Царство Золотых Драконов

А ещё ведьма вспомнила, что когда-то раньше в своей жизни видела богов, прямо как Тенсинг и Дил Баадур, пришедших в долину на поиски растений. Взамен собранных растений эти двое оставили после себя бесценные знания, благодаря которым существенно улучшились условия жизни йети. Так, последние научились приручать жеребцов и готовить их мясо, несмотря на то, что ни у кого больше не хватало сил тереть друг о друга камни и разводить огонь. Всё, что давала охота, пожиралось сырым, а если голод становился невыносимым, то в качестве последнего средства убивали и своих жеребцов или же питались трупами других йети. Ламы также научили их отличать себя от других, наделив каждого собственным именем. Грр-импр на языке йети означало «умная женщина».

Уже очень давно никакие боги не появлялись в долине, об этом телепатически их и проинформировала Грр-импр. Тенсинг подсчитал, что прошло, по крайней мере, более полувека с тех пор, как Китай захватил Тибет, где проходила последняя экспедиция, в ходе которой люди искали лекарственные растения. Йети никогда долго не жили и, пожалуй, никто, за исключением старой колдуньи, не видел человеческих существ, однако ж, в их общих воспоминаниях жила легенда о мудрых ламах.

Тенсинг уселся в самой большой из всех пещер, единственной, куда можно было войти на четвереньках, и которая, без сомнений, служила местом общего сбора, и являлась подобием зала общих собраний. Дил Баадур и Грр-импр расположились поблизости, а затем стали приходить и другие йети, самые глупые из которых просто растягивались на земле. Те, кто, не переставая, размахивал увесистыми камнями и дубинками, были воинами собравшейся здесь жалкой группы, поэтому, не выпуская из рук своего оружия, и остались снаружи.

Йети прошли строем, один за другим, двадцать существ в целом, разумеется, не считая дюжины воинов. Почти все они были женского пола, а судя по волосам и зубам, выглядели вполне молодыми, хотя и крайне болезненными. Тенсинг осмотрел каждую со всем уважением, чтобы никоим образом не испугать. Последние пять оказались с детьми, единственными, оставшимися в живых на всё племя. Ребята выглядели гораздо привлекательнее взрослых, и, скорее, были похожи на ещё толком не сформировавшихся, покрытых белым мехом, обезьянок. Вялые, те не держали голову и практически не управляли своим телом: все пребывали с закрытыми глазами и едва дышали.

Потрясённый, Дил Баадур увидел, что даже такие, озверевшего вида существа, любили своих малюток, точно матери. Они нежно держали отпрысков на руках, обнюхивали и ласкали их, прикладывали к груди, чтобы накормить, и, не видя ответной реакции, кричали в отчаянной тоске.

- Всё это очень грустно, учитель. Бедняжки умирают, - наблюдательно заметил молодой человек.

- Жизнь полна страданий. А наша задача их в какой-то мере облегчить, Дил Баадур, - возразил Тенсинг.

В пещере было крайне мало света, и стоял столь невыносимый запах, что лама дал знак всем выйти на свежий воздух. Грр-импр сделала несколько танцевальных движений вокруг больных детей, стараясь звенеть своими ожерельями из костей и зубов и время от времени испуская душераздирающие вопли. Йети включились в это действо хором стонов.

Не обращая никакого внимания на раздававшиеся поблизости суматошные вопли, Тенсинг склонился над детьми. Дил Баадур увидел, как переменилось выражение лица его наставника – так, впрочем, и происходило каждый раз, когда последний активизировал свои целительные силы. Лама поднял одного из самых маленьких детей, которого удобно расположил на своей ладони, и стал крайне внимательно осматривать больного. Немного погодя к нему подошла одна из матерей, пытавшаяся ласковыми жестами успокоить малышку, а Тенсинг в свою очередь взял на пробу несколько капель её молока.

- Что же случилось с детьми? – спросил ученик.

- Возможно, бедняжки умирают с голода, - сказал Тенсинг.

- С голода? Да неужели ж матери не кормят своих детей?

