Страница 2 из 70
- Могу я узнать, чем именно, учитель?
- Красотой открывающегося вида, - возразил тот, указывая на нескончаемую горную цепь, на первозданную белизну снега и яркое ослепляющее небо.
- Всё это напоминает лунный пейзаж, - наблюдательно заметил молодой человек.
- Очень даже может быть.…Где именно на луне ты бывал, Дил Баадур? – спросил лама, тактично скрывая очередную улыбку.
- Ну, так далеко я ещё не зашёл, учитель, но именно так я себе её и представляю.
- На луне небо, конечно же, чёрное и нет гор, какие ты видишь здесь. Нет там и снега, всё имеет скалистую породу и покрыто пылью пепельного цвета.
- Возможно, однажды и я смогу совершить астральное путешествие на луну, взяв пример с моего досточтимого наставника, - осторожно допустил его верный последователь.
- Возможно…
Убедившись в том, что лама надёжно закрепил шест, оба сняли свои туники и накидки, мешающие им свободно продвигаться вперёд, и связали свои вещи таким способом, что получилось четыре весомых тюка. По своему виду лама был настоящим атлетом. Спина и руки – сплошная груда мышц, ширина шеи напоминала бедро нормального человека, а ноги мало чем отличались от ствола крупного дерева. Это поистине огромное тело воина резко контрастировало с его умиротворённым лицом, нежным взглядом и утончённым, вечно расплывающимся в улыбке и чуть ли не женским ртом. Тенсинг брал тюки один за другим, раскручивая каждый в руке, работая точно крыло ветряной мельницы, и перебрасывая каждый на противоположный край оврага.
- Страх – явление вымышленное, Дил Баадур, он живёт лишь в твоём разуме, впрочем, как и всё остальное. Наши мысли формируют то, что мы принимаем за реальность, - сказал он.
- В данный момент мой мозг сосредоточен на яме порядочной глубины, учитель, - прошептал его последователь.
- А мой прокладывает через неё весьма надёжный мост, - возразил лама.
И, махнув рукой, он попрощался с молодым человеком, который остался ждать на снегу, а сам сделал шаг в пустоту, нащупав правой ногой центр деревянного шеста, и буквально за долю секунды толкнулся вперёд, чудом достигнув левой ногой противоположного края.
Дил Баадур повторил манёвр значительно медленнее и с меньшим изяществом, однако ж, ни единым жестом не выдал свои трясущиеся поджилки.
От внимания наставника не ускользнула его блестящая, влажная от пота, кожа. Оба в спешке оделись и зашагали дальше.
- И далеко мне до вас? – захотел узнать Дил Баадур.
- Возможно.
- Будет ли легкомысленно с моей стороны попросить вас не отвечать мне больше вашим вечным «возможно», учитель?
- Возможно, и будет, - улыбнулся Тенсинг, а после некоторой паузы добавил, что, согласно написанным на пергаменте инструкциям, следует двигаться на север. Так, самый трудный участок пути ещё впереди.
- Вы видели Йети, учитель?
- Они такие же драконы, выпускают огонь из ушей и имеют по четыре пары лап.
- До чего ж странно! – воскликнул молодой человек.
- Ну, сколько раз я тебе говорил, что не стоит верить всему тому, что ты видишь? Ищи свою собственную правду, - посмеялся лама.
- Учитель, мы ведь не занимаемся по учению Будды, но лишь просто беседуем… - вздохнул ученик, чувствуя некоторое отвращение.
- В этой жизни я, конечно, не видел Йети, однако, всё тянется из воспоминаний предыдущей. У них наше же происхождение, а тысячи лет назад их цивилизация была на уровне человеческой, это лишь сейчас они крайне примитивные создания с ограниченным умишком.
- Да что такое с ними случилось?
- По своей природе они очень агрессивны. Только и делали, что убивали другу друга, разрушали всё у себя же имеющееся вплоть до территории, на которой и жили. Кто спасся, бежали в горные вершины Гималаев, а уже там раса постепенно начала вырождаться. Теперь же они на уровне животных, - возразил лама.
- И много их?
- Всё относительно. Стоит им на нас напасть, кажется, что одолела толпа, а если ведут себя дружелюбно, то Йети совсем немного. В любом случае, живут эти существа крайне недолго, однако ж, размножиться им ничего не стоит, поэтому полагаю, что в долине таковых, по меньшей мере, несколько.
