Земля счастья

Все приготовились и уже двинулись к выходу, когда Сизов, пристраивая поудобнее ящик на плече, окликнул их:

– Куда? Нам сюда, – он мотнул головой в сторону второй двери.

За ней скрывалась невооброзимой глубины лестница с редкими площадками, которая была скудно освещена редкими лампочками.

– Вперед.

Они начали спуск. Сперва Алексей пытался считать пролеты, чтобы хоть так оценить глубину их спуска, но очень скоро сбился и просто шагал вниз, получше пытаясь пирстроить ящик. Как Сизов и сказал, они были не очень тяжелые, но абсолютно неудобными, не приспособленными для переноски по таким длинным тоннелям вниз, поэтому довольно скоро с трех красноармейцев уже лил вовсю пот.

– Сколько идти-то так, – кряхтел Алексей, пытаясь удержать выскальзывающий из мокрых рук ящик.

– Да ты не волнуйся, скоро придем, – заметил Дед. Ты главное не думай, что придется так высоко подниматься обратно.

Периодически основная лестница открывала дополнительные ответвления, некоторые были закрыты стальными воротами или ржавой железной решеткой. Кое-где в конце этих вспомогательных ходов горел свет и суетились люди, но Сизов упорно вел их основным маршрутом.

Наконец, они спустились на ровную поверхность какого-то большого длинного коридора, в котором так же было не видно людей, однако, муханический шум и разноголосица не так далеко свидетельствовали о том, что где-то кипит работа.

– Пять минут перекур, – невозмутимо сообщил морпех и трое солдат тут же повалились от усталости на пол. На нем самом, кстати, не было ни малейшего признака усталости.

Пока носильщики пытались восстановить дыхание, Сизов подошел к своду коридора, щелкнул ручным фонариком и прикоснулся стены. Потом под нос чертыхнулся, подоше к другому участку и тяжело вздохнул.

Архип, присловнийся к своему ящику, прошептал:

– Дед, смотри, а тут рельсы же! Тут поезда, что ли ходят?! Метро?!

Тот внимательно осмотрел их, как смог при столь тусклом освещении и поцокал языком.

– Ну не метро, конечно, но вагонетки с грузами вполне. Смотри, какое сооружение, даже рельсы проложили. Живешь-живешь и не знаешь, что такие хоромы под землей выстроены.

– Интересно, а местные жители про эти объекты знают?

– Так, – подошел Сизов, – если начали лясы точить, значит, отдохнули. Подъем, осталось немного.

Они подхватили свои ящики и последовали за морпехом. Через несколько поворотов они вошли в огромный, нет, даже гигансткий зал, больше любого здания, который они когда-либо видели в жизни.

Это был целый подземный город, в котором трудились десятки и сотни людей. Вблизи люди работали на фрезерных станках, кто-то что-то делал вокруг прессов, далее стояли ящики. В отдалении немного стояли токарные станки, за которыми невозмутимо что-то обсуждали люди. Дальше было небольшая площадка, занятая каким-то большим куском железа, по периметру которого что-то внимательно высматривали. Что было еще дальше, не видно потому, что осветить такие объемы было архисложно, и все постепенно съедала темнота.

Сизов деловито поинтересовался:

– Были тут?

Все ошеломленно покачали головой.

– Добро пожаловать в подземное отражение Севастополя, город, а по совместительству и объект, «Крот». Позже проведу экскурсию, пока времени нет. Пошли за мной.

Он нырнул в один из коридоров, поздоровался с двумя командирами, которые пытались его о чем-то спросить, от которых он отмахнулся, мол, не сейчас. После чего остановился перед очередной железной дверью, отпер ее и занес туда ящики.

– Так, красноармейцы. Запомнили дорогу?

Они неуверенно кивнули, взглянув один на другого. Сизов неодобрительно на них посмотрел.

– Не хотел с вами возиться, но теперь меня начальство розыскивает. И мне очень не хочется попадаться им на глаза, поэтому, пойдем, проведу вас обратно. Вот, – он порылся в одном из ящиков и дал каждому динамо-фонарик, – никуда не потеряйте и не сломайте их, они здесь на вес золота. Без них сразу потеряетесь в темноте. За мной.

