Страница 38 из 91
— На сегодня хватит, я сейчас позвоню Вере Александровне, — Маргарита Павловна внимательно разглядывала Ольгу, не задавая естественного в такой ситуации вопроса о причине слез.
— Вот, за вазой было… — Ольга протянула хозяйке фотографию.
— Я ее потеряла, — хозяйка взяла фотографию и равнодушно поставила назад, на полку, — спасибо.
— Можно задать один вопрос? — Ольга через силу сделала вдох, и только потом осмелилась взглянуть на женщину.
— Задайте, — Маргарита Павловна холодно рассматривала собеседницу.
Девушка указала рукой на фотографию:
— Скажите, правда, что друг вашего сына, который на фотографии, не очень… честный человек?
— Могу узнать, зачем вам это знать, дорогая моя?
Ольга молчала, кусая губы, чтобы не разреветься.
— Зачем вам знать про все подвиги этого оболтуса? Я бы сказала, кто он… Дармоед!
— Мне он кажется очень добрым и талантливым…
Маргарита Павловна взяла в руки фотографию:
— Кто тут талантливый? Он моего Артурчика подбивает на всякие гадости, а потом умывает руки, как ни в чем не бывало.
— Максим просто веселый, но он беззлобный. Я не думаю, что он…
— Максим?
— …Я понимаю, он много болтает. Вчера вы на него разозлились за то, что он обошелся с вами очень фривольно. Я его тоже отругала за это… — Ольга говорила, словно на последнем выдохе, и уже не в силах сдержать дрожь, идущую откуда-то из желудка, — но он, правда, хороший! Если ему объяснить или попросить, он исправится, я знаю…
— Ничего не понимаю. Где же вы с ним познакомились? — красиво подведенные брови хозяйки поднялись.
— На проекте, он работает оператором. Я думала, что вы знаете об этом…
Маргарита Павловна вдруг сбросила маску холодности, удивилась и растерялась одновременно, коснулась рукой лба, взяла фотографию в руки и указала пальцем на Макса:
— Это ты про него сейчас говорила?
— Да. Вы не думайте плохо про него, просто он еще плохо знает жизнь. Мне только что ваш сын рассказывал про один случай. Мне кажется, что они оба друг друга стоят…
На лестничной площадке повисла пауза. Хозяйка смотрела на фотографию.
— Простите меня, — Ольга взялась за перила и отступила, спустилась на ступеньку ниже, — я, наверное, пойду…
— Подожди-ка, — Маргарита Павловна опять вернула фотографию на место и подошла к Ольге, взяла ее за руку:
— Пойдем, поговорим. Ты должна мне все рассказать, как он ведет себя там. Я ведь его мать, крестная… Почти родственники, можно сказать… Так что ты говорила о Максиме?
Она завела девушку в свою комнату, усадила на кровать и сама расположилась рядом.
— Я не могу, — Ольга закрыла лицо, — простите.
— Неужели ты в него влюбилась? — догадалась Маргарита Павловна, — да? Скажи?
— Я не знаю, — девушка вытерла выкатившиеся слезинки, — но я уже третий день схожу с ума, постоянно о нем думаю. Засыпаю — думаю, просыпаюсь — думаю.
— «Люблю ли тебя — я не знаю, но, кажется мне, что люблю», — вспомнила вдруг Маргарита Павловна. — А он, что он говорит?
Ольга покачала головой и все-таки не сдержалась — разревелась безутешно, как несправедливо наказанный ребенок.
Маргарита Павловна сначала терпеливо ждала, поглаживая девушку по плечам и спине, не выдержала, встала и налила воды из графина:
— Давай-ка, девочка, по порядку. Расскажи мне все с начала. Вот, выпей воды, что же ты такая плакса?
— Не знаю, — Ольга высморкалась в салфетку, — я уже лет десять столько не плакала.
Наташа и Мария доделали свою работу и теперь ждали, сидя во дворе на стульях под зонтом. К ним присоединился Артур, принеся три банки холодного пива. Слегка охмелев, девушки хохотали над анекдотами, совершенно забыв про Ольгу.
41
Прекрасна злая ночь,
Когда ее сменяет
Добрый день.
— А мы пиво пили! — похвастались Наташа и Маша, как только отсутствовавшая полдня в Доме троица оказалась в комнате с подругами, отдыхающими после обеда.
— Все, в следующий раз я поеду, — рассмеялась Лера. — А у вас из зарплаты не высчитали?
— Вроде нет, — Маша похвасталась конвертиком, — пятьдесят зелененьких. Ай лайк зэ бакс. Оль, у тебя сколько?
— Отстаньте, — Ольга легла на свою кровать, предварительно согнав оттуда двоих сотоварок.
