Волшебник

Храм, у которого расположились Паг и Лори, находился в самом центре огромного города. Немного поодаль возвышалось еще несколько подобных ему строений, а между ними были разбиты тенистые сады, обнесенные яркими деревянными изгородями. С декоративных горок, возвышавшихся в середине каждого сада, сбегали быстрые ручейки. Карликовые деревца и кустарники чередовались с цветочными клумбами и росшими вдоль дорожек исполинскими деревьями, дававшими густую тень. Под ними располагались разноцветные скамьи. По тропинкам садов бродили музыканты, услаждавшие слух горожан игрой на деревянных флейтах и странного вида щипковых струнных инструментах, отдаленно напоминавших лютни. Прислушиваясь к необычному полифоническому звучанию цуранийской музыки, Лори восторженно произнес:

- Как здорово, Паг! Какие нежные полутона! А чего стоит это диминуэндо в миноре! - Он со вздохом опустил глаза долу и пробормотал: - Это чужая, непривычная для нас музыка, но она прекрасна, ты не находишь? Ах, если бы мне когда-нибудь довелось снова заняться любимым ремеслом! Пожалуй, я даже согласился бы играть для цуранийских вельмож!

Паг сочувственно улыбнулся другу и взглянул направо, туда, где находился городской базар. К рыночной площади одна за другой подъезжали телеги, груженные всяческой снедью. Разносчики сновали между рядами, предлагая торговцам и покупателям холодную воду и сласти. Со стороны рынка до Пага и Лори доносились крики и грубая брань, оттуда тянуло запахами свежевыпеченного хлеба, свежей и копченой рыбы, помоев и нечистот. Все это напомнило Пагу рынок в Крайди, и он горестно вздохнул.

Когда отряд, возглавляемый Хокану, шествовал по улицам города, прохожие уступали ему дорогу, повинуясь зычным крикам воинов:

- Шиндзаваи! Шиндзаваи!

Лишь однажды путники остановились на перекрестке, пропуская процессию мужчин в красных балахонах, украшенных длинными перьями. Предводитель этой живописной группы, которого Паг принял за главного жреца какого-то почитаемого в Цурануани божества, скрывал свое лицо за деревянной маской с изображением ярко-красного черепа. Физиономии его спутников были разрисованы алыми кругами и полосами. Они то и дело прикладывали к губам глиняные свистульки, издававшие пронзительные, визгливые звуки. Прохожие жались к стенам домов, чтобы дать дорогу этому необычному отряду. Один из солдат провел ладонью по лицу и груди, ограждая себя от влияния злых чар. Позже он словоохотливо объяснил Пагу и Лори, что повстречавшиеся им жрецы были служителями грозного бога Туракаму, родного брата богини смерти Сиби.

Устав дожидаться Хокану на ступенях храма, Паг встал и кивком попросил у ближайшего из стражей разрешения заговорить. Тот согласно кивнул в ответ, и Паг спросил его:

- Господин, который из богов обитает в этом храме?

Солдат усмехнулся и ворчливо-добродушно ответил:

- Невежественный дикарь! Боги живут не в храмах, а на небесах, Верхнем и Нижнем. А здесь люди совершают молитвы и приносят им жертвы. Сын моего господина сейчас смиренно просит Чококана, доброго бога Верхнего неба, и его слугу Томачачу, чтобы те были щедры и милостивы к роду Шиндзаваи.

Вскоре Хокану вышел из храма и кивнул своим спутникам. Отряд продолжил свой путь по улицам города. Паг и Лори во все глаза глядели по сторонам. Многое из того, что являлось обыденным для цурани, представлялось им странным и необычным. Почти на каждом шагу они обменивались возмущенными, восхищенными или недоуменными возгласами. Вскоре все воины, сопровождавшие юного Хокану, принялись от души потешаться над варварами, впервые попавшими в большой город. Паг и Лори и вправду чувствовали себя, словно крестьяне из отдаленной провинции, очутившиеся на улицах столицы.

Все дома, мимо которых они проходили, представляли собой деревянные каркасные строения, стены которых были сделаны из какого-то необычного материала, напоминавшего затвердевшую ткань. Из камня здесь, похоже, строили только многочисленные храмы. Все без исключения дома, начиная от скромных хижин мастеровых и кончая многоэтажными особняками знати, были выкрашены в белый цвет и покрыты затейливыми рисунками, изображавшими зверей и птиц, пейзажи и батальные сцены. В убранстве жилищ, так же, как и в одежде цурани, безраздельно господствовали пестрота и яркость.

Путники миновали рыночную площадь, пересекли широкий бульвар и оказались у дома, обнесенного высокой стеной и окруженного зелеными лужайками. У ворот особняка стояли два солдата в синих доспехах. Увидев Хокану, они вытянулись и отдали ему честь.

Воины, сопровождавшие молодого офицера на протяжении всего пути из лагеря, молча прошествовали в глубь просторного двора, оставив Хокану наедине с двумя невольниками. Офицер взмахнул рукой, и один из стражей, дежуривших у входа, распахнул тяжелую дверь. Хокану, Паг и Лори прошли в просторный зал, пересекли его и через противоположную дверь, которую проворно раздвинул перед ними пожилой слуга, вышли во внутренний двор. Там на зеленой лужайке, в центре которой находился мощенный каменными плитами бассейн с журчавшим в нем фонтаном, сидел седовласый старик, облаченный в темно-синий балахон из дорогой, добротной материи. Он был погружен в чтение пергаментного свитка. Когда Хокану и его спутники ступили на лужайку, старик встал и приветливо улыбнулся юноше.

Хокану снял с головы шлем и вытянулся. Паг и Лори отошли в сторону. Седовласый господин кивнул, и Хокану подошел к нему вплотную. Они обнялись, и старик ласково проговорил:

- Сын мой, я рад видеть тебя в добром здравии. Расскажи мне, как дела на плантации.

Хокану в нескольких фразах обрисовал отцу положение в лагере, не упустив ни одной важной детали, и сообщил о действиях, которые предпринял для увеличения сбора древесины.

- И новый надсмотрщик позаботится о том, чтобы рабы были сыты и здоровы. Я надеюсь, что урожай окажется не так уж плох, - завершил он свой рассказ.

- Ты действовал разумно и решительно, сын мой. Через несколько месяцев нам надо будет снова проверить, как там обстоят дела. Надеюсь, что положение с добычей древесины нгагги улучшится, ибо хуже, чем теперь, оно не бывало еще никогда. Стратег настаивает на том, чтобы мы увеличили поставки для нужд армии. Ослушавшись этого приказа, мы рискуем впасть в его немилость. - Казалось, он лишь теперь заметил стоявших поодаль Пага и Лори. - Что здесь делают эти невольники? - с оттенком раздражения спросил он сына.