Страница 8 из 34
– Там-то ты КАК очутилась, дабы получить «веские доказательства»?! Фуф! – Урия примирительно вскинул руки. – Ладно, уговорила, красноречивая. Чего ты от меня взамен хочешь? Если надо, мои бараны Таше с приятелем могут слегка навалять…
– Думаю, эти двое в достаточной мере наказали сами себя, придав свои грешки широкой огласке!
– Могу тебя в качестве компенсации пригласить на выпускной бал.
Непонятно с какой стати, однако тощий тип с лицом, немного напоминающим хитрую мордочку хорька, и торчащими во все стороны волосами цвета бешеного апельсина искренне мнил себя настоящим подарком для любой девушки. Мнение самих девушек на этот счет высокомерно игнорируя.
– Фи! Чтобы я себе покупала кавалера! Да неужели ты считаешь, что мне не с кем пойти на выпускной?
– Ну, в общем-то… именно так я и считаю!
Бесс, секунду поразмышляв, решила не обижаться на Урию. На самом деле он всегда казался совсем не плохим парнем. Ранимый просто, как все хулиганы. Наверное, его кто-то когда-то обидел, и теперь истеричный, вспыльчивый и до жути не уверенный в себе Урия попросту боится подставиться еще раз, маскируя это хамством и развязностью.
– Ну, так и быть, – неохотно, сделав скидку на его тонкую душевную организацию, решила приободрить парня девица Грампер. – Только пусть кто-нибудь из твоих орангутангов пригласит мою сестренку – у нее выпуск только в следующем году, может огорчиться.
– Без вопросов! – шутливо отсалютовал Урия. Мнением самих «орангутангов» они же «бараны» они же приятели Урии и его школьная свита, можно было не интересоваться. Толстяк Курт и амбал Лоуренс всегда соглашались, переложив на долговязого рыжего «атамана» прерогативу шевелить мозгами – слишком уж их утомляла необходимость делать это самостоятельно. Интересно, как эти двое, грамоту-то едва знающие, решили вопрос с рефератами?
Тут Бесс заметила изрядное столпотворение в раздевалке – к разного рода столпотворениям она всегда испытывала профессиональную тягу, поскольку они, как правило, возникали вокруг интересных событий. Нетрудно и поймать горяченькую тему!
В центре повизгивающей от восторга толпы переминался с ноги на ногу Мэтт Олсен – бывший первый школьный «красавэц-спорцмэн-отличник», окончивший школу в прошлом году и неожиданно вытянувший счастливый билет: юным талантливым гитаристом заинтересовалась известная певица, пригласившая Олсена в свою группу. За проведенный на большой сцене год Мэтт здорово вырос и офактурился, подлиннее отрастил свои довольно красивые каштановые волосы и, наконец, избавился от «студенческого» подобия бородки в три волосины, которые только и выщипывать на экзаменах. Стоило признать, выглядел он неплохо и держался уверенно: не пугаясь публики, но и не стараясь рисоваться.
– Звезданутый, елы-палы! – презрительно процедил Урия где-то за спиной решительно нырнувшей в гомонящую толпу девушки. Рядом с звездой местного разлива Бесс, практически не удивившись, увидела свою младшую сестричку Кортни, упоенно засыпающую Мэтта вопросами.
– …Кармилла отправилась на вручение этой премии, – немного устало закончил гитарист какую-то фразу. Кортни заинтересованно склонила голову набок.
– За ремиксы? – простодушно уточнила она. Олсен тихо скрипнул зубами.
– За гуманное отношение к прессе! – отрезал он и тихо добавил. – Кофточку смени… дура!
Все заржали, а Бесс возмущенно скрипнула зубами. Допустим, обновка ее не отличающейся особым вкусом сестрички и делала пухленькую Кортни похожей на молочного поросенка, но какое право этот… думает, раз звезда – то ему все можно?! Изобразив на лице самую дружелюбную свою улыбку, Бесс протолкнулась через первые ряды столпившихся.
– Ах, Метьюс! – восхищенно проворковала она. – Вот уж не думала, что еще хоть раз в жизни увижу тебя не по телевизору. Последние клипы просто великолепны, как замечательно, что есть люди, взлетевшие так высоко, не забывают свой родной город и родную школу! Представляю, какой сюрприз будет для Вильгельминочки! Право жалость, что ее уже пригласили на выпускной бал!
– Пригласили? Вилл? – похоже, Олсен пропустил мимо ушей всю остальную фразу, суть, однако, схватив на лету.