Все живут в труднодоступном месте, где никто не может их обнаружить, хотя иногда кто-нибудь из них отправляется на поиски пищи и, бывает, теряется. Вот возможная причина следов, что люди приписывают страшному снежному человеку, как мы привыкли называть этих существ, - высказал предположение лама.
- Следы от ног просто огромны. Должно быть, они настоящие гиганты. И они всё ещё бывают агрессивными?
- Ты задаёшь слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов, Дил Баадур, - возразил учитель.
Тенсинг вёл своего последователя дальше по горным вершинам, по пути перепрыгивая пропасти, взбираясь по вертикальным склонам, скользя по тонким, высеченным среди скал, тропкам. Да, там присутствовали и подвесные мосты, но те были столь древними и в таком плохом состоянии, что, решившись воспользоваться ими, приходилось проявлять крайнюю осторожность. Когда дул ветер или же сыпал град, люди спешно искали убежища, где пережидали непогоду. Раз в день все ели тцампу, некую смесь из жареной ячменной муки, сухих трав, оставшегося от мяса яка жира и соли. Под коркой льда всегда было достаточно воды.
Иногда у молодого Дила Баадура складывалось впечатление, что они ходили кругами, поскольку видимый пейзаж мало менялся, однако ж, подобные сомнения тот держал при себе: озвучивать их – означало вести себя крайне невежливо по отношению к своему наставнику.
По мере наступления сумерек все стали искать место, где можно было бы относительно спокойно провести ночь. Порой людям хватало какой-то расщелины, в которой, защитившись от ветра, те могли устроиться. Бывало и так, что путешественники коротали ночи в пещерах, но время от времени приходилось спать и под открытым небом, закутавшись лишь в ячьи шкуры. Раз расположившись зачастую лишённым удобств лагерем, люди усаживались по-турецки, смотря на заходящее солнце и проговаривая особую мантру Будды, неустанно повторяя снова и снова «Ом мани падме ум» или «Радуйся, Лучшая из Драгоценностей в Сердце Лотоса». Эхо внимало религиозному гимну, множа тот бесконечное число раз, разнося по высочайшим горным пикам Гималаев.
Идя, люди собирали по пути палочки и сухую траву, складывая всё в мешки, чтобы было чем разжечь костёр на ночь, на котором затем приготовить себе же пищу. После ужина все усаживались где-то на час и начинали медитировать. В это время под действием холода все застывали, точно ледяные статуи, отчего своими телами едва его ощущали. Люди привыкли к такого рода неподвижности, приносящей им лишь спокойствие и умиротворение. Занимаясь буддистскими практиками, учитель и последователь сидели, абсолютно расслабившись, однако ж, находившись в полной боевой готовности. Оба абстрагировались от малейших развлечений и ценностей человеческого мира, не забывая при этом о существовавшем повсюду страдании. Преодолевая несколько дней подряд подъём в горы и взбираясь по ледяным вершинам, они добрались до Шентан Джонг, построенного на совесть монастыря древних лам, придумавших способ рукопашной борьбы, известный как тао шу. Случившееся в XIX веке землетрясение разрушило монастырь, в котором не осталось ни одной живой души. Это было построенное из камня, кирпича и дерева здание с более чем сотня, комнатами, которое, казалось, стояло на самом краю впечатляющего своими размерами утёса. Не счесть и лет, сколько укрывались в этом монастыре монахи, посвятившие свои жизни духовному поиску и совершенствованию боевых искусств.
По своему происхождению монахи тао шу были медиками, обладавшие потрясающими знаниями анатомии человека. В силу своего призвания те со временем открыли уязвимые места на теле, при нажатии на которые могли вызвать у его обладателя онемение или же паралич, и их же умудрялись удачно сочетать с известными в Азии боевыми приёмами. Цель же состояла в духовном совершенствовании путём обуздания собственных сил и эмоций. Будучи непобедимыми в рукопашном бою, люди никогда не прибегали к тао шу в насильственных целях, а лишь занимались им скорее как некими физическими и умственными упражнениями. Обучали этому искусству отнюдь не любого, а определённым способом избранных мужчин и женщин. Тенсинг научился тао шу именно от них и теперь передавал эти знания своему последователю Дилу Баадуру.