— Смотрите, какой у нее благородный загар на лице появился, — неуемная Лера показала рукой на лежащую, — или это краска стыда за то, что на сегодня она — самый богатый человек в комнате и не хочет проставляться.
— Успокойтесь, алкоголички. Завтра у вас будет шанс напиться. Маргарита Павловна сказала, что приглашает всех наших девушек на шашлыки, — Ольга ощупывала пылающую кожу на лице и плечах.
— Понятно? Завтра из всех вас шашлык сделают! — объяснила Наташа, подавая новый повод для хохота.
— Уйдите в другую комнату, пожалуйста, — Ольга достала из своей сумки походную аптечку, нашла нужную таблетку и ушла в ванную.
— Чего это с ней? — спросила Светлана.
Наташа первой подала пример, собираясь уйти:
— На солнце перегрелась. Мы-то в теньке работали, а она — на солнце полдня. Потом ее хозяйка отхаживала.
Из ванной вышла хмурая Ольга с мокрым полотенцем, легла на кровать и накрыла лицо полотенцем, давая понять, что не намерена разговаривать.
— Может, тебе что-нибудь принести сюда? — Ника присела рядом, — ты ведь не обедала.
— Спасибо, ничего не нужно, только оставьте в покое.
Все ушли. Голова, действительно, раскалывалась. То ли от солнца, то ли от постоянных слез. «Хватит уже, в самом деле, рыдать и стенать, — приказала сама себе Ольга, — другие же получают удовольствие от пребывания в этом доме. Я тоже должна. Разве будет лучше, если я сейчас завалю упреками Макса, с которым «общаемся», как выразился Артур, всего-то полторы недели. Пусть все идет, как идет. «Кажется мне, что люблю», — что-то знакомое… И зачем я все рассказала этой женщине, пусть она трижды крестная мать Максу, вот зачем? Дура я и балбеска! Ни за что теперь больше не поеду работать туда. Ни за какую оплату».
… Любопытная Маргарита Павловна выудила из плачущей девушки все подробности знакомства с Максом. Сначала женщина тонко улыбалась, пока Ольга рассказывала о том, как Макс едва не помог сбежать; потом невольно издала возглас негодования, когда услышала о легкомысленном поведении крестника; и покраснела, сама же заставив смущенную влюбленную открыть тайну первого поцелуя. История была рассказана, и Маргарита Павловна удивилась:
— Так что же ты плачешь? У вас, кажется, все нормально.
— Я не поэтому плачу: мне страшно, я боюсь себя, боюсь, что ошибусь, сделаю что-нибудь не то. Но страшнее всего думать, что Макс окажется не тем человеком, каким я его знаю. Для меня он очень умный, обаятельный, нежный, добрый, талантливый, даже, я бы сказала, светлый… И в то же время, другие люди, как и вы, говорят совсем другое… Что он ненадежный, обманщик…
— Так я же… — Маргарита Павловна осеклась, — а кто еще так говорит?
— Да так, неважно…
Ольга вздохнула и поднялась:
— Я, наверное, пойду. Извините за истерику. Спасибо, что выслушали.
Но для Маргариты Павловны самое интересное прозвучало несколько секунд назад, и поэтому она не собиралась отпускать девушку так быстро.
— Ты не обращай на меня внимания, я в сердцах сказала. У моего сына и похуже друзья есть. Садись, поговорим еще, — хозяйка заставила собеседницу сесть, — ты не думай о том, что и кто тебе говорит, особенно друзьям не доверяй.
— Почему?
— Друг другу рознь. Вот, например, есть у моего сына такой дружок, Игорь. Беги от него, как от прокаженного, если встретишь… Наплетет с три короба, а когда придешь в себя, уже поздно будет…
Ольга улыбнулась, первый раз за всю беседу:
— Ваш сын — тоже мастер лапшу на уши вешать.
Маргарита Павловна словно очнулась:
— Мой сын? Какой? Артур?
— Ну да, сегодня в саду развлекал меня… — Ольга чуть было не произнесла вслух «пророчествами» и осеклась: на лице собеседницы было странное, необъяснимое выражение, а глаза женщины потемнели, будто от гнева. Девушка на миг представила себе, как она делится своей сумасшедшей историей о совпадениях имен с матерью злополучного А.К., а потом, — ревнивая свекровь убивает свою несостоявшуюся невестку. Перед Ольгой в воображении возникла картина «Иван Грозный убивает своего сына», только вместо исторических персонажей на полотне были окровавленная работница с косичками и склонившаяся над ней с ножом в руке Маргарита Павловна. Ольга вздрогнула и торопливо заговорила: