Первый Долг Родине

- ты что все кочки объезжаешь? Дома на прогулке с шалавами на Жигулях что ли едешь? - голосил прапор. - Это ГАЗ-66, ей эти кочки и ухабы не страшны.

К колонне стали подъезжать гражданские легковые автомобили, а их владельцы просили что-нибудь продать. Старший колонны приказал прогнать их и занять оборону. По радиостанции я передал о вынужденной остановке в Моздок.

В течение десяти минут неполадки устранили и солдаты, не успев познакомиться и найти земляков, попрыгали на машины. Передав главной радиостанции кодированным текстом о возобновлении движения, мы получили приказ о срочном изменении маршрута. Дело в том, что выехавшая за несколько часов до нас колонна, была обстреляна боевиками, о потерях информации не было. Изменённый маршрут движения колонны проходил через "зелёнку", с густо растущими, похожими на кустарник, деревьями. Это был маршрут особого риска, но другого пути не было.

КШМ с какой-то мистической силой цепляли ветки деревьев, громоздились над ней, хлестали, пытались задержать, но всякий раз, когда они ухватывались за неё своими дерзкими лапами, она ускользала от них и двигалась вперёд. Переваливаясь с одного моста на другой, словно бурый медведь пробирающийся сквозь чащу леса к своей берлоге, машина скрипела и казалось вот-вот не выдержит возлагаемой на неё нагрузки и развалится, но она покоряясь судьбе, держалась. А тем временем напряжение росло, силы противодействия терзали душу, казалось, что во время преодоления очередного ухаба, из густых деревьев раздастся адский выстрел и изрыгнёт то, что разнесёт КШМ в клочья, а вместе с ней и человеческие жизни, не успевшие вдохнуть её сполна.

Показался просвет, и колонна с рёвом начала выбираться из "зелёнки", подобно тому, как выползает змея из норы. И вот, казалось бы, критический момент миновал, но нет, старуха смерть уготовила новый сюрприз. Перед нами, во всём своём величии раскинулись горы. Новенький КАМАЗ и идущий за ним МТЛБ поднимались по серпантину с лёгкостью, что нельзя было сказать о КШМ, которая упорно не хотела, да и не могла, как восьмидесятилетняя старуха взбираться наверх по извилистой горной дороге. И это не удивительно, ведь она участвовала в первой чеченской компании, когда после огромных потерь Федеральных войск, последние были с позором выведены из Чечни, а в чьи-то широкие карманы уплыли кровавые чеченские доллары. Мы с машиной слились в одно целое, молясь за то, что бы она выдержала возложенную на неё задачу, так как от этого зависят жизни многих людей, в том числе и наши. Ближе к вершине горы нами было обнаружено горное селение, где к удивлению ни один дом не был, тронут войной, а местные жители при виде нас выходили из домов и махали руками. Среди них попадались мужчины средних лет, которые с явным недовольством провожали колонну злобным взглядом и продолжали ошарашено следовать своей дорогой. По обеим сторонам красовались шикарные особняки, которые порой не встретишь в московской области.

Наконец колонна стала спускаться с гор, став не менее уязвимой на горной, извилистой дороге. Там внизу всей своей красой раскинулась Ингушетия.

Вдруг к шуму КАМАЗОВ, МТЛБ и КШМ добавился зловещий шум приближающихся "вертушек". На крыльях чёрных машин устрашающе весели ракеты. С помощью радиосвязи, они вовремя убедились в нашей принадлежности к войскам Российской Федерации. А могли ведь, и обстрелять.

Колонна продолжала движение. Желудок, не получивший достаточного количества и качества пищи, ныл от голода и изжоги. Для того чтобы отвлечься, я вытер испарину с окна, где перед моим взором предстал полуразрушенный завод, на искореженном заборе которого зловеще чернела, словно написанная самим Дьяволом, фраза: "Добро пожаловать в ад".

