Страница 218 из 244
Эдвард не покидал капитанский мостик ни на минуту, стараясь контролировать действия эскадр, но чем больше растягивалась линия соприкосновения, тем более детальными и точными становились доклады, поступало все больше сведений и отчетов, начавшееся сражение растягивалось на десятки отдельных схваток и закручивавшихся подобно водоворотам боям вокруг основных точек обороны противника. Один человек просто не мог за всем уследить, и приходилось подключать старших офицеров для проработки всех деталей.
Тристанский барон нервничал — любой, даже незначительный, просчет в таком сражении мог стать фатальным. Такого с ним не случалось уже довольно давно. Он всегда представлял, какие события могут последовать за тем или иным решением, рассчитывал возможные варианты и будущие действия, распределяя все как партию в игре с удачными и не очень ходами. Но сейчас ситуация развивалась слишком стремительно, и слишком много зависело от его решений. Пришлось действовать опрометчиво, уцепившись за первую возникшую в голове мысль, и поставить на кон не только собственную жизнь и достояние, но и все королевство, всех подданных, друзей и тысячелетия истории.
Эдвард, не глядя, осушил чашку с уже остывшим кофе и скривился от вкуса. Холодным он оказался даже более мерзким, чем обычно, но ударная доза кофеина была отличным способом заставить себя отвлечься от наполнявших голову мыслей и перейти к конкретным задачам, которые следовало решать прямо здесь и сейчас. Капитанский мостик флагмана гудел как разворошенный улей, большая часть связистов была занята тем, что контролировала каналы связи, отфильтровывая из общего потока информации то, что было действительно важно, систематизируя сведения и предоставляя в виде сводок.
— Они не были готовы, — подтвердил первоначальные предположения тристанский генерал, проверяя последние поступившие данные на своем планшете, — только минимальное охранение и присланные на переформирования войска. Ничего больше… слабое сопротивление, отсутствие слаженности в действиях обороны в воздухе и на поверхности, ремонтные работы только на прямо используемых магистралях без вариативности обходных путей. Наши бомбардировщики успели уничтожить немало вражеских кораблей еще в доках, но сейчас мы стараемся такие захватывать силами десантных групп…
— Не растягивайте войска слишком сильно, — уточнил Эдвард, наблюдая на смоделированной карте воздушного продвижения, как далеко зашли его корабли, — мы не собираемся отбивать всю территорию графства, мы лишь ждем появления вражеских ударных сил…
— Противник отводит свои силы во всех направлениях, эскадры их преследуют и уничтожают, это приводит к растяжению линии соприкосновения, — объяснил офицер, стоявший с другой стороны карты и делавший какие-то пометки. — Чем больше вражеских войск мы уничтожим на этом этапе, тем легче нам будет при столкновении с основными силами Саальта.
— Не преследуйте разбитые и рассеянные силы противника, — уточнил Эдвард. — Они все равно уже не смогут вернуться в бой как боеспособные единицы в ближайшее время, сосредоточьтесь на уничтожении тех, которые еще в состоянии оказывать сопротивление. Сейчас необходимо продвигаться по линии магистралей с отметками «А» класса, чем ближе мы подойдем к столице, тем меньшее расстояние придется преодолевать нашим союзникам, когда бои развернутся в полную силу.
Он на ходу подхватил с подноса пролетавшего мимо дрона еще одну чашку с кофе и сделал большой глоток, практически не замечая ни температуры, ни вкуса напитка, полностью сосредоточившись на происходящем. Почти пятнадцать тысяч километров линии соприкосновения войск находились под его контролем, и каждую секунду в воздухе и на поверхности острова умирали сотни людей, выполняя отданные им приказы.
Если верить оперативным картам, ударный флот проломил тылы саальтской армии как тяжелый молот, грубо и нагло, но даже сам тристанский барон не рассчитывал, что результаты окажутся настолько впечатляющими. Аллирд был отличным тактиком и стратегом, а его генералы имели большой боевой опыт, но подобного поворота событий не ожидали. Эдвард поступил вопреки всем законам военной науки, в самый неподходящий момент сняв с линии фронта самые боеспособные части, забросив их в глубокий тыл противника, рискнув потерять все. И продолжал играть ва-банк, поскольку мог лишь предполагать, какие действия предпримет в ответ его противник.
