Ютланд и Мелизенда

Алац тоже пофыркивал и в нетерпении постукивал копытом, пока Ютланд вытаскивал из колодца деревянное ведро и выливал в длинное корыто, а затем с таким наслаждением пил ледяную воду, что закрывал глаза и причмокивал, а хорт лакал жадно и шумно, разбрызгивая по сторонам капли.

Ютланд едва успел напиться сам, когда со стороны околицы раздался испуганный крик. Женщины похватали ведра и ринулись к своим домам. Мужчины тоже разбежались, двери домов захлопывались, слышно было, как гремят тяжелые засовы. Кто-то успел выскочить и закрыть ставни до того, как в село с гиком ворвался конный отряд.

Всадники кто в чем, только у вожака достойные воина доспехи из плотной кожи. Он пронесся красиво и лихо по центральной улице, на Ютланда у колодца бросил внимательный взгляд, но тут же простер руку в сторону дальнего конца деревни.

– Там амбары с зерном! – произнес он настолько властно, словно не разбойник, а правитель всей страны. – Накормить коней и набрать в запас!

Один из его разбойников крикнул угодливо:

– Все сделаем! Амбар потом сжечь?

Вожак сказал грозно:

– Дурак?.. Лучше ощипывать жирных гусей, чем тощих!

– А мы еще сюда приедем?

– Здесь и обоснуемся, – заверил вожак.

Трое на полном скаку остановили разгоряченных коней у колодца, передний крикнул Ютланду:

– Эй, парень, убери свою клячу и быстро напои наших лошадок!

Ютланд покосился с неприязнью, но смолчал. Мир груб, нельзя на каждую грубость, как учил дядя Рокош, отвечать грубостью, иначе и сам станешь таким же, и мир огрубеет еще больше.

Всадник возвысил голос:

– Эй, щенок!.. Ты оглох?

Второй заехал с другой стороны и замахнулся плетью. Ютланд выждал, когда кожаная полоска со свинцовым шариком на конце взметнется в воздух, перехватил в воздухе гибкую змейку и с силой дернул.

Всадник, не ожидавший отпора, выпустил рукоять из ладони, но петля во избежание потери наброшена на кисть, и его как ветром смахнуло с седла.

Ударившись о землю, не подхватился, а остался лежать в дорожной пыли, тараща в изумлении глаза и кривясь от боли.

Остальные тоже опешили, как это так, взрослые мужчины разбежались, в панике запираясь в домах, а мальчишка совсем рехнулся.

– Выпороть дурака! – крикнул вожак люто. – Чтоб неповадно!..

Ютланд сказал уже зло:

– Уходите!.. И я вас не трону.

Вожак расхохотался.

– Такого я еще не слышал!.. И хорошенько выпороть!.. Пусть те, кто сейчас смотрит в щели между ставнями, видят, как учат вежливости их деревенского героя.

Несколько всадников, взяв в руки плети, с веселыми смешками начали брать сумасшедшего мальчишку в круг. Ютланд вздохнул.

Первого же, который замахнулся плетью, ухватил за руку и швырнул от колодца через всю широкую улицу. Тело ударилось о стену бревенчатого дома, с крыши посыпалась труха.

Оторопели только на мгновение, но тут же с дикими криками набросились со всех сторон. Плети поспешно совали за пояса, выдергивали из ножен мечи, доставали топоры, но этих мгновений Ютланду хватило, чтобы широким взмахом снести с седел сразу троих.

Алац, входя в азарт, стоптал ближайшего коня вместе со всадником, Ютланд уклонился от удара топором самого резвого, взмахнул рукой, несчастный от затрещины вылетел из седла уже со сломанной шеей, перелетел улицу и забор, исчез там в огороде.

Когда их осталось четверо, Ютланд уже успел ощутить нарастание красной ярости, люто и с наслаждением ударил ближайшего снизу кулаком в подбородок. Услыхал хруст костей, тело подбросило, а там рухнуло на крышу дома возле дымовой трубы.

Последние трое охнули и попятились, но Ютланд, уже не готовый так сразу остановиться, догнал и размозжил им головы. Еще один между домами пытался поймать коня, но тот испугался и со ржанием удирал от хозяина, а разбойник выскочил на улицу и почти наткнулся на Ютланда, шарахнулся, упал на спину и смотрел в диком ужасе.

