Скрипачка

— Стучать надо! — разозлилась Алька. — Как в свою спальню прям!

— Там… Рыбак Крета замочил! — заикаясь, выдавил Славка.

— Что?!

Алька села с размаху на постель, из перевернутой косметички на пол посыпались тушь, помада, флакончик духов, упаковка анальгина, невостребованные нитки с иголкой.

— Вроде как извиняться пошел. — Славка продолжал топтаться на месте, неловко размахивая руками. — А Крет ванну принимал. Воды-то горячей нет. Ну он и нагрел ее кипятильником, из розетки вилку-то вынул, а сам кипятильник в ванне оставил.

— И что? — прошептала Ленка.

— И то. Повздорили они там или как, но только Рыбак взял вилку и всадил в розетку. Пламенный привет.

Алину голову будто с двух сторон сдавили огромные чугунные щипцы, еще чуть-чуть, и, казалось, череп лопнет.

— Ужас какой! — Ленка, белая как полотно, осела на кровать напротив Альки.

— Он признался? — тихо спросила Алька.

Зубец покачал головой:

— Он же поддатый был, мог ничего и не соображать. Завелся, ну и… Виталик Прохоров слышал, как Крет орал, перед тем как…

Славка умолк на полуслове, стараясь отвести взгляд от Альки.

— Договаривай, — жестко приказала она.

— В общем, типа «помогите, флейтист меня…» того… Виталик же за стенкой у Крета, а тут слышимость сто процентов.

Алька встала и отодвинула Славку от двери:

— Где он?

— Крет?

— Рыбаков.

— Почем я знаю. Кажется, на первом этаже, у администратора. Милицию вызвали, сейчас приехать должна.

Аля стремительно выскочила в коридор.

— Погоди, я с тобой. — Ленка поспевала шаг в шаг с Алькой, на ходу застегивая пуговицы. Славка плелся сзади. Из дверей выглядывали испуганные и растерянные оркестранты, коридор гудел.

В небольшом холле первого этажа, у дверей администратора, толпился народ. От двери зевак пытался отогнать инспектор оркестра, Василий Чегодаев. Лицо его было серым, руки тряслись, он что-то кричал напиравшим на него любопытным, но его никто не слушал.

— Пустите! — Аля с налета врезалась в людскую гущу, стараясь протиснуться к администраторской комнате. Кто-то тут же наступил ей на ногу, сбоку больно толкнули в грудь. Какая-то крашеная, патлатая тетка обматерила Альку и попыталась оттеснить назад, но та с отчаяния сильно щипнула скандалистку за туго обтянутый шелком зад. Крашеная взвизгнула, и Алька с Ленкой очутились нос к носу с Чегодаевым, подпирающим спиной красивую дубовую дверь.

«Это я виновата! — стучало у Альки в голове. — Я уговорила его пойти к Крету! Если бы я не сунулась, ничего бы не случилось. Крет был бы жив, и Валерка… что теперь будет с Валеркой?»

— Во, девчонки, сюрприз, — пробормотал Чегодаев, морщась от напора толпы. — Скорее бы менты явились, а то меня сейчас на куски разорвут.

— Вась, пусти, мы зайдем, — попросила Аля.

— Заходите, только быстро, иначе за вами все туда вломятся. Нам шум лишний не нужен.

Чегодаев приоткрыл дверь, и девушки вместе со Славкой просочились внутрь. По контрасту с переполненным холлом комната была почти пустой. За столом у телефона сидела администраторша — интересная, суховатая женщина среднего возраста. Вид у нее был спокойный и сосредоточенный, будто такие ЧП случались в гостинице не впервой. У окна на тяжелых мягких стульях ждали Гурко и Прохоров. Гурко был мрачен, Прохоров заметно нервничал, комкал в руках пачку сигарет, переводил взгляд из угла в угол. И, наконец, около офисного черного шкафа на черном же кожаном диванчике сидел Рыбаков. Он выглядел, пожалуй, самым невозмутимым из всех присутствующих. Рядом с ним ерзал молоденький дежурный охранник гостиницы, сурово хмуря брови и не спуская глаз с возможного преступника. Валерка не обращал на мальчишку ни малейшего внимания, задумчиво уставившись в одну точку.

Администратор оторвалась от трубки, поджала губы и тоном, не терпящим возражений, произнесла:

— Попрошу отсюда всех посторонних. Здесь у меня до приезда милиции только свидетели.

— Я тоже свидетель, — сказала Алька.

