Царство Золотых Драконов

Разумеется, Кейт и словом не обмолвилась о собственных планах своему внуку Александру, а мальчик никак не думал, что она окажется настолько сентиментальной. Тем более в данном случае не было и намёка на любого рода сентиментальность, как о том высокопарно заявляла писательница. Мотивы её были исключительно практичными: просто нужен был человек, кто бы организовал её записи, архивы, а также невероятных размеров кучу всякого разного, оставшуюся на кровати в её квартире. Если бы Надя жила рядом, та бы точно заставила её работать как рабыню, и без всяких шуток. Конечно, это случилось бы намного позже, когда бы девочка пожила бы в её доме какое-то время, а не сию же минуту, в которую упрямый Сезар Сантос наконец-то согласился отправить дочь на несколько недель.

Кейт никак не представляла себе, что Надя прибудет на место встречи, не захватив с собой смену одежды. Из всех вещей у девочки были лишь жилет, два банана и картонная коробка с несколькими, проделанными в крышке, отверстиями. Внутри путешествовала Боробá, столь же напуганная, как и сама девочка, и вечно сопровождавшая свою хозяйку. Путешествие обещало быть долгим. Сезар Сантос проводил дочь до самолёта, где стюардесса отвечала бы за неё вплоть до Нью-Йорка. На руки девочки приклеили записки с телефонами и адресом писательницы на случай, если та вдруг потеряется. Отодрать их даже потом было не так уж и легко.

Надя летала лишь на допотопном небольшом самолёте отца, что ей совсем не нравилось делать, поскольку девочка боялась высоты. Сердце так и ёкнуло, как только она увидела размер товарного самолёта в Манаус и поняла, что проведёт внутри этой махины не один час. Напуганная, она поднялась на борт, да и Боробé было не намного лучше. Привыкшая к воздуху и свободе, бедная обезьяна с грехом пополам выжила в этом замкнутом пространстве среди шума моторов. Когда хозяйка в аэропорте Нью-Йорка подняла крышку коробки, обезьянка выскочила оттуда пулей, начав кричать и прыгать на плечи людей, чем вызвала панику путешествующих. И только через полчаса Надя и Кейт Колд устроили за ней охоту, чтобы как-то успокоить.

Первые несколько дней жизни в нью-йоркской квартире оказались весьма сложными для Боробы́ и её хозяйки, но вскоре они научились ориентироваться на улицах и даже подружились с кем-то из местных в квартале, где они жили и неизменно привлекали к себе внимание. Обезьянка, вёдшая себя как человеческое существо, и девочка с перьями в причёске – оба представляли собой определённое зрелище в этом городе. Люди то и дело предлагали им сладости, а туристы спешили сфотографироваться с необычной парочкой.

- Нью-Йорк представляет собой совокупность небольших деревень, Надя. Там у каждого квартала свои особенности. Однажды узнав об иранском магазине, вьетнамской прачечной, о почте, где главный человек – сальвадорец, кстати, мой друг, а в кафетерии работает итальянец, и, познакомившись с ещё несколькими людьми, ты точно почувствуешь себя как в Санта Мария де ла Ювья, - объяснила ей Кейт, и очень скоро девочка убедилась, как та была права.

Писательница заботилась о Наде, точно о принцессе, не раз повторяя про себя, что впереди ещё будет время приструнить девочку. Женщина гуляла с ней где только можно, водила пить чай в гостиницу Плаза, они брали экипаж с лошадьми и катались по Центральному парку, глазели на вершины небоскрёбов и на статую Свободы. Приходилось учить её пользоваться подъёмником, подниматься по эскалаторам и проходить сквозь вращающиеся или открывающиеся самостоятельно двери. Заходили они в театр и в кино, где Надя никогда не была прежде; однако больше всего поразил девочку лёд, что та увидела на катке. Привыкшая к тропикам, она не уставала поражаться холоду и белизне льда.

- Скоро тебе наскучит и лёд, и снег, потому что я думаю взять тебя с собой в Гималаи, - сказала ей Кейт Колд.

- А где же такое?

- На другом краю света. Тебя понадобятся хорошая обувь, тёплая одежда, непромокаемый плащ.

