Страница 10 из 12
3. Всякому, думающему прежде всего об упорном труде, о наилучшем исполнении своей работы, открыт путь к успеху.
Глава III
Начинается настоящее дело
Вмаленькой кирпичной мастерской в доме № 81 на Парк-плейс я работал над планом и методом производства нового автомобиля. Но даже когда мне удалось создать предприятие, о котором я мечтал, – предприятие, принцип деятельности которого – хорошее качество и удовлетворение запросов потребителей, то и тогда я ясно видел, что, пока останутся в силе существующие методы производства, немыслимо создать первоклассный и оправдывающий свою стоимость автомобиль.
Каждый знает, что одна и та же вещь во второй раз удается лучше, чем в первый. Не знаю, почему промышленность того времени не считалась с этим очевидным фактом. Фабриканты словно торопились выпустить на рынок товар и не имели времени должным образом подготовиться. Работать «на заказ» вместо того, чтобы перейти на серийное производство, очевидно, привычка, традиция, унаследованная нами из периода кустарно-ремесленного производства. Спросите сто человек, как должна быть изготовлена та или иная вещь. Восемьдесят из них не сумеют ответить и предоставят разрешение вопроса на усмотрение фабриканта. Пятнадцать человек будут чувствовать себя обязанными кое-что сказать, и лишь пять человек выскажут обоснованные и толковые пожелания. Первые девяносто пять человек, ничего не понимающих и сознающихся в этом или не желающих в этом сознаваться, – это и есть настоящий контингент покупателей вашего товара. И только пять человек, предъявляющих особые требования, в состоянии оплатить специальный заказ. В первом случае это потенциальные покупатели, но число их крайне ограниченно. Из девяноста пяти человек найдутся только десять или пятнадцать таких, которые согласны платить больше за лучшее качество, остальные же обратят внимание только на цену. Правда, число их постепенно уменьшается. Покупатели постепенно учатся искусству покупать. Большинство покупателей начинают обращать внимание на качество и стремятся получить за каждый лишний доллар лучший товар. Таким образом, если мы изучим, какой товар лучше всего удовлетворяет потребностям и вкусу этих девяноста пяти процентов, и выработаем методы производства, которые позволят выпустить его на рынок по минимальной цене, спрос будет настолько велик, что его можно будет считать универсальным.
Я не имею в виду стандартизацию. Этот термин может вызвать проблемы, так как под ним подразумевается негибкость методов производства. И фабрикант в конце концов останавливается на таком товаре, который легче и выгоднее продается. На интересы потребителей как при выработке конструкции, так и при установлении цены не обращается должного внимания. С понятием «стандартизация» связано желание загрести побольше денег. Благодаря массовому изготовлению одного и того же товара получается неизбежная экономия в производстве и увеличивается прибыль производителя, который использует эту прибыль для все большего расширения производства. Когда он поймет, что происходит, рынок переполнится товаром, не имеющим сбыта. Между тем товар получил бы сбыт, если бы производитель установил более низкую цену.
Покупательная способность всегда имеется в наличии, но не всегда она сразу реагирует на понижение цены. Если дорогой товар внезапно понижается в цене из-за заминок в торговле, то заметного влияния на спрос не наблюдается. Причина ясна. Покупатель стал осторожен. Во внезапном понижении он подозревает какую-то махинацию и начинает выжидать, когда установится устойчивая дешевизна. Нечто подобное мы пережили в прошлом году. Напротив, если экономия производства сразу же выражается в понижении цены и если фабрикант известен в этом отношении, то покупатели относятся к нему с доверием и тотчас же реагируют. Они верят, что его товар качественный. Таким образом, стандартизация является невыгодным делом, если рука об руку с ней не идет снижение цены. Нужно помнить и принять за правило, что цена изделия должна снижаться в связи с уменьшением издержек производства, а не из-за того, что потребитель перестал покупать товар, находя цену высокой. С другой стороны, нужно добиваться, чтобы покупатель постоянно удивлялся, как можно за такую низкую цену давать столь высокое качество.
Стандартизация в том виде, как я ее понимаю, отнюдь не обозначает выбор единственно выгодного продукта и организацию его изготовления. Под ней надо понимать ежедневное, в течение нескольких лет, изучение, во-первых, того типа товара, который наиболее удовлетворяет потребностям и желаниям потребителя, и, во-вторых, методов его изготовления. Детали процесса производства выявятся сами собой. Если после этого мы поставим в основу производства не прибыльность, а производительность и качество, то только тогда мы организуем настоящее дело, в выгодности которого не придется сомневаться.