Гурко поднял на нее тяжелый взгляд, в котором явственно читались ненависть и презрение. Валера Рыбаков был его давним другом, и, хотя в последнее время они несколько разошлись, для Сергея сегодняшнее было ударом. Подумать только, из-за этой маленькой, самоуверенной шлюшки…

Аля мужественно выдержала взгляд Гурко, хотя на самом деле ей хотелось провалиться сквозь землю.

— Свидетели? — недоверчиво переспросила сухощавая, изучая Алю и Лену. — Вы что-то видели? Слышали?

— Это я уговорила Валеру пойти извиниться перед Кретовым.

Аля наконец решилась посмотреть в сторону кожаного дивана, но Рыбаков так и не включил ее в поле своего зрения. На мгновение Але показалось, что он вообще не видит и не слышит всего происходящего. Будто это к нему не относится.

— Ну и что? Вы ходили с ним к Кретову в номер?

— Нет.

— Тогда какой вы свидетель? Выйдите и не морочьте мне голову. Вы видели, что в холле делается? А если у меня завтра полгостиницы съедет?

— Я не уйду, — твердо заявила Алька.

— Да кто это такая? — насмешливо поинтересовалась администратор. — Девушка, если вам есть что сказать, обождите в коридоре. Сейчас милиция приедет, и вас вызовут.

— Пойдем, — прошептала Ленка и дернула подругу за руку.

— Отстань.

— Ну-ка, Гоша, выведи ее и всех лишних, — кивнула охраннику женщина.

Гоша поспешно поднялся и направился к Але. Тут дверь распахнулась, и в кабинет вошли двое милиционеров, а за ними обливающийся потом, но довольный Чегодаев.

— Так. — Один из вошедших сразу подошел к столу и сел рядом с администраторшей. — Давайте по порядку. Я — Лавров Игорь Юрьевич, старший лейтенант. Это, — он указал на другого мента, оставшегося у двери, — Гроздецкий Семен Ильич, лейтенант. Всем посторонним просьба удалиться, остаются только свидетели происшедшего и администрация.

Алька тихонько прошмыгнула на стул, стоявший свободным у окна, возле Гурко и Прохорова, понимая, что теперь администраторша отстанет. Ленка и Славка вышли.

— Кто обнаружил труп? — спросил Лавров.

— Я.

Аля удивилась: ей почему-то казалось, что Валерка так и будет молчать и спать наяву.

— Ваше имя, фамилия, отчество?

— Рыбаков Валерий Андреевич.

— Расскажите, как было дело.

— Я зашел к Кретову в номер…

— Зачем?

— Нужно было поговорить.

— О чем?

— Обязательно отвечать?

— А вы как думаете? Человек мертв, это не игрушки.

— Я хотел попросить его, чтобы он меня не увольнял.

— Он хотел вас уволить?

— Да.

— За что?

— За… — Рыбаков замялся, поглядел в сторону. — Я не совсем вежливо говорил с ним на репетиции.

— Вы поссорились с Кретовым?

— Можно сказать, что так.

— Кто здесь из оркестра? — Лавров оглядел кабинет.

— Все, — хмуро произнес Гурко.

— Вы присутствовали на репетиции, во время которой у Кретова и Рыбакова вышел конфликт?

— Все присутствовали, — подтвердил Чегодаев.

— Хорошо. Рыбаков, что было дальше? Вы вошли в номер… Дверь, кстати, была незаперта?

— Да. Я вошел и увидел мертвого Кретова. В воде был включенный кипятильник.

— Что вы сделали, когда это увидели?

— Выключил кипятильник. Выбежал из номера, стал звать людей.

— Кто вас видел выходящим от Кретова?

— Никто, — удивился Рыбаков. — Я ж сказал, я сам позвал… Чегодаева вон, Гурко. Потом многие прибежали.

— Ясно. Здесь присутствует кто-нибудь из соседнего с Кретовым номера?

— Я. — Пальцы Прохорова еще сильнее затеребили мятую бумагу.

— Вы находились в номере последние два часа?

— Да.

— Вы ничего не слышали за стеной?

— Слышал, — вздохнул Прохоров.

— Что вы слышали? — оживился Лавров.

— Валерка, ты уж прости… — Прохоров дрожащей рукой вытер взмокшую шею. Рыбаков молча и равнодушно покосился на него и снова уставился в окно.

— Так что вы слышали?

— В общем, он это, старлей, — кашляя, пробормотал Прохоров. — Все я слышал.