Страница 200 из 244
— Господин барон, позвольте войти! — в дверь постучали, прервав его размышления. Наверное, он успел слишком глубоко в них погрузиться, потому что голос прозвучал настолько неожиданно, что он даже вздрогнул.
— Да, разумеется, — Эдвард узнал голос. — Можете входить, я не занят.
Наваждение прошло, он снова был один в кресле у камина с бокалом вина в руке.
В комнату, осторожно прикрыв за собой дверь, вошел остезейский лорд. Он уже успел переодеться в более свободную домашнюю одежду, в отличие от Эдварда, который так и оставался в тесном парадном камзоле, только верхние пуговицы расстегнул и ослабил узел шейного платка.
— Я посчитал, что должен заглянуть к вам, — сказал Линк, подходя ближе, — как человек, смеющий называть себя вашим другом, я не могу не беспокоиться о вашем состоянии. Стивки не тот человек, рядом с которым можно оставлять небезразличных моему сердцу людей.
— Благодарю вас, но боюсь вы недооцениваете его, — ответил Эдвард, сделав глоток из бокала и указав на соседнее кресло. — Прошу вас, давайте хотя бы сейчас забудем об этих надоедливых правилах этикета и просто поговорим, милорд? Присаживайтесь. Если интересно, выпивка на столике в дальнем углу. Надо отдать должное Де Мордеру, вкус у него был неплохой. Во всяком случае оценить стоит…
Барон все так же продолжал смотреть на огонь, пытаясь вернуться к собственным размышлениям, пока Линк, звеня бутылками, выбирал, что стоит попробовать. Наконец, прихватив бокал белого вина, лорд сел в стоявщее рядом кресло, откинулся на спинку и вытянул ноги к камину.
— Боюсь, это ты его недооцениваешь, наемник всегда наемник, друг мой. Ты настолько доверяешь ему? — поинтересовался Линк, посмотрев на своего собеседника с интересом. — Таскать его с собой, да еще и пытаться сделать тоскарийским дворянином? Знаешь, тут ведь только круглый идиот не поймет, зачем ты так поступаешь.
— Знаешь, у меня в детстве была игрушка, — заметил Эдвард, отставив бокал на столик, вспоминая то время, когда ему ненадолго позволяли побыть ребенком под присмотром прислуги и нянечек, — ее привез мне отец из экспедиции, сказал, что купил у странствующего торговца. Ничего подобного я ни раньше, ни позже не видел, но увлекся ей чуть ли не до помешательства. Это был такой многогранник с сотнями подвижных сторон. Передвигая элементы в определенной последовательности, ему можно было придать любую форму. А внутри этой конструкции была еще одна, даже более сложная, чем внешняя, — Эдвард даже пальцы сложил так, словно держал в руках свою игрушку, — секрет был в том, что внешняя, изменчивая и гибкая сторона, отвлекала внимание от внутренней основной структуры. На самом деле, сдвигая всего один элемент внутренней структуры, можно было передвинуть сразу несколько элементов внешней, и с каждым разом изменения только ускорялись, становясь все сложнее и сложнее.
— К чему ты об этом вспоминаешь? — не понял ход его мыслей Линк, что отобразилось на его задумчивом лице. — Что-то задумал?
— Я отвечаю на твой первый вопрос, мой друг, — ответил Эдвард, откидываясь на спинку кресла. — Ты смотришь только на то, что происходит снаружи, но настоящая суть событий от тебя скрыта. Я не могу не признать, что гористарская графиня мне не безразлична, но не стоит смешивать политику с личными предпочитениями.
— Кого ты сейчас пытаешься обмануть, Эдвард? — прямо спросил Линк. — Себя? Или меня? Я знаю тебя далеко не первый день, чтобы так легко тебе поверить. Когда ты теряешь самоконтроль, твои эмоции читаются очень легко.
