Страница 6 из 24
Оставшееся время в старшей школе я провела, высматривая его в коридорах. Это было меньшее, что я могла сделать, чтобы сохранить память о нём. Это случилось из-за меня. Шейн исчез из-за меня. Может быть, он действительно не ненавидит меня.
Когда я получила письмо о зачислении в университет штата Аризона, то молча поблагодарила Шейна за его жертву, из-за которой мне не нужно было оставаться дома. Не то чтобы он знал о моей домашней жизни — нет, никто не знал. Никто не знал, с чем я имела дело. Мне нужно было покинуть свой дом, и учёба в колледже была для меня единственно верным решением.
~ 5 ~
Припарковав свою тёмно-синюю машину на обочине, я бросила взгляд на свой дом. На меня приветливо смотрели обшитые коричневой облицовкой стены и васильковые ставни, но я могла чувствовать один только ужас. Ощущали ли мои друзья то же самое, когда возвращались домой? Сомневаюсь.
В начале этого лета мой отчим потерял работу, и всё свободное время теперь проводил дома. Чтобы помочь семье, я начала работать в банке полный день. И эта работа стала единственным, что удерживало меня в здравом уме, пока я ждала начала следующего учебного года.
Я практически не виделась с Ноэль. Моя мать и отчим сделали всё, чтобы я никуда от них не делась, да и работа меня настолько выматывала, что я прекратила любые попытки это изменить. К счастью, подруга встретила нового парня и большую часть своего свободного времени проводила с ним. Временами мы разговаривали, но даже тогда я ни разу не упоминала о том, что происходит у меня дома. Не могла. Мне хотелось забыть всё это как страшный сон.
Когда я вошла в дом, ко мне мгновенно подскочил Джим, скалой возвышаясь надо мной. Его лицо было суровым, а глаза полыхали гневом. Я не могла ничего поделать, инстинктивно почувствовав себя виноватой. Определённо, я что-то сделала не так, раз он настолько зол. Вопрос только в том, что именно.
— Где ключ? — строго потребовал отчим.
— Какой ключ? — уточнила я, действительно не понимая, о чём он.
— От замка, который ты установила на дверь, ведущую в твою спальню. Ты ведь знаешь, мне нужен к ней доступ.
— Нет, не нужен. Я плачу за еду и коммунальные услуги, даю деньги тебе и маме, когда они вам нужны. Я даже плачу по твоей кредитке. Мне восемнадцать, и я имею полное право на личное пространство.
Мои глаза наполнились слезами, и я побежала вверх по лестнице в свою комнату. Быстро захлопнув за собой дверь, я рухнула на пол. Я не могла это больше терпеть. Когда он начал приходить в мою спальню ночью, я чётко осознала, что просто обязана сделать что-то, чтобы защитить себя, поэтому и купила замок.
На полу рядом с моим столом стоял рюкзак, который я каждый день носила в школу. Я отказалась прятать его, поскольку это было то немногое, что напоминало мне о былых временах, когда меня волновало лишь то, как бы Шейн не узнал, что я слежу за ним.
Шейн. От одной мысли о нём я почувствовала себя лучше. С тех пор как я видела его в последний раз, он несравнимо вырос в моих глазах. Едва зная меня, он не побоялся взять на себя вину за хранение наркотиков. По крайней мере, я знала эту историю именно такой. В том же, что когда-нибудь мне удастся выяснить правду, я искренне сомневалась.
***
На следующий день, когда я уходила на работу, мама позвала меня из кухни.
— Розали, можно тебя на минутку?
Я не могла ей отказать, хотя и так уже опаздывала. Когда я вошла на кухню, мама сидела за столом, помешивая свой привычный кофе с мёдом.
— Привет, мам, — сказала я. — У меня мало времени. Что-то случилось?
— Джим говорит, ты поставила замок на дверь спальни. Если ты так хочешь, то пожалуйста, но тебе придётся дать ему ключ.
— Зачем ему ключ от моей спальни?
Я с трудом сглотнула, когда пыталась произнести этот вопрос, чтобы понять, к чему ведёт мать. Попытка подойти к проблемной теме постепенно с треском провалилась.
— Джиму необходим доступ к твоей комнате. Вдруг что-нибудь случится? — Я уставилась на мать, не в силах понять, как она может не замечать очевидного.
— Нет, мам, — прошептала я, качая головой. — Это неправильно.
— Вечером Джим ждёт от тебя ключ.
Покинув дом, я сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы и села за руль машины. Последние пару недель дома выдались очень тяжёлыми. Я чувствовала себя беззащитной. Постоянно была на грани слёз, и единственное, что заставляло меня держаться, — это приближающееся начало учёбы в колледже.
Рабочее время пролетело незаметно, и, не успев это осознать, я уже ехала домой. Во время обеда я зашла в интернет и посмотрела фотографии с кампуса УША[1], представляя себя там. Ожидание было в тягость.
Приехав домой, я выгребла из почтового ящика конверты и пролистала их в поиске счетов, которые мне нужно оплатить за мать, или чего-либо ещё адресованного мне. К моему немалому удивлению, там был и тонкий конверт из аризонской приёмной комиссии. Не дожидаясь, я открыла его перед входом в дом.
Уважаемая Розали ДеЛео!
Благодарим за обращение в нашу приёмную комиссию с просьбой изменить Ваш студенческий статус. Как я уже говорил по телефону, учебный год скоро начнётся, и это нельзя изменить. Поэтому Ваше поступление отложено до следующего года, как Вы и просили.
С уважением,
Скотт Овермейер
Глава приёмной комиссии.
Какого ЧЁРТА?!
Я вбежала в дом, слёзы катились по моим щекам. Бросила почту на обеденный стол и вытащила из сумки мобильник. Сердито вытирая слёзы, я попыталась прочитать номер телефона, прописанный на листе бумаги, чтобы позвонить им.
— Это, должно быть, какая-то ошибка, — пробормотала я.
С невозмутимым лицом из кухни вышла мать. Держа в руке неизменную кружку кофе, она вошла в столовую.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она.
Нет, истерические рыдания доставляют мне редкостное удовольствие.
Я не могла ответить ей. А даже если бы и могла, то не собиралась говорить, что обо всём этом думаю. Я вручила ей письмо. Мать быстро пробежала по нему взглядом и пожала плечами.
— Я звонила им на прошлой неделе, — произнесла она. — Теперь, когда Джим потерял работу, у тебя появилось много новых обязанностей.
— Как ты могла?
Я опустилась в кресло, не в силах сдерживать рыдания. Похоже, я конкретно завязла, пойманная в сети своего кошмара. Сердце болезненно защемило.
— Это была идея Джима. Он не хочет, чтобы ты куда-либо уезжала. Ты же знаешь, ему трудно найти что-то подходящее. К тому же, мне кажется, на последней работе над ним издевались. Это так позорно для человека, которому далеко за двадцать, — произнесла она перед тем, как сделать глоток кофе. — Его не приглашают на собеседования, а ты же не рассчитываешь, что я вернусь на работу? Если учёба в колледже так много значит для тебя, то я уверена, что твоё поступление в Ратгерский университет всё ещё в силе, а он всего лишь в десяти минутах езды. Ты сможешь жить дома.
Я бы предпочла умереть.
Я больше не желала разговаривать с матерью. Не могла даже смотреть на неё. Схватив свои вещи, я направилась к лестнице. Сидевший неподалёку в гостиной отчим неотрывно смотрел телевизор.
— Ты не оставила мне ключ от своей комнаты, — бросил он.
Я не видела смысла отвечать. Я знала, что поплачусь за это позже, но, проигнорировав его, молча поднялась по лестнице. Мне хотелось побыть в одиночестве и поплакать.
Поднявшись на второй этаж, я поняла, что что-то изменилось. Обычно тёмный коридор сейчас наполнял свет. Ускорив шаг, я тут же увидела причину перемен.
Дверь моей комнаты была снята с петель. На мгновение мне показалось, что из меня выкачали весь воздух. Как и дверь, небрежно приставленная к стене, я была морально сломлена.