Страница 6 из 17
– Где они сейчас? – спросил дед.
– Они идут сюда через мост со стороны Кокоревки.
– Пойду я сам, хочу их увидеть первым, взглянуть на этих молодчиков, в их глаза фашистские.
Дед Гриша направился на улицу.
Власть захватчиков в селе
Напротив дома Гаврилы, на лугу, дед увидел большое скопление людей. Они непроизвольно стояли группами, тихо говорили между собой. Кто-то был рад приходу немцев, кто-то пришел из любопытства и страха, но были и ярые противники фашистов. Здесь очень хорошо просматривалась дорога, все видели движущуюся колонну немцев. Они вышли из леса и стройным шагом двигались по мосту к селу. Этот деревянный мостик разбирали перед разливом речки весной, а когда река снова входила в свои берега, собирали вновь. Так получилось, что подготовили мост к приходу немцев. Они въехали в село на машинах, мотоциклах, их становилось все больше и больше. Уже была слышна громкая немецкая речь, хохот и бряцанье автоматов. Солдаты были обвешены оружием, гранатами и хорошо экипированы.
Из машины важно вышел офицер, он оглядел присутствующих жителей. К нему сразу подошли те сельчане, которые ждали немцев. Среди них были предатели народа: Денис Волков, Тарас Лазутин, Милак Анюхин, Васька Окунев. Немцы имели переводчика, он обратился к мирным жителям, чтобы они услышали новых хозяев.
Дед Григорий плюнул в их сторону:
– Предатели сразу повылазили, как саранча из своих нор, чтоб вам худо было! – заругался он. Денис Волков поклонился в пояс немцам, сказал, что готовились и ждали, давно хотели смены режима, вот дождались и готовы сотрудничать. Переводчик слабо владел русским, но все же переводил с ужасным акцентом, смешно коверкая русские слова.
– Мы назначаем Волкова Дениса старостой, вместе мы устроим здесь свой порядок. Все, что мы скажем, должно неукоснительно соблюдаться и выполняться все наши распоряжения, – переводил переводчик.
– Сейчас староста поможешь нам разместить по домам наших солдат, для штаба нужно подобрать самый хороший дом, – закончил свою речь офицер.
Новый староста предложил свой дом офицерам, там им будет тепло и уютно.
Между тем, к группе непримиримых подошел немецкий солдат, он был в кепке, рукава на гимнастерке были засучены по локоть. Солдат вытащил из кармана губную гармошку и стал наигрывать, затем оглядел всех, выбрал глазами молодую девушку, подошёл и стал рядом. Этой девушкой была Таня. Он протянул ей свою руку и на ломаном русском языке произнес:
– Май имя Ганс, а твой имя? Таня отпрянула к деду Грише.
Тут раздалась команда сначала на немецком, затем на русском языках:
– Всем разойтись по домам, не собираться группами, объявляется комендантский час, после 21.00 не появляться на улицах.
Люди быстро повернулись и пошли по своим домам, дед Гриша с девочками пошли к дому Натальи. Стол был уже убран, о празднике уже никто и не вспоминал, времена поменялись. Наталья с отцом не успели обсудить то, что увидели, как в дверь раздался резкий и требовательный стук. Открыв, они увидели старосту Волкова и взвод солдат.
– Фирсова Наталья, в этом доме мы размещаем взвод солдат, приготовить все для ночлега, – требовательно отчеканил новоизбранный староста.
– А я не приму столько солдат, у меня дочери, – попробовала сопротивляться Наталья.
– Это приказ коменданта и старосты, не советую тебе спорить, – рявкнул Волков.
– А если я не соглашусь? Я не слушаю такое начальство, – стала в позу Наталья.
– За невыполнение приказов знаешь, что тебе будет? Тебе зачитать этот приказ? – Волков смотрел на ее вытаращенными глазами.
Солдаты стали понимать, что идет сопротивление, и один из них поднял автомат и направил дуло на Наталью. Наталья не на шутку перепугалась:
– Ладно, идите вы к черту, заходите в дом, вы же теперь новые хозяева.