Все это кажется мне очевидным. Это логическая основа для любого бизнеса, который поставил себе целью обслуживать девяносто пять процентов рынка. Я не понимаю, почему на подобном базисе не построена вся деловая жизнь. Нужно отказаться от привычки гнаться за каждым долларом, как будто это последний доллар на свете. Отчасти мы уже преодолели эту привычку, так как все крупные и жизнеспособные американские предприятия уже перешли к твердой системе цен. Единственное, что еще предстоит сделать, – это отказаться от идеи устанавливать цены по конъюнктуре рынка, а брать за основу исключительно издержки производства, которые, в свою очередь, стараться неукоснительно уменьшать. Если конструкция изделия разработана и изучена основательно, то менять ее потребуется очень редко. Между тем изменения в способах производства, наоборот, будут происходить очень часто и выявляться сами собой. Позже я расскажу, как это происходит. А сейчас хочу обратить ваше внимание на то, что невозможно концентрировать производство на одном определенном предмете, не потратив огромного количества времени на его предварительное изучение. Нельзя в один день разрешить все вопросы и разработать все планы.
В течение года моего экспериментирования указанные мысли стали приобретать все более определенный характер. Большинство опытов было посвящено созданию гоночного автомобиля. В то время преобладала точка зрения, что первоклассная машина должна развивать большую скорость. Лично я не разделял этой точки зрения, но многие производители основывались на примере гоночных велосипедов и считали, что победа на бегах обратит внимание публики на достоинство автомобиля, хотя я считаю, что более ненадежную рекламу трудно себе представить. Но раз другие делали, приходилось и мне. В 1903 году я вместе с Тимом Коппером построил две машины, рассчитанные исключительно на скорость. Обе были совершенно одинаковы. Одну мы назвали «999», другую – «Стрела». Раз требовалось прославить автомобиль скоростью, я поставил себе целью заставить заговорить о моих автомобилях и добился цели. Я поставил четыре гигантских цилиндра мощностью в восемьдесят лошадиных сил, что в те времена было неслыханным. Производимого ими шума уже было достаточно, чтобы наполовину убить человека. Сиденье было одно. Мы посчитали, что одной жертвы на автомобиль вполне достаточно. Я испробовал обе машины, после меня их испытал Коппер. Мы дали им полную скорость. Трудно описать испытанное нами ощущение. Спуск с Ниагарского водопада по сравнению с этим должен показаться приятной прогулкой. Я не захотел взять на себя ответственность – управлять на гонках машиной «999», которая была выпущена первой; не захотел этого и Коппер. Но Коппер сказал, что он знает одного человека, который помешан на быстрой езде. Любая скорость кажется ему недостаточной. Он телеграфировал в Солт-Лейк-Сити, и немедленно явился человек по имени Олдфилд, велосипедный гонщик по призванию. Олдфилд ни разу не ездил на автомобиле, но очень хотел попробовать.
Понадобилась всего неделя, чтобы научить его ездить. Этот человек не знал, что такое страх. Он желал только одного – научиться управлять этим монстром. Управление наиболее быстрым современным гоночным автомобилем – ничто в сравнении с нашей машиной «999». Рулевое колесо не было еще изобретено. Все изготовленные мной до того времени автомобили были снабжены всего одной рукояткой. На автомобиле же «999» была сделана двойная рукоятка, так как для удержания машины в нужном направлении требовалось приложить максимум усилий. Гонка проходила на протяжении трех миль. Наша машина была неизвестна гонщикам, и мы на всякий случай держали в тайне детали, предоставляя другим строить немыслимые догадки. Надо сказать, что в то время гоночные трассы еще не строились по строго научным правилам, так как никому не приходило в голову, какую скорость может развить автомобиль. Олдфилд прекрасно понимал, с каким двигателем ему приходится иметь дело. Садясь в автомобиль, он весело сказал, пока я вертел рукоятку: «Я знаю, что в этой тележке меня, может быть, ждет смерть, но, по крайней мере, люди потом будут вспоминать, что я мчался как дьявол».