Тенсинг терпеливо ему объяснил, что молоко йети представляет собой жёлтую и прозрачную жидкость. И тотчас позвал воинов, не хотевших приближаться к нему до тех пор, пока Грр-импр не рявкнула на них как следует. Лама осмотрел и их, обратив особое внимание на тёмно-лиловые языки. Единственной, у кого не было языка такого цвета, оказалась лишь старая Грр-импр. Её рот был некой дурно пахнущей и тёмной полостью, которую не очень-то и хотелось тщательно обследовать, однако ж, Тенсинг не относился к числу тех людей, кто пасует перед различного рода опасностями.

- Все йети недоедают, за исключением Грр-импр, у которой наблюдаются лишь старческие симптомы. Ей, по моим подсчётам, лет сто, - пришёл к выводу лама.

- Что же именно изменилось в долине, из-за чего им стало не хватать пищи? – спросил ученик.

- Пищи, может, и не хватает, но больны они скорее потому, что всё съеденное внутри практически не задерживается. Малыши зависят от материнского молока, в котором, однако ж, нет ничего питательного; оно как вода, отчего дети и умирают через несколько недель или месяцев. У взрослых жизненных сил всё же больше, ведь те употребляют в пищу как мясо, так и растения, и, тем не менее, что-то отбирает силы и у них.

- Вот поэтому они так заметно уменьшаются в размерах и умирают молодыми, - добавил Дил Баадур.

- Возможно.

Дил Баадур закатил глаза: порой туманные определения наставника выводили его из себя.

- Это и есть проблема последних двух поколений, потому что Грр-импр помнит, когда остальные йети были практически с неё ростом. Вероятно, именно таким способом они все и исчезнут буквально в ближайшие несколько лет, - сказал молодой человек.

- Возможно, - возразил уже раз в сотый лама, кто в данную минуту думал совершенно о другом, и добавил, что Грр-импр также помнила тот момент, когда все перебрались в эту долину. Подобное означало лишь наличие в оставленном месте чего-то слишком вредного, оказывающего крайне губительное действие на всех йети.

- Должно быть так…! Вы сможете спасти их, учитель?

- Посмотрим…

Монах закрыл глаза и несколько минут молился, испрашивая вдохновения, чтобы разрешить поставленную задачу, а также смирения, помогающего осознать, что результат практически от него не зависит. Он бы сделал всё, что мог, и наилучшим образом, однако контролировать жизнь или смерть было не под силу и ему.

Окончив свою непродолжительную медитацию, Тенсинг вымыл руки и тотчас направился в один из загонов, где выбрал жеребца-самку и подоил её. Он наполнил миску тёплым, ещё пенящимся, молоком и отнёс ту к собравшимся группой детям. Затем смочил в молоке кусок тряпки, который сунул в рот одного из них. Поначалу ребёнок никак не отреагировал, но всего лишь спустя несколько секунд запах молока привёл малыша в чувство - тот приоткрыл губы и, хотя и слабо, начал сосать тряпку. Жестами лама указал матерям последовать его же примеру.

Процесс обучения йети доить самок-жеребцов и кормить детей их молоком буквально по капле оказался небыстрым и крайне утомительным. У йети практически отсутствовала способность к рассуждению, чему-то новому они учились исключительно путём повторения. Наставник со своим учеником провели за этим занятием целый день, однако ж, увидели результаты своего труда сразу же по наступлении ночи, когда впервые раздался плач всего лишь троих детей. На следующий день, прося молока, плакали уже пятеро, которые вскоре открыли глаза и смогли пошевелиться.

Дил Баадур был настолько собой довольным, словно решение текущей задачи пришло в голову именно ему, однако Тенсинг успокаиваться и не собирался. Всё же ему требовалось найти какое-то объяснение. Он скрупулёзно изучал всё, что йети засовывали себе в рот, так и не знакомясь с причиной заболевания вплоть до того пока он сам вместе со своим последователем не начали испытывать боли в животе, и обоих не стало рвать желчью. Они съели лишь тцампу, их уже ставшую привычной еду на основе ячменной муки, масла и горячей воды. Оба так и не попробовали мясо жеребца, которое предлагали им йети, поскольку сами были настоящими вегетарианцами.