Разбитые звезды

Я вижу, как за спиной у майора Анна застыла от неподдельного страха. Нужно бы дать ей понять, что беспокоиться не о чем, но это меня выдаст.

Лицо майора смягчается, осторожная улыбка становится шире, напряжение исчезает. Я вдруг понимаю, что он волновался. Ему до смерти хотелось спросить меня о прогулке. Глаза у него карие, того же оттенка, что и каштановые волосы, и он смотрит на меня не отрываясь. Боже, лучше бы он не был таким юным и привлекательным. Гораздо проще избавляться от старых и некрасивых.

– Вы сейчас заняты? Сегодня вечером?

– А вы времени даром не теряете, верно?

Он улыбается еще шире и сцепляет руки за спиной.

– Чему я научился на службе, так это сначала действовать, а думать уже после.

Он очень отличается от людей из моего общества, которые взвешивают каждый шаг и продумывают каждое слово, прежде чем оно слетит с языка. Анна что-то шепчет мне одними губами, но я понимаю только последние слова. Что-то насчет «сейчас».

– Послушайте, майор…

– Тарвер, – поправляет он меня. – А вы, мисс?..

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду. Он смотрит на меня, подняв брови, будто чего-то ждет.

И тут меня осеняет. Он на самом деле не знает, кто я такая.

Несколько долгих секунд я просто смотрю на него. Не могу припомнить, когда в последний раз кто-нибудь из собеседников меня не узнавал. Вообще, по-моему, такого и не было. Разве что в детстве, пока я не стала любимицей прессы. Но тогда и сейчас – разные вещи. То было как будто в прошлой жизни.

Как бы я хотела, чтобы время замерло, дало мне осознать, даже насладиться этим мгновением. Просто поговорить с кем-то, кто не видит во мне Лилиан Лару, наследницу «Компании Лару», самую богатую девушку во всей Галактике. Но я не могу. Я не могу позволить, чтобы меня дважды видели с этим глупым безрассудным военным. Кто-нибудь расскажет моему отцу. Майор Мерендсен не знает, во что может влипнуть, и не заслуживает такой участи.

Мне уже приходилось унижать людей. Зачем же для майора выбирать слова помягче?

– Должно быть, вы меня тогда не так поняли, – небрежно бросаю я, натянув самую лучезарную, самую довольную улыбку. – Я согласилась из вежливости, только потому, что тогда мне было скучно до зубовного скрежета, но, видимо, иногда вежливость выходит боком.

Поначалу майор Мерендсен почти не меняется в лице: едва уловимо гаснет искорка в глазах, чуть сжимаются губы. А во мне поднимается волна гнева – зачем он вообще заговорил со мной и почему не знает, кто я?

«Ты сама ему улыбнулась, – слышу я голос рассудка. – Позволила ему поднять свою перчатку, заказать шампанское и сидеть рядом».

Позади майора Анна и Свонн едва не лопаются со смеху, и я сжимаю челюсти. Теперь я сержусь на подруг.

«Заканчивай сейчас же. Заставь его уйти, пока не поддалась».

– Ну, поняли? – Я перекидываю волосы через плечо. Надеюсь, он примет ненависть к самой себе, написанную у меня на лице, за отвращение к нему. – Кажется, вы туговато соображаете. Это, полагаю, от вашего… воспитания.

Майор не говорит ни слова, но его лицо каменеет. Он просто смотрит на меня. Потом отходит на шаг и отвешивает поклон.

– Я больше не отниму у вас времени. Прошу прощения.

– Конечно, майор. – Я не дожидаюсь, пока он уйдет, быстро прохожу мимо него к Анне и Свонн, хватаю их под руки и силой тащу прочь с этой палубы. Я сгораю от желания оглянуться и посмотреть на майора Мерендсена. Он стоит там, где мы разговаривали, или уходит, кипя от злости? А вдруг он идет за мной? Или как ни в чем не бывало говорит с офицером? Я не могу оглянуться, но воображение рисует немыслимые картины: я даже жду, что в любую секунду почувствую его руку на своем локте или увижу его краем глаза у лифтов.

– О, Лил, это было отменно! – выдыхает Анна, все еще давясь от смеха. – Он что, и правда звал тебя погулять с ним по обзорной палубе? Посмотреть на звезды? Боже, это так банально!