Девочки испуганно прижались к забору, а солдаты рванулись в дом первыми, в грязных сапожищах по намытым чистым полам. Староста Волков самодовольно посмотрел на девушек, хмыкнул и направился с другими солдатами к соседнему дому. По селу то там, то здесь раздавались крики гусей, кур, визг поросят, это говорило о том, что новые хозяева захотели ужинать свежениной.
Солдаты не обращали внимания на хозяев дома, как будто их не существовало. Вломившись в дом, они снимали автоматы и ставили их под божницу, в красный угол. Божья матерь смотрела на все это с осуждением, так казалось домочадцам. На кровати бросали свои шинели, котомки, каски, громко говорили и хохотали.
В доме Натальи к печке подошел немец, отвечавший за кухню, сгреб все сковороды, кастрюли и начал растапливать печь, но у него не получалось, спросить он не мог, так как не знал языка. Тогда он вышел с топором во двор, нашел смолистую доску и стал колоть мелкие щепки. Наталья ахнула, увидев, что он делает, но немец посмотрел на нее так, что она решила не связываться с ним. Печь ему удалось растопить, и он стал готовить, выставив свои банки с тушенкой и крупой.
Один из немцев пошел шнырять по двору, выискивая что-то для себя. Наталья многое припрятала за овином, в ровке. Увидев корову, немец подошел, погладил ее по спине, хотел взяться за вымя, но корове это не понравилось, и она нагнула рога. Немец подозвал хозяйку и показал жестом, чтобы подоила корову и принесла им молока. Наталья показала ему на жестах, что не время еще, но немец дотронулся рукой до пистолета, давая знать, что любые отказы выполнять приказание, будут караться. Хозяйка взяла подойник и села доить корову, немец тем временем подошел к борову, пнул его ногой, но боров не обратил на это внимание. Немного поразмыслив, немец решил оставить его на будущее, а сам стал хватать кур с насеста.
Он не знал, что петух у Натальи был очень драчливым и мог клюнуть при случае, если ему что-то не понравится. Петух стал летать вокруг немца, устраивая переполох, защищая своих кур, в один момент петух чуть было не клюнул немца в глаз, но Наталья вовремя подскочила, поймала петуха и заперла его в чулан. Немец заругался, схватил в руки топор, стал гоняться за курами, поймал двух куриц и отрубил им головы. Солдат забрал молоко, затем показал на кур, давая понять, чтобы хозяйка разделала их.
Справившись с делами, с камнем на душе Наталья вернулась в дом. Быстро покормив девочек, она велела им залезть на печь и не высовываться – неизвестно, что можно ожидать от непрошенных гостей.
Вдруг Наталья вспомнила, что забыла снять со стола новую праздничную клеенку, по тем временам это был самый большой дефицит, она стала беспокойно поглядывать и искать подходящий момент, чтобы забрать ее. Она понимала, что горе, война, здесь уже не имеет значения клеенка, но она помнила о святости своего дома, и сердце разрывалось от вида того, что уже произошло, а что еще будет впереди!
Между тем, немцы собрали свой стол, на столе стояли бутылки с водкой. Доставая из буфета стопки и стаканы, они обнаружили графин с водкой, который даже не успели начать Наталья с отцом, поставили на стол и его. Также немцы поставили на стол гильзу от снаряда с фитилем и зажгли фитиль. Они пили водку, закусывали, громко разговаривали, смеялись, не обращая внимания на ночь.
Наевшись досыта, они валились на кровати, не раздеваясь. Одного солдата выставили на улицу часовым. Остальные захрапели на все голоса, и вроде можно было успокоиться и поспать хоть немного. Но через какое-то время Наталья услышала, что кто-то забирается на печку, где спала она с девочками. Наталья рванулась вперед, загораживая собой дочерей, и увидела рыжего солдата, который еще с вечера приставал к Анне, старшей дочке, с вопросами, пытался говорить с ней по-немецки, но Аня быстро ушла и не появлялась на его глаза. И вот ночью он решил разыскать Анну, чтобы утешить свою грязную пьяную блажь. Не видя ничего перед собой, он шарил руками и старался нащупать девушку. Наталья вскрикнула:
– Кто здесь и что тебе нужно, уходи отсюда, паршивец!
Немец пошатнулся и упал со скамейки, вскочили другие солдаты, закричали по-немецки, загорелся фитиль.