— В представители Союза специально отбирают самых проницательных, или в Остезее все такие? — попытался отшутиться тристанский барон, но Линк продолжал смотреть на него все тем же придирчивым взглядом. — Ну хорошо, мне все равно не хочется ломать эту комедию слишком долго. В действительности все это было ошибкой… Она слишком напоминала мне Изабеллу. Движениями, манерой разговора, привычками, эмоциями… Я смотрел на Миривиль, а видел Изабеллу. Я даже не знаю, как это можно назвать, самовнушением или самообманом, а может быть это просто мое подсознание сыграло со мной злую шутку. Наверное, я действительно сам себе внушал все это, верил, что смогу снова отыскать ее среди живых людей…
— Но в действительности все оказалось не так? — поинтересовался Линк, глядя как играет вино в бокале. — Хотя я могу тебя понять, Эдвард, тяжело жить одной только памятью…
— Но только память и заставляет меня жить! — резче, чем должен был, ответил тристанский барон, сжав бокал так крепко, что тот треснул. Заметив это, Эдвард разочаровано вздохнул и швырнул бокал вместе с остатками вина прямо в камин. Стекло зазвенело, а пламя на секунду вспыхнуло ярче, одновременно с зашипевшим на раскаленных углях вином. Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями, прежде чем объяснил свою эмоциональную вспышку. — Я жестоко ошибался. Я искал Изабеллу среди живых, всего лишь на мгновение поверив, что в этом мире может существовать второй такой человек, но теперь понимаю, что все это глупости! Глупости! Проклятый бред, каким-то образом прокравшийся в мое сознание! Я не должен искать ее среди живых, потому что второй такой просто нет! Я должен ее помнить! Единственное, что мне осталось от любви, это имя и образ. А пытаясь заменить ее, я лишь оскорбляю память о ней… И она… тоскарийская принцесса одновременно так похожа и так отличается… Я не хочу этого! Не должен! — чуть не сорвавшись на крик, Эдвард внезапно успокоился и осел в кресле, уставившись на огонь.
— Так значит, в этом причина? — Линк усмехнулся. — Эдвард, сейчас поступают сообщения, что позиции саальтской армии снова активизировались. Разведчики докладывают о начале выдвижения резервных частей саальтской армии. Кажется, Аллирд все-таки решился на новое наступление…
— Причина не только в этом, — ответил Эдвард, настолько погрузившийся в попытки разобраться в собственных чувствах, что даже не обратил внимания на замечание про саальтскую армию, — Изабелла никогда не пыталась меня использовать. Она никогда не искала никакой выгоды, находясь рядом со мной, понимаешь? Линк, она ведь на самом деле меня любила… А здесь… Я не могу найти слов, чтобы объяснить свои чувства. В любом случае все это необходимо заканчивать. Гористарские вассалы это отлично показали. Даже если я оставлю доверенных лиц… сколько они продержаться без тристанских клинков? Нисколько…
— Тогда что ты будешь делать? — остезейский лорд тоже откинулся на спинку своего кресла, глядя, как осколки стекла медленно плавятся в огне. — Ведь теперь Стивки все равно станет твоими вассалом, как и все Тоскарийское графство. Леди Миривиль станет его женой, а наследник… Да, наследник Гористарского графства все еще жив…
— Я помню о своих клятвах, — сухо ответил Эдвард. — Гораздо лучше, чем многие другие, как убедился сегодня… или уже вчера? — задумчиво посмотрел он на своего друга. — Святое Небо, я со всем этими делами и отсутствием сна окончательно потерял счет времени. Я слишком долго откладывал их, занятый чужими проблемами, защищая это королевство от внешних врагов, хотя уже пора защищать его от себя самого. Аллирд снова начал наступление? — уточнил он, посмотрев на Линка, и тот согласно кивнул. Тристанский барон сцепил пальцы в замок. — Это хорошо. Очень хорошо. Я собираюсь его разбить и наконец-то покончить с этой бессмысленной войной, после чего смогу убраться с этой проклятой земли.
— Так просто? — Линк даже не скрывал своего удивления. — Покинуть Рейнсвальд окончательно? Эдвард, я думаю, Иинан ожидал от тебя гораздо большего. Он верил в тебя, так же, как верил в будущее Рейнсвальда…
— Я не покину королевство окончательно, — отрицательно покачал головой барон, глядя на огонь, — здесь мой баронат, мои вассалы и подданные. Я не имею права их бросить, забыть о клятвах сюзерена. И все же, я перенесу свой двор на Аверию, как можно дальше отсюда. А Иинан… в отличие от меня, он верил в Рейнсвальд. И посмотри, что из этого получилось…
— Так значит, уговаривать тебя бессмысленно? — вздохнул Линк. — Ты твердо убежден в том, что уже не принадлежишь Рейнсвальду…