Славянин. Естественный отбор

–Собирайся.

Увешанный двумя тяжелыми кожаными саквами через плечо, с мечом на поясе, сам в рубахе почти до колен, в высоких сапогах, пошитых Беловодом специально для него, Лиходеев ничем не отличается от любого русича. В дороге они вторую неделю. Сама дорога, уходя от деревни к деревне, начиналась с узкой тропы, летником погружалась в смешанный лес, пересекала речушки и змеилась вдоль болот. Песчаная почва южных территорий Руси, и лес делала светлым, не было того бурелома каковой бывает в лесах Подмосковья и Ленинградской области, какими их помнил Лиходеев. На их пути не встретились заболоченные торфяные поляны с темными бездонными омутами, как на северных территориях России. Ночевали в попадавшихся в пути деревнях, один раз на постоялом дворе на перепутье дорог, в глуши. А как же? Везде люди живут. Пару раз, под шум леса и потрескивание костра, пришлось коротать ночь на придорожных полянах. Зато днем слух ласкал щебет птиц, погода в пути им досталась отменная. Идешь непоспешая по лесным просторам и радуешься летнему солнцу и небу, и тому, что ты просто есть на белом свете. Хорошо! Ощущения у Егора были как в детстве – особых забот нет, что ждет их впереди – неизвестно, думает в пути за него Беловод. Прикольно! Точно, как в детстве. Только ноша на плече тяжела с непривычки для его молодого тела, да и то вполне терпима.

Солнце вошло в зенит, палило неимоверно, даже птицы попрятавшись в листву перестали петь. От песка на летнике из-под ног источался жар. А каково старику? Умаявшись и сам Лиходеев оглянулся на Беловода. Вон как, по лбу и щекам у старшего стекали струйки влаги. Взгляд деда соскользнув с лица Егора, уставился ему за спину, уперся как приклеенный. Резко обернулся. Пыльный вихрь, словно крепко подвыпивший человек, медленно выписывал коленца от обочины к обочине летника, песчаным маревом заслонив видимость дороги.

–Что за…

Беловод шагнув к Егору, отодвинул в сторону. По всему зная, что делать с встеченным препятствием, вытащил из кожаных ножен нож, легким взмахом метнул его в самый центр марева.

–В-ва-а-а!

Короткий вопль, перекрывший шелест песка и жужжание ветра в воронке, резанул по ушам, заставил Лиходеева поежиться. Смерч, к тому времени находившийся не далее пяти-шести шагов от путешественников, будто бы сдулся, схлынул наземь, осыпался, оставил прямо на дороге приличную гору песка, по прикидкам Лихого кубов эдак на восемь. Самое интересное, нестерпимая жара моментально спала. По всему летнику, между лесными, зелеными стенами повеял сквознячок, птицы завели концерт и как опофеоз случившегося, солнце вовсе не было в зените, а опустилось к самым кронам деревьев в западном направлении. Уже вечер.

Вот так-так! Ну и что это было? Егор молча вопросительно посмотрел на Беловода. Посчитает нужным, сам объяснит. Дед кряхтя полез на вершину песчаной горки, сапогами сталкивая сухой песок вниз, к подножью нечаянной насыпи. Взобравшись, покопался в сухой сыпучей массе крохотных кристалликов, в конце-концов нащупав, извлек свой нож. На пятой точке съехав вниз, продемонстрировал Лихому клинок перепачканный кровью и густым слоем крупинок песка, молвил:

–Бесовская свадьба гуляла.

–Эм…?

–А! – отмахнулся от невысказанного вслух вопроса, разъяснил, – Это когда наши, да и нурманы тоже, в Византию за деньгой и службой василевсу ездить стали, вот и привезли с собой чужую веру, а к ней в придачу такую заразу как бесы, черти и еще не пойми кого. Будто своей нежити нам мало было?

–А вечер?

–Так ведь морок сие был. И жара и полдень, да и песок частично. То-то думаю, чего так плетемся. Придется ночлегом озаботиться.

Уже поев и сытно откинувшись у костра, слушал Беловода, скептически хмыкая про себя, чтоб не обидеть деда.

–…черти могут происходить друг от дружки. Женятся, рождаются, слава богам достаточно редко. Ну и живут среди нас, людей. Иные людины считают, что жены у них, обычные бабы, только ведьмы.

–А как они, эти черти и бесы выглядят?

–По разному. Чаще всего встречаются сущности обросшие шерстью с хвостом и рогами. Иных от мужика не отличить, только с крылами нетопыря. Других видов тож хватает, да и перевертыши они. Могут принять облик животины, а то и человека. Только есть у всех отметина общая.

–Ну-ну! Какая?

–Хромые они.

Под сенью леса, звездного неба и монотонный голос Беловода, Лихой заснул. Проснулся от того, что дед тряс за плечо.

–Вставай.

Уселся. Спросонья окинул полянку мутным взглядом. Темно. Костер почти догорел. Старинушка стоит рядом, машет рукой, тихо шепчет.

–Иди за мной.

Пошел. Привык подчиняться учителю. Зовет, значит нужно. По узкой тропе, то и дело получая розгами кустарника по физиономии, Егор следовал за стариком. Сдал старый, вон как дышит, семенит в темноте, спотыкается, хромает.Чего ночью-то прутся? До утра совсем недолго осталось. Только рот открыл, вопрос задать, а дед на ходу шепчет:

– Изба тут, совсем неподалеку. Тати лесные в ней. Спят сейчас. Нападем, возьмем сонными, народишко благодарным будет и нам честь и хвала.

–А,…

– Не трусь. Ты в дверь зайдешь, а я задами обойду, – зрак Белояра блеснул в лунном свете. Сунул в руки дубину. – На, факел запалишь перед тем как в дверь войдешь. Ежели дернится кто, бей ним же, не сумлевайся.

–Ага.

Дед шмыгнул в темноту, оставив за собой шорох. Егор почувствовал за спиной шугнулось что-то. Оглянулся. Никого. Покрался вперед, наткнулся не на избу, на домище. Под лучами ночного светила, дом выглядел ветхим строением. У самой двери чиркнул зажигалкой, последней роскошью двадцать первого века. Факел вспыхнул сразу, осветив и дверь и стену.

Эх, где наша не пропадала! Вломился в чужое «жилище». Осмотрелся. Кругом разруха и запустение, стол перевернут, лавки поломаны, в крыше прореха на прорехе, и… никого. Ни единой души! Позвал деда:

–Эй, Беловод!

Тишина. Собрался выйти, а двери на прежнем месте нет. Ее вообще нет. Шагнул к центру помещения и всем телом ухнул вниз. Упал в воду, всем телом, вместе с головой окунулся в холодную купель. Вынырнул, отфыркался, отплевался. В запале матерился на чем свет стоит. Костерил деда, новую родину, хвостом зацепил Горбыля со товарищи. Выдохшись стал думать. На ощупь определил, что попал в колодец, попытался выбраться. Куда там! Долго колбасился, как та лягуха в молоке, оскальзывался, очередной раз уходил в воду по самую маковку, устал и замерз как цуцык. По тому, что чернота уползла, сменилась полутеменью, высоко вверху образовалось светлое пятно, понял, наступило утро.

Белояр его и нашел. Сверху послышался до боли знакомый голос.

–Какой черт тебя туда занес?

Конец веревки мягко ударил по голове, заставил ухватиться за него обеими руками, и замерзшего, вымотанного Лихого подняли на поверхность. Действительно утро, солнышко светит, зелено. О! Вон домина стоит, вся трухлявая. Как же это он в колодец загремел.

–Д-д-д-д!

–Да ты погодь!

Старик содрал с Егора рубаху. Старческой рукой принялся растирать захолодевшее тело. Слегка согревшись Лихой выдал непонятную деду фразу:

–Насморк обеспечен.

Оба сидели у костра, пили горячее варево. Между делом Лиходеев рассказал о ночном приключении.

–Это нас за чертову свадьбу наказать хотели. Я тебя утром звал, да не докричался, по следам только и нашел. Плохое место сие. Так оно как должно, перекресток недалеко. Поснедаем и двигать будем.

–Ну уж не-ет! Так меня давно не опускали. Пока не отомщу, не забуду!

–Ты кому мстить собрался, черту? Богов славь, а черта не гневи, целее будешь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «