отремонтировали замок и вчера справили новоселье. Вот почему были гости, а сегодня устраивается народное гулянье.
– Ну а насчет названия Роборэй ты ничего не разнюхала?
– Нет, ни словечка. Я даже не знаю, почему папа вспоминал о нем перед смертью.
– Значит, мы уедем отсюда сейчас же после представления. Да? – приставал Кантэн, только и думавший о том, как бы поскорее выбраться из опасного места,
– Не знаю. Посмотрим. Я все-таки заметила здесь много странного.
– Относящегося к твоему отцу?
– Нет, – ответила она нерешительно. – Нет, совсем другое… Я просто хочу объяснить себе эти странности. Видишь ли, если в деле бывает темное место, то нужно как можно больше узнать, что за ним скрывается. И мне хотелось бы узнать побольше…
Она умолкла, задумалась, потом сказала, взглянув в глаза Кантэну:
– Ты знаешь, какая я осторожная и благоразумная. И ты знаешь, какой у меня нюх и глаз. Я вижу, я чувствую, что мне просто необходимо здесь остаться.
– Почему, из-за названия Роборэй?
– Из-за названия и по другим причинам. Я боюсь, что мне придется действовать, даже решиться на довольно опасные и неожиданные вещи.
Кантэн смотрел на нее во все глаза.
– Я ничего не понимаю, – сказал он наконец, – объясни, пожалуйста.
– Ничего особенного. Человек, которого я прихлопнула в яме, гостит в замке.
– Что ты! Здесь… Ты его видела? Он привел жандармов?
Доротея улыбнулась.
– Покамест нет. Но все может быть. Куда ты спрятал серьги?
– Я положил их на дно большой корзины, в картонную коробочку с сургучной печатью.
– Хорошо. Как только мы кончим представление, ты отнесешь их туда, в кусты рододендронов, между решеткой сада и каретным сараем.
– Разве хватились серег?
– Нет еще. По-видимому, ты попал в будуар графини. Я перезнакомилась с горничными и долго говорила с ними. Про кражу ничего не слышно. Стой, – прервала себя Доротея. – Посмотри, кажется, к тиру подошли хозяева. Верно, эта красивая блондинка – графиня.
– Да, я ее сразу узнал.
– Прислуга ее очень хвалит. Говорят, что она добрая и простая. Зато графу от всех достается: все считают его несимпатичным человеком.
Кантэн тревожно вглядывался в группу у тира и спросил:
– Там трое мужчин. Который муж графини?