Они вышли, но отправились не тем путем, которым пришли, а через какие-то совершенно дикие потерны, вдоль силовых кабелей, где приходилось пробираться сильно пригнувшись и боком.

– Первое правило – держитесь только главных коридоров. Чуть свернете не туда, никогда не найдут.

– А что это, товарищ капитан-лейтенант? Это все сделала партия и наш народ?! Это же колоссальная работа, гораздо большая, чем метро в Москве.

– Во-первых, товарищ капитан-лейтенант называйте меня при других командирах. А так, я Прохор Артемьевич. Я не настолько вас старше. А для тебя, – он улыбнулся Деду, вообще я в сыновья гожусь. Во-вторых, я вам особо ничего не расскажу, потому, что не силен в этом деле. Говорят, что начали здесь копать еще при прошлой осаде, когда были очень сильные бомбардировки, и где-то надо было прятать снаряды. Потом начали строить второй ствол, где во время штурмов укрывались женщины и дети. Постепенно разросталось все, закладывались новые штольни. Как говорят. Потмо все оказалось заброшенным. Затем, как началась германская война, снова начали восстанавливать и модернизировать. Ну, а лет десять назад, партия узнала о таком объекте и начала серьезно его расширять. На всякий случай. И тут, видите, – он грустно улыбнулся, по крайней мере, это показалось в полутьме коридоров, – всякий случай наступил.

Но один из историков рассказывал мне, что тут был подземный монастырь средних веков, который был построен на основе древнегреческих поселенй времен Херсонеса. Но тут я не поручусь, просто слышал от одного очень умного человека.

Дальше они продвигались молча и, наконец, вышли к тому месту с рельсами, где отдыхали.

– Говорю еще раз. Так продвигаться только с проводником. Кто сам попрется исследовать коридоры, лично найду и вместо флага на мачту натяну. Уяснили?

Синхронный тройнок кивок.

– Пошли наверх, тут придется долго идти, готовьтесь. Будет тяжело с непривычки.

Тяжело – слово со слишком легкими коннотациями, понял Алексей уже на второй площадке. К пятой кровь уже била барабанами в ушах, а на ноги будто надели свинцовые ботинки, как у водолазов. Каждый шаг превращался в пытку и чтобы идти, Алексей себе представлял, как не он сам, а огромные карьерные краны поднимают поочередно его ноги и опускают на ступени.

Постепенно сзади стал все сильнее доноситься какой-то звук, как чайник при закипании воды, но сил и желания обернуться и посмотреть, не было совершенно.

Как ни удивительно, остановился и обернулся Сизов. Он с виду почти не устал, и только на лбу было несколько капелек пота. Сизов внимательно присмотрелся к Деду, который хрипел как-то уж слишком нехорошо.

– Понятно. Привал десять минут. Я забыл, что вы не привычные пока к таким подъемам.

Они тут же рухнули на площадку.

– Эх, вы, красноармейцы. Ладно, осталось совсем немного. Ничего, недельку побегаете вверх-вниз, попривыкните.

Немного перевели дух и двинулись дальше. Морпех не обманул: как только они стали снова уставать, то впереди увидели дверь, ведущую на поверхность. Они зашли уже в знакомое помещение и осмотрели находящиеся здесь ящики.

– Значит так, бойцы. Надо перетащить это все туда, где мы были. Работы здесь, – он прищурился и замолчал, – дня на три. Как устанете, оставайтесь на месте там внизу и дождитесь меня. Я скоро буду.

Сизов сказал это, вышел на улицу и запер железную дверь снаружи.

– Что-то мне не нравится эта работа, – озадаченно произнес Архип. Лучше в казарме быть или даже укреплять бронебашенные батареи, чем таскать эти ящики вниз.

– А может, отдохнем пока? Он ушел-то, думаю, надолго, сделаем для видимости пару рейсов, а пока тут поспим.

– Если ты сделаешь работу для видимости, так и он покормит нас для видимости. Не думал?, – резонно заметил Дед.

– Действительно. Ты-то чего, старый, с нами пошел? Авось не рад уже.

– Ничего, – не терял оптимизма Дед. Тяжело в учении, легко в бою. Думаете, чего я сюда так рвался? Вон, немец все сильнее бомбардирует нас, а здесь, внизу, мы как у Христа за пазухой. Пусть вся планида налетит на небесную ось, мы не узнаем.