– Разумеется. Я своими глазами их видела… Помнишь Доминика? Ах, ты же уже закончил школу и уехал, когда он к нам перевелся! Студент по обмену, такой… латиноамериканский мачо! Он, знаешь, с самого начала года был без ума от Вилл, просто проходу ей не давал. Ну и выпускной… никто же, право, не надеялся, что ты еще вернешься: новая жизнь, новый круг общения и все такое. Звезды – это ведь почти что небожители… Кажется, они в субботу собирались пойти в магазин выбрать для Вилл платье. Не правда ли мило?
Судя по лицу Мэтта, возникшую ситуацию он мог бы описать многими выражениями, но «мило» в этот список не попадало. Сочувствующе покивав, старшая Грампер поймала сестру за шиворот и поволокла прочь от остолбеневшей «звезды».
– Слушай, ты это серьезно насчет Вилл и Паркера? – тихонько уточнила Кортни. – Она же весь год его отшивала. Они пойдут на бал?!
– Я этого не говорила, – терпеливо пояснила Бесс. – Ох, вот незадача, я забыла сказать Мету, что Доминик-то пригласил, но Вильгельминочка – отказалась… какая жалость, надеюсь, он это не воспримет близко к сердцу!
========== Калеб ==========
– Ваше Величество, это срочно! – в очередной раз попытался воззвать военный королевский советник. Юная правительница, похоже, задалась искренней целью свести всех с ума. Все повторялось, все в очередной раз повторялось, а Калеб все яснее понимал, что ничего тут не может поделать. Что поделать: вторично сел в уже знакомую лужу. Ожидал увидеть милую, беспомощную, растерянную барышню, которой можно придти на помощь в лучших традициях рыцарства. Корнелия когда-то, увы, оказалась совсем не такой, скорее напротив… Ну почему он постоянно столь трагически ошибается?!
Признаться честно, еще с самого начала, когда образ Корнели начал являться к Калебу в мимолетных снах, он почему-то уверил себя, что принцесса – это именно она. Может быть, наивно было надеяться на такой подарок судьбы, но тогда, не смотря на неплохие знания, почерпнутые из книг библиотеки князя, в плане личного опыта бывший Шептун не мог поспорить даже с маленьким ребенком, оттого и относился к жизни несколько идеалистически. Верил, что его непременно ждет великая судьба и непременное счастье, не подозревая, что между первым и вторым однажды придется делать нелегкий выбор. В книгах особенно любимого им жанра романтизма все происходило именно так, а другие книги – классические трагедии, вынуждающие непременно выбирать между чувством и долгом – до поры до времени оставались не воспринятыми всерьез. Как оказалось, зря.
Увидев впервые обеих подруг, самый тупой догадался бы, кто есть кто. Да и фамильное сходство брата и сестры было очевидным. Но тогда еще не пришло ни понимание, ни разочарование – все же вживую увидев свой воплощенный идеал, трудно думать о чем-либо еще. Однако рано или поздно все же начинаешь задумываться: а что дальше? И ответ на этот вопрос редко бывает утешительным.
Корнелия теперь считает его мерзавцем – но пусть лучше будет так, чем неизбежно чувствовать себя обузой для нее… да и вообще для Стражниц. Она никогда не нуждалась в нем. Она тащила его в зубах, слово новорожденного котенка, она вечно спасала его и защищала, а ведь ДОЛЖНО было быть – наоборот! Не смотря на все попытки продемонстрировать всем, на что он способен, Калеб довольно скоро начал чувствовать себя среди Стражниц так же, как когда-то при дворе князя: вспомогательным придатком, не приносящим никому никакой пользы. От чего бежал – к тому и пришел… Казалось, круг удалось разорвать. С болью, что особенно страшно, не только своей болью, рассекая, казалось, по живому – но все же удалось. Дело даже не в том, что в Меридиане СЧИТАЛИ Калеба героем: он вполне трезво признавал, что уж его-то заслуг в победе над Фобосом меньше всего – но здесь он, по крайней мере, мог приносить пользу, а не висеть на ком-то мертвым грузом. Так казалось. Поначалу все шло прекрасно. Хоть в первое время правления юной королевы, мало понимающей в области, с которой ей пришлось столкнуться, было совершено изрядное количество серьезных промахов, после его и госпожи Галгейты возвращения в Меридиан все начало успешно налаживаться. Кажется, отношение к юной королеве – слегка покровительственную заботу – он у Корнелии же и перенял. Элион всегда казалась ему замечательным человеком, но совершенно не годилась на роль государственного лидера: ни харизмы, ни особых талантов в этой области, ни пробивной силы. Кроме того, юная королева судила о людях исключительно по своим чувствам к ним, мало принимая во внимание слова и поступки. Их отношения, вопреки распространенному мнению, возникли именно по ее инициативе. Наверное, все давно