Из-за колебаний корабля на сверхсветовой скорости, обычно едва заметных, у меня разболелась голова.

Он не знал, кто я такая. Ему не были нужны от меня ни деньги, ни связи моего отца. Ему ничего не было нужно – только вечер со мной.

Истерический смех Анны начинает действовать мне на нервы. Да, она заметила, что я сомневаюсь, и своим смехом помогла отделаться от майора; да, она изо всех сил старается защитить меня от всего, что может навредить моей репутации. Но я втоптала бедного парня в грязь, а она хохочет.

– Если завидуешь, попроси своего Смокинга тебя туда отвести, – резко бросаю я.

Я иду к лифту, чувствуя спиной, что Анна и Свонн уставились мне вслед. В лифте стоят два парня – рабочие в спецодежде из блестящего светоотражающего материала. Они ждут, когда закроются двери. Я проскальзываю внутрь. Один из них говорит что-то на ухо другому, потом неразборчиво извиняется, и они выбегают из лифта. Я остаюсь одна.

Двери плавно закрываются, и у меня в ушах звучат слова этого парня. Мне даже не пришлось прислушиваться – я и так знаю, что все они говорят одно и то же: «Вот черт. Это дочь Лару. Если нас здесь с ней застукают – нам конец».

Я прислоняюсь к стенке лифта из искусственного дерева и смотрю на символ, изображенный на дверях: греческая буква лямбда – «Компания Лару». Компания моего отца.

Лилиан Роза Лару. Неприкосновенная. Ядовитая.

Жаль, меня не назвали Гортензия, Нарцисса или Белладонна.

– В следующий раз вы увидели ее, когда объявили тревогу?

– Верно.

– Вы пытались узнать, в чем дело?

– Вы не военный, вам не понять, чем мы руководствуемся. Я не задаю вопросов – только выполняю приказы.

– И каков был приказ?

– Защищать мирных граждан. Это наш долг.

– Значит, на ваше решение не повлияло какое-то особое указание?

– До чего вы пытаетесь докопаться?

– Нам важна каждая мелочь. Мы будем вам очень признательны, если вы расскажете все подробно.

Глава 3. Тарвер

Я падаю на тренировочный мат и, резко выдохнув, чувствую в спине острую боль. Рядом со мной грохается мой противник, и я вдруг понимаю, что до сих пор держусь за его рубашку. Я судорожно вдыхаю, перекатываюсь на бок и быстро встаю на колени. Теперь над ним нависаю я, а не наоборот.

Поверить не могу, что выставил себя сегодня таким идиотом! Все в Галактике знают Лилиан Лару. Что мне мешало посмотреть новости или какую-нибудь дурацкую передачу, где смакуют сплетни, и узнать, как выглядит эта Лилиан? Должно быть, я единственный, кто никогда ее не видел.

Вообще-то, обычно меня, даже приставив дуло к виску, не заставишь подойти к такой богатой и влиятельной девушке. И чем я только думал? Да я вообще не думал. Все мысли были только о ямочках на щеках, рыжих волосах и…

Противник вдруг вцепляется мне в плечо, но я уклоняюсь от его хватки, поставив колено ему на грудь и отведя руку в сторону. Я не успеваю впечатать кулак противнику в челюсть – тот перехватывает мою руку, цепко ее держит и начинает выкручивать. Мне приходится отодвинуться от него, чтобы высвободиться. Он задыхается, но ползет за мной, ухмыляясь.

– Это все, на что ты способен, малец? Старайся лучше.

Мне всегда так говорят: «Это все, на что ты способен? Старайся лучше».

Будь богаче. Умнее. Научись пользоваться чертовыми столовыми приборами. Говори, как мы. Думай, как мы.

Да пропади оно все пропадом!

Не разобрать, кто где в этой гуще человеческих тел: все смешалось воедино, слышится только неровный гул голосов, вскриков и ругательств на разных языках. Из офицерского состава здесь только сержант, который следит за тренировкой, но он не говорит нам следить за языком. Ну, еще есть я, но здесь никто не знает, что я офицер. Мое лицо на экранах примелькалось только в первом классе, и узнают меня только там.

Но, готов спорить, здесь все точно знают, кто такая Лилиан Лару.