Писательница сочла, что на самом деле было бы прекрасной идеей взять Надю в Царство Золотых Драконов, ведь так девочка увидит совершенно другой мир. Она купит ей соответствующие одежду и обувь, а также детскую курточку и специальную дорожную сумку для Боробы́. Она представляла собой чёрный чемодан с сеткой, пропускающей воздух и позволяющей видеть, что происходит снаружи. Изнутри сумка была выстлана мягкой овчиной, там же имелись миски для воды и еды. Ещё она закупила пелёнок. Оказалось непростым делом завернуть в них обезьянку, даже несмотря на долгие объяснения Нади причём на том языке, который животное вполне понимало. Впервые за своё мирное существование Боробá покусала человека. Кейт Колд в результате этого случая целую неделю ходила с перевязанной рукой, но обезьянка всё же научилась отправлять свои потребности в пелёнки, что было крайне важно для длительного, уже запланированного путешествия.

Кейт не сказала Наде, что в аэропорте к ним присоединится Александр. Она хотела, чтобы это стало приятным сюрпризом для обоих.

Некоторое время спустя в зал ожидания авиакомпании прибыли также и Тимоти Брюс с Джоэлем Гонсалесом. Фотографы не виделись с писательницей и детьми с предыдущей поездки на реку Амазонка. Все крепко обнялись, Боробá же прыгал по головам людей, радуясь встрече со своими закадычными друзьями.

Джоэль Гонсалес задрал футболку, чтобы с гордостью показать следы бешеных объятий с анакондой нескольких метров в длину, оказавшись в которых вот-вот бы распрощался с жизнью ещё там, в сельве. В результате оказались сломанными несколько рёбер, а грудь так и осталась впавшей. Что касается Тимоти Брюса, тот выглядел статным мужчиной, несмотря на своё вытянутое лошадиное лицо. Будучи допрошенным неустанной Кейт, фотограф признался, что удалось восстановить зубы. Вместо прежних больших жёлтых и растущих в раскорячку зубов, что так мешали закрывать рот, теперь блестела сияющая улыбка.

В восемь вечера пятеро отбыли по направлению в Индию. Полёт казался нескончаемым, однако Александр и Надя как могли его сокращали: всю дорогу им было что рассказывать. С облегчением оба удостоверились, что Боробá был спокоен, свернувшись, точно младенец, на подстилке из кожи ягнёнка. Пока остальные пассажиры пытались хоть как-то заснуть в своих узких креслах, они не скучали, беседуя между собой и поглядывая фильмы.

Тимоти Брюсу едва удалось вытянуть до конца свои ноги в ограниченном пространстве занимаемого места, отчего приходилось часто вставать и делать в проходе несколько упражнений из йоги – только так можно было избежать судорог. Джоэлю Гонсалесу было куда удобнее, потому что он был худым и низкого роста. У Кейт Колд на длительные путешествия была собственная разработанная система: женщина принимала две таблетки снотворного, запивая их несколькими глотками водки. Эффект от подобных мер был таким же, будто по мозгам хорошо стукнули дубинкой.

- Если в самолёте есть террорист с бомбой, не будите меня, - проинструктировала она своих попутчиков, а уже после накрылась одеялом с головой и свернулась в своём кресле, точно креветка.

Позади Нади и Александра, через три ряда, путешествовал некий мужчина с длинными, заплетёнными во множество тонких косичек, волосами, которые в свою очередь сзади образовывали хвост, перевязанный кожаным ремешком. На шее красовались бусы, а на чёрной, доходящей до груди, ленте висела замшевая сумочка. Он носил выцветшие джинсы, растоптанные, на каблуках, ботинки и ковбойскую шляпу, сильно спадавшую на лоб, и которую, как они имели возможность убедиться позже, мужчина не снимал даже во время сна. Ребятам казалось, что человек явно одет не по своему возрасту.

- Должно быть, какой-то поп-музыкант, - заметил Александр.

Надя не знала такого слова, впрочем, как и многие другие, Александр же подумал, что его значение не так уж просто объяснить. Он лишь пообещал, что при первой же возможности поделится с подругой всеми необходимыми знаниями в области популярной музыки, которые и положено иметь любому, уважающему себя подростку. Ребята прикинули, что странному хиппи должно быть чуть за сорок, если судить по морщинам, уже образовавшимся вокруг глаз и рта, которые невозможно было не заметить на его хорошо загорелом лице. Волосы же, завязанные в хвост, были стального серого цвета. В любом случае, сколько бы ему ни было лет, мужчина, казалось, до сих пор находился в замечательной физической форме. Первый раз они увидели человека в аэропорте Нью-Йорка, нагруженного брезентовой сумкой и висящем на плече на длинном ремне спальным мешком. Затем вполглаза понаблюдали за ним, уже спящим с наполовину прикрывавшей лицо шляпой на одном из мест зала ожидания лондонского аэропорта, таким способом коротавшего оставшееся до своего рейса время. И вот теперь снова встретили его же в летевшем в Индию самолёте. Издалека ребята поприветствовали человека.