Чувствуя, как ярость перестала нарастать, даже чуть схлынула, Ютланд сказал страшным голосом:

– А ты не знал, что грабить нехорошо?

– Теперь знаю, – вскрикнул разбойник. – На всю жизнь запомню… и детям скажу!

– У тебя дети?

– Дети сестры, – сказал разбойник умоляюще, – они как мои!..

Ютланд вздохнул глубоко, красная пелена ушла с глаз, он произнес холодно и отстраненно:

– Тебя спасли дети сестры. Езжай к ним и заботься.

Алац подошел сзади и жарко дохнул в шею, едва не опалив ее до волдырей. Хорт обежал всю площадь вокруг колодца, понюхал убитых, кое-где украдкой лизнул кровь, а на Ютланда посмотрел с укором: мы же все трое взрослые, но вы уже деретесь, а почему все еще нельзя мне?

Не объясняя, коню и хорту должно быть достаточно «нельзя», он поднялся в седло, сумка с припасами на месте, и, провожаемый испуганными взглядами через щели между ставен, пустил коня по дороге из села.

В Новых Землях еще нет закона, потому власть у тех, у кого оружие. Но и этого недостаточно, один с оружием не выстоит против даже малого отряда, потому такие вот сбиваются в группы и бродят по вырастающим, как грибы, селам, собирая дань, хватая молодых женщин, бесчинствуя и выказывая друг перед другом силу, наглость и жестокость.

Глава 7

Городок по дороге показался похожим на все остальные, пусть даже у тех стены деревянные, а некоторые вообще частокол, а здесь из настоящего камня, хоть и невысокая, только как защита от скота и лесных зверей ночью, человеку же перебраться ничего не стоит.

Он въехал в распахнутые ворота постоялого двора, устроил коня и велел хорту за ним присматривать, а сам медленно переступил порог харчевного зала.

Народ не столько харчуется, как пьет, Ютланд никак не мог понять этой странной забавы, когда и без того слабый мозг стараются одурманить еще больше, но в мире много такого, что пока не понимает, все придет, как обещали взрослые, все когда-то поймет, причем поймет с легкостью, не напрягаясь, понимание придет само, как обещал дядя Рокош…

Он шел по залу, выбирая свободное место почище, от одного стола крупный мужик помахал рукой.

– Артанин?.. Иди садись.

Ютланд опустился на другую сторону стола, мужик окинул его гордую стать внимательным взглядом.

– Да, настоящий артанин… Ищешь подвиги?

– Можно сказать и так, – ответил Ютланд.

Мужик сделал слуге знак приблизиться, а Ютланду сказал с неодобрением:

– Артане, куявы, славы, вантийцы… Какие же все зачем-то разные!.. Хотя на самом деле один народ.

– Один? – переспросил Ютланд. – Мы разные!

– Один, – заверил мужик. – Меня зовут Герт. Я, как и ты, бродяга. Только ты бродишь первый год, а то и месяц, а я третий десяток лет, ха-ха!.. Но все еще интересно, сколько нового, необычного… Для дальних народов вы все, артане, куявы и прочие – один народ, что постоянно дерется друг с другом. И все потому, что вас слишком много. Было бы мало, держались бы друг за друга.

Слуга остановился перед их столом и ждал с самым равнодушным видом. В харчевном зале гости о чем только не говорят, голова лопнет, если слушать всех жрущих и пьющих придурков.

Герт продиктовал насчет еды на двоих, Ютланд подивился, насколько тот точно угадал его вкусы, хотя вообще-то ему годится все, а себе Герд заказал кувшин вина и две чаши.

– Мы разные, – возразил Ютланд. – Мы не можем держаться друг за друга. Например, артане нападают только спереди и никогда не бьют в спину.

Он сказал с той простотой, что исключает иное толкование, но Герт посмотрел на него смеющимися прищуренными глазами и тут же возразил:

– А вантийцы откуда удобнее и когда удобнее. Потому Вантит всегда побеждает!

Он вытащил из-за пояса нож, а пока разделывал мясо, Ютланд проговорил с неудовольствием:

– Вантит труслив и войны избегает. Он не готов на жертвы, на сражения, на героизм мужчин и терпение женщин. А когда подступают чужие войска, трусливо откупается золотом.

Некоторое время ел молча, наконец Герт сдвинул плечами и проговорил с набитым ртом: