Страница 8 из 96
– У нас есть кое-какие проблемы, – наконец вздохнул Элиот.
– Мне показалось, у вас готово дело на этого игрока из Лос-Анджелеса. И есть снимки, привязывающие его к этому типу, Беку.
– Снимки нечистые, – сказала Даффи. – Я совершила ошибку.
Опять тишина.
– Этот гараж является частной собственностью, – снова заговорила она.
– Он находится под офисным зданием. У меня не было ордера. Четвертая поправка к Конституции[1] делает эти снимки незаконными.
– А нельзя сказать, что вы находились за пределами гаража?
– Это физически неосуществимо. Адвокаты раскусят ложь за одну минуту, и наше дело рухнет.
– Нам нужно знать, кого вы видели, – сказал Элиот.
Я промолчал.
– Нам очень нужно это знать, – сказала Даффи.
Она произнесла это тем негромким голосом, от которого мужчинам хочется перепрыгнуть через небоскребы.
Но в ее тоне не было фальши, преувеличения. Она сама не сознавала, как у нее хорошо получилось. Ей действительно было очень нужно знать правду.
– Зачем? – спросил я.
– Потому что я должна разобраться в этом деле.
– Все ошибаются.
– Мы направили по следу Бека одного нашего агента, – продолжала Даффи. – Секретного. Женщину. Она исчезла.
Молчание.
– Когда? – спросил я.
– Семь недель назад.
– Вы ее искали?
– Мы даже не знаем, где искать. Мы не знаем, где Бек бывает. Не знаем, где он живет. На его имя не зарегистрирована никакая недвижимость. Должно быть, его дом принадлежит какой-то мифической компании. Это все равно что искать иголку в стоге сена.
– Вы не пробовали за ним следить?
– Пробовали. У Бека слишком хорошие шоферы и телохранители.
– Неужели министерство юстиции не в силах с ними справиться?
– Мы не в силах. После того, как я совершила эту грубейшую ошибку, операция была свернута.
– Даже несмотря на исчезновение агента?
– Никто не знает о том, что она исчезла. Мы пустили ее по следу уже после того, как дело было закрыто. Никакой информации в архивах об этом нет.
Я молча посмотрел на Даффи.
– В архивах ничего нет, – уточнила она.
– Так как же вы работаете?
– Я возглавляю отдел. Никто каждый день не заглядывает мне через плечо. Я делаю вид, будто занимаюсь чем-то другим. Но на самом деле я работаю над этим делом.
– Значит, никто не знает об исчезновении той женщины?
– Только мой отдел. Семь человек. А теперь еще вы.
Я промолчал.
– Мы пришли прямо к вам, – сказала Даффи. – Нам нужна хоть какая-нибудь зацепка. Как вы думаете, почему мы прилетели сюда в воскресенье?
В номере воцарилась тишина. Я переводил взгляд с Элиота на Даффи и обратно. Я им нужен. Они нужны мне. И они мне понравились. Очень понравились. Открытые, обаятельные люди. Похожие на лучших из тех, с кем мне приходилось работать.
– Предлагаю сделку, – наконец заговорил я. – Информация в обмен на информацию. Посмотрим, что у нас получится. А там будет видно, как быть дальше.
– Что вам нужно?
Я попросил достать архивы десятилетней давности всех больниц городка под названием Юрика, штат Калифорния. Объяснил, что именно надо искать. Сказал, что останусь в Бостоне до тех пор, пока они не вернутся. Предупредил, чтобы они не делали никаких записей. После этого Элиот и Даффи ушли, и на этом завершились события дня номер два. В день номер три не произошло никаких событий. Как и в день номер четыре. Я слонялся по городу. Пару дней Бостон еще можно было вытерпеть. Я называю такие города 48-часовыми. Если задержаться в них больше чем на двое суток, это начинает надоедать. Разумеется, для меня это верно в отношении большинства населенных пунктов. Я человек непоседливый. Так что к началу дня номер пять я начал сходить с ума. Я уже был готов предположить, что Элиот и Даффи начисто обо мне забыли. Я был готов забыть об уговоре и снова тронуться в путь. Я начал подумывать о Майами. Там сейчас должно было быть гораздо теплее. Но ближе к полудню зазвонил телефон. В трубке прозвучал голос Даффи. Я был очень рад его слышать.
– Мы уже в пути, – сказала она. – Встречаемся с вами у большой конной статуи не знаю кого, это где-то в середине авеню Свободы. В три часа.