Началось твою... - выругнулся я, натягивая бронежилет, хоть и понимал, что он совершенно будет бесполезен, если миномётным огнём достанут КШМ, а её то уж постараются завалить, дабы отсечь своевременную информацию о нападении на колонну. А тем временем в протёртое окно я наблюдал за длинной цепью "КАМАЗов" не отстающих друг от друга, подобно поезду, оставляющую после себя облака пыли. Тут то и закралось в мою душу беспокойство в связи с длительным отсутствием круживших над нами "вертушек". Через некоторое время автомашины вышли на трассу и двигались вдоль железной дороги мимо встречающихся обстрелянных и обгоревших домов. Чувствовалось, что идёт война. Вдруг возле полотна железной дороги я заметил БТР, а вскоре появился расположенный прямо на дороге КПП блок поста. Путь преграждали бетонные блоки, шлагбаум и окапавшиеся Российские военные. На КПП возникла заметная суета, а находившиеся там военнослужащие грозно ощетинились, приняв боевые позиции. После проверки документов и связи напряжение заметно поубавилось.

Особенно меня поразила картина увиденная перед блокпостом вблизи железнодорожных путей. Недалеко оттуда находились обгоревшие останки Российского танка, причём башня лежала люком к земле метрах в пятидесяти от корпуса. Вот в ней то и облюбовали себе позицию двое молодых солдат в тот момент жадно поедавшие содержимое своих котелков.

И вот снова, после короткой остановки мы двинулись в путь. Уже через десять минут колонна наткнулась на последний блокпост.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Передовая.

...Колонна остановилась, старший колонны снова решал какие-то вопросы на КПП, а нас пробивало любопытство о предстоящим зрелище. Пехота возможно уже предвкушала будущий ужин из свеже заваленного барашка, а я тем временем раздавал молодым солдатам с КПП, папиросы "Беломорканал" произведёнными в г. Елец, которыми запасся вдоволь мой водитель Виталик перед выездом. Через 15 минут мы были на месте, но разгружаться нам не пришлось, так как войска меняли место дислокации. Представшая взору картина глубоко поразила. Всё было не так, как я себе представлял. Там, где ещё не так давно вели бои наши солдаты, уродливо лежала обгоревшая и искорёженная бронетехника, а ящики из-под снарядов указывали бывшие места расположение боевых расчётов артиллерии. Окопы на четверть наполненные водой источали могильную сырость, а от израненной земли, пропитанной кровью молодых солдат, веяло трупным запахом, разгоняемым прохладным осенним ветром. Стало не по себе, и мы молча наблюдали, как в ста метрах от колонны грузили на вертушку трупы погибших солдат. В противоположной стороне от них, огромными тягачами, похожими на те, что перевозят ракеты стратегического назначения, оттаскивали искорёженную бронетехнику.

Проведя беглый техосмотр КШМ, мы ужаснулись, - правый бензобак был пробит, а левом, дай Бог, нашлось бы 15 литров бензина - это и ежу понятно, что до Моздока с таким количеством горючего не доберемся, а если и доберёмся, то чудом и без связи. Дело в том, что аккумуляторы станции в движении подпитываются от генератора работающего только при включённом двигателе КШМ. Самих аккумуляторов надолго не хватит. А все наши КАМАЗЫ были дизельные!? Тут естественно включилась армейская "не пропадала". Договорившись со старшим, рядом стоявшей КШМки мы обменяли одну из наших исправных мачт на такую же неисправную, приданным к которой явился полный бак бензина. Только после этого я заметил отсутствие составных частей антенн УКВ радиостанции, крепившихся к электроподъёмникам, расположенным на крыше кунга. Связь то конечно была внутри колонны, но укороченный вид антенн снижал её дальность. Хотя это не имело особого значения, ведь с базой связь поддерживается по КВ. радиостанции с антенны зенитного излучения (АЗИ). Увидев нашу озабоченность, водитель КАМАЗа шедшего за КШМ всю дорогу подошёл и поделился своими впечатлениями.

- Здорово пацаны! Рязанские есть кто?

- Нет, - ответил коротко я.

- А закурить не будет?

Я полез в кунг КШМки и из-за станций достал пачку папирос, находившихся у нас в изобилии. Вот ведь водила, запасливый!

- На, держи, у нас ещё есть, - великодушно произнёс я. Водила мой с краснодарского края, а я из Москвы. Так что видишь, земляков твоих нет.

- А жаль, по родине соскучился. Это ты что ли связист?