Ловушка Астории

Гермиону выдало её выражение лица, потому что Малфой досадно поморщился и сказал выпрямившись:

— Не бойся, я не собираюсь удовлетворять свои низменные инстинкты. Просто миссис Трелони, как и ты, небольшой специалист по подслушиванию.

— Вы хотите сказать, — прошептала Грейнджер и качнула головой в сторону двери, он кивнул.

— Тебя это так удивляет? Напрасно, — сказал Драко. — Хотя, ты из Лондона, в большом городе не принято подглядывать за соседями. А здесь, я не сомневаюсь, весь посёлок умирает от любопытства, наблюдая, как мы с тобой живём.

Гермиона беспомощно покачала головой, и пока она стояла и обдумывала то, о чём он говорил. Малфой подошёл и встал прямо перед ней, она отошла на шаг, но второй он не дал ей сделать, крепко сжав пальцами её запястье, и она не смогла от него отодвинуться.

— Вы же сказали… — возмущённо начала Грейнджер.

— Что? — он приподнял брови.

— Что… вы не будете… не будите… — не могла продолжить мысль Гермиона.

— Что не будите? — он посмотрел на неё сверху вниз. — Трогать тебя? Да, но я ведь ещё сказал, что ты невинна. И ещё я могу добавить, что восприимчива.

— Вы нахал! — Грейнджер, беспомощно глядя на него, думала о том, что за дверью стоит миссис Трелони и подслушивает их разговор. Ей не хотелось давать новых поводов для сплетен. Драко невольно с сочувствием улыбнулся ей, будто поняв, о чём она подумала.

— Да, я нахал, — согласился он и схватил одной рукой оба её запястья, а другой стал гладить её отвернутую щёку. — На моём бы месте любой воспользовался бы случаем, раз уж так вышло.

В ушах бешено стучало сердце, а Гермиона думала, что сколько она ещё сможет вынести, пока не случиться непоправимое. До сих пор мать охраняла её от любых сильных эмоций и потрясений, но когда рядом с ней был Малфой, она никак не могла побороть возбуждение, которое он вызывал в ней. Да, если честно она и сама не хотела. Только здравый смысл и инстинкт самосохранения, вынуждал её сделать попытку противостоять ему.

Но все усилия были тщетны, она смотрела будто в замедленной съёмке, как он расстегнул пуговицу её блузки у шеи и обнажил бьющуюся там жилку.

— Почему ты боишься меня? — спросил Драко хрипловатым голосом и наклонился, чтобы дотронуться до этого места языком. — М… столько энергии растрачено зря. Разве тебе никогда не говорили, что беззащитность будит в мужчине зверя.

— Вы явно в этом разбираетесь лучше, чем я, — выдавила Грейнджер.

— Прекрати сопротивляться, — скомандовал он, нашёл застёжку её жилетки и расстегнул её — Я не сделаю тебе больно, расслабься и получай удовольствие.

— Вы хотите, чтобы я вспомнила, что я распущенная англичанка? — зло бросила она и посмотрела на него, в его глазах мелькнуло разочарование.

— Ну почему ты всё время упорствуешь? — с упрёком воскликнул Малфой, глядя на неё. — Ты, может и не опытная, но я опытный, и точно знаю, что ты хочешь меня, не меньше, чем я тебя.

— Нет, не хочу, — задохнулся от гнева Гермиона. — Женщины… не такие, как мужчины.

— Некоторые женщины не такие, согласен, — кивнул он. — Но только не ты.

— Что вы этим хотите сказать? — не поняла она.

Он не сразу ей ответил, а её напряжение и страх, стали почти невыносимыми. Потом он небрежно провёл пальцами от мочки уха по шее, к ложбинке между грудей и сказал:

— Некоторые женщины равнодушны к сексу, некоторые хотели бы, да не могут. Но ты, — его глаза загорелись желанием, — ты совсем другая.

— Не смейте так говорить, — возразила она, став просто пунцовой.

— Это почему? — искренне не понял Драко.

— Потому что… так нельзя, — вспомнила она, все детские запреты.

— Почему так нельзя? — он был настойчив. — Тебя так учили? Что об этом нельзя говорить?

— Да, — честно ответила Грейнджер.

— Почему? Разве не лучше быть честным друг с другом? — не успокаивался он.