Указания были не слишком точные, но я понял, что она имела в виду. Встреча должна была состояться в северной части города, рядом с церковью. На дворе стояла весна и было еще слишком прохладно, чтобы тащиться в такую даль без цели, но все же я пришел на место заранее. Я сел на скамейку рядом с пожилой женщиной, кормившей воробьев и голубей хлебом. Смерив меня взглядом, женщина перебралась на соседнюю скамейку. Птицы копошились у ее ног, ссорясь из-за хлебных крошек. Водянистое солнце воевало в небе с тучами. Как оказалось, на коне сидел Пол Ревир.[2]
Даффи и Элиот появились точно в назначенный час. На обоих были черные плащи с поясами, пряжками и кармашками. С таким же успехом они могли повесить себе на шею таблички с надписью: «Федеральные агенты из Вашингтона». Они сели, Даффи слева от меня, Элиот – справа. Я откинулся назад, а они наклонились вперед, опершись локтями о колени.
– Из Тихого океана выловили одного типа, – начала Даффи. – Десять лет назад, на побережье к югу от Юрики, штат Калифорния. Белого мужчину лет сорока. Получившего две пули в голову и одну в грудь. Калибр маленький, предположительно 22-й. После того, как в мужчину всадили три пули, его сбросили со скалы в океан.
– Когда его выловили, он оказался живым? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Едва дышал, – сказала Даффи. – Одна пуля засела рядом с сердцем, у него был проломлен череп. А также сломаны рука, обе ноги и кости таза. К тому же, он наглотался воды. Его оперировали пятнадцать часов подряд. Затем он пролежал месяц в реанимации, а потом еще шесть месяцев приходил в себя в больнице.
– Его личность была установлена?
– При нем не нашли никаких документов. В медицинской карточке он значился как Джон Доу.[3]
– А опознание не производилось?
– Отпечатки пальцев в картотеке не значились, – ответила Даффи. – В числе пропавших без вести никого похожего не было. За ним никто не пришел.
Я кивнул. Компьютер на запрос об отпечатках пальцев отвечает то, что ему велено отвечать.
– И что дальше? – спросил я.
– Он поправился, – продолжала Даффи. – Прошло полгода. Врачи стали думать, как быть с ним дальше, но тут он сам выписал себя. С тех пор его никто не видел.
– Он ничего не рассказывал про себя?
– Ему поставили диагноз амнезия, что было естественно вследствие травмы. Врачи считали, он действительно мог ничего не помнить о самом несчастном случае и предшествующих двух-трех днях. Однако более ранние события он должен был помнить, и у врачей сложилось сильное подозрение, что он притворялся, изображая полную потерю памяти. Его история болезни весьма объемистая. Отчеты психиатров и тому подобное. Осматривали его регулярно. Но он вел себя очень упрямо. Так и не сказал о себе ни слова.
– Какое было его физическое состояние, когда он покинул больницу?
– Довольно приличное. На лице заметные шрамы от огнестрельных ранений, но больше ничего серьезного.
– Хорошо, – сказал я.
Закинув голову, я уставился в небо.
– Кто этот человек?
– Ваши предположения? – спросил я.
– Ранения пулями маленького калибра в голову и грудь? – сказал Элиот.
– А потом сброшен в океан? Дело рук организованной преступности. Заказное убийство. С ним расправился профессиональный киллер.
Я молчал, уставившись в небо.
– Кто этот человек? – повторила Даффи.
Глядя в небо, я вернулся на десять лет назад, в совершенно другой мир.
– Вы разбираетесь в танках? – наконец спросил я.
– В боевых танках? С гусеницами и пушками? Не слишком.
– Тут нет ничего сложного, – сказал я. – То есть, конечно, хочется, чтобы танк ездил быстро, был надежным, ну, не помешает и экономия горючего. Но если у меня есть танк и у вас есть танк, какой единственный вопрос меня интересует?
1
Четвертая поправка к Конституции, принятая в 1791 году, провозглашает неприкосновенность личности, жилища, бумаг и имущества. (Прим. переводчика).
2
Ревир, Пол (1735–1818) – участник Войны за независимость, бостонский активист организации «Сыны свободы». Прославился тем, что в ночь на 18 апреля 1775 года принес в г. Лексингтон, где находились восставшие ополченцы, весть о готовящемся нападении англичан. (Примеч. переводчика.)
3
Условное обозначение лица мужского пола, чье имя неизвестно или не оглашается по каким-либо причинам. (Примеч. переводчика.)