***
Барридские плотины действительно были серьезным оборонительным рубежом, и тристанские бароны за время своего правления только усиливали и укрепляли их, понимая важное стратегическое значение этого сектора. Города-крепости, большим неровным кругом охватывающие их еще на дальних подступах, были только первым рубежом обороны, созданным с учетом особенностей рельефа вроде глубоких ущелий и разломов, либо высоких горных хребтов, служивших естественной защитой. Их гарнизоны и оборонительные флоты контратаковали при любой возможности, уничтожая появлявшиеся зоны высадки или попавшие в трудное положение десантные группы. Защитники, вооруженные и подготовленные специально к ведению оборонительных сражений, вцепились в свои позиции, понимая важность создания плацдармов для десанта, и старались не допустить их возникновения любой ценой.
Командование саальтских войск заранее предполагало, что потери при прямом штурме будут высокими, поэтому в первых эшелонах в большинстве шли только что прибывшие из королевства части, еще не участвовавшие в сражениях на этой войне и не имеющие боевого опыта. Они должны были лишь удержать хотя бы некоторые зоны высадки и в первых схватках определить наиболее защищенные и самые уязвимые точки обороны противника даже ценой собственной жизни.
И они умирали. Гибли в десантных шаттлах под зенитным огнем, горели в сбитых кораблях, ведущих наступление на оборонительные флоты тристанского бароната, превращались в пепел в ядерном пламени и истекали кровью в ожесточенных перестрелках при штурмах оборонительных позиций. Из-за высокой кучности войск и не всегда точных координат, предоставленных разведкой, эскадры иногда выходили из прыжкового режима в одной и той же точке, корабли сталкивались и гибли, даже не успев увидеть противника, а подходившие тристанские эскадры только усиливали неразбериху, втягивая наступающих в сражение.
Незнакомое поле боя и активные действия противника нарушали первоначальные планы высадки, и солдаты гибли, пытаясь выполнить приказы, заведомо невыполнимые в сложившихся условиях. Десантные группы, предназначенные для захвата плацдармов, оказывались в других секторах, но, неся тяжелые потери, все-таки делали свою работу, устанавливая маяки, зачищая зоны высадки и устанавливая подконтрольный периметр. А группы второй волны, высылаемые как подкрепления, оказывались на передовой, и в результате гибли и те, и другие.
Хаос в условиях операции подобных масштабов и при столкновении со столь упорным противником, как тристанская армия, славившаяся своим умением в создании и удержании оборонительных рубежей, был частью необходимого зла. Аллирд это понимал, поэтому придерживал самые боеспособные части, ожидая, когда противник выдохнется, израсходует все уловки и сюрпризы. Развернув штаб командования прямо в тронном зале своего флагмана, король Саальта с равнодушным видом принимал сообщения о потерях и гибели целых подразделений, но вместе с ними все-таки поступали и доклады о победах и первых достигнутых результатах. Несмотря на все, его войска все равно оставались одними из лучших в этом секторе Известного Пространства, а подготовка и снабжение были налажены не хуже, чем у противника. Тристанские солдаты, при всей их подготовке, тоже не были железными, погибая в затяжных схватках, а резервы не всегда успевали и не всегда достигали успехов в уничтожении высадившихся десантов.
— Данные, собранные за последний час, указывают, что наши потери на четырнадцать процентов больше предполагаемых, а эффективность ниже на тридцать два процента, — сообщил королю подошедший с отчетом генерал, — наибольших успехов мы достигли на северо-восточном направлении. Высаживаемые на развернутый плацдарм бронетанковые группы Восьмого корпуса смогли выбить противника с передовых рубежей вокруг Илары-Пять и войти в пределы крепостных стен. Командование корпуса запрашивает поддержку пехотой и бомбардировщиками.