— Честным? — она сглотнула. — Вы это называете честностью? — она собирала всю свою волю в кулак. — Вы ведь знаете, что ни с кем кроме меня, не стали бы так говорить…

— Верно, — согласился он.

— А только со мной, потому что вы считаете, что я наивная, — закончила Гермиона.

— Это я никогда не говорил, — возразил Малфой.

— Вы сказали, что я восприимчивая, — заявила она таким тоном, будто выступала в суде прокурором обвинения, он кивнул.

— Так оно и есть, особенно к своим чувствам, — его палец двинулся дальше, нашёл округлость груди, затвердевший сосок, с готовностью принимавший его ласки. — Тебе на самом деле нравиться, когда я тебе трогаю, Гермиона, — произнёс он, севшим от возбуждения голосом и смотря на результат своих исследований. — Тебя выдаёт твоё тело. Так поцелуй меня, и не будем попусту терять время.

Хотя Гермиона отчаянно трясла головой, он в одном мгновение нашёл её рот своим. Но, так как он держал одной рукой обе её руки, то он не мог прижать её к себе, а она плотно сжала губы, решив, ни за что на свете не подтвердить верность его теории. Грейнджер угадала, что Малфой не отпустит её, пока она сопротивляется. И не смотря на то, что она чуть не задыхалась, она не отвечала на его поцелуй.

Гермиона услышала его подавленный вздох, почувствовала, что он ещё сильнее прижался губами к её рту, и его пальцы больно вдавились в кожу на её шее. Рука, которой Драко держал её запястья, сжалась ещё сильнее. Он привлёк её к себе, и её пальцы прижались к его сильным бёдрам. Это её чуть не погубило, когда она ощутила под руками его напряжённые мышцы, у неё пропало всякое желание сопротивляться. Она разжала губу, но он её оторвался от неё.

— Почему? — бросил он. — Что с тобой?

— Я… что? Почему? — не поняла Грейнджер.

— Может когда ты притворялась, что ты Астория — это действовало, как допинг и возбуждало тебя? — спросил Малфой. — Господи, мне доводилось знать много женщин, но такой как ты, я никогда ещё не встречал.

Гермиона вся дрожала, но слова об Астория прогнали минутную слабость. — «Надо же додуматься, до такой гадости, — с отвращением подумала она. — Да, как он смеет говорить, будто я какая-нибудь извращенка, нуждаюсь в воздействии, каких-то там искусственных возбудителей».

— Вы что не можете понять, что вы мне не нравитесь? — выдавила Грейнджер со злостью. — Вы так самоуверенны, что не сомневаетесь в своей неотразимости. Ну, так позвольте мне вам объяснить.

— Не стоит, — перебил её Драко, он горько усмехнулся, проскользнул мимо неё и открыл дверь. — Иди, пиши свои сказки. Иди, живи в мире, который сама себе придумала. Потому что в этом мире, тебе, чёрт побери, делать нечего.

Гермиона повернулась к нему и хотела ответить, чтобы последнее слова осталось за ней. Но Малфой быстро прошёл по коридору, а потом за его спиной сильно захлопнулась входная дверь. Он опять её бросил, и вся её обида и возмущение уступили место, непонятно откуда взявшемуся желанию расплакаться.

— Вы будите пить кофе, мисс? — раздался у неё за спиной голос миссис Трелони, но Грейнджер не испугалась, она стала прикидывать, где была экономка, пока они разговаривали.

Повернувшись к ней, Гермиона запоздала вспомнила, что блузку у неё наполовину расстегнута, а жилет болтался на плечах, что вряд ли останется незамеченным для миссис Трелони. Поправив ворот блузки, она сказала:

— Я, пожалуй, выпью кофе в кабинете, а то здесь что-то душно.

Грейнджер не знала, поверила ли ей экономка, будь она на её месте, точно бы усомнилась. Но зато, она довольно-таки ловко предупредила вопрос, почему у неё расстегнута блузка. Миссис Трелони кивнула и ушла.

Придя в кабинет, Гермиона не притронулась к кофе, а стала судорожно искать в сумке свои таблетки. Усталость накатила на неё сонной волной, она положила под язык таблетку и почувствовала настоящее отчаянье. Когда рядом был Драко, когда он трогал или целовал её, она всё острее ощутила свою слабость. Ей было нестерпимо обидно. А сейчас она почувствовала настоящее отвращение к себе, да такое сильно, что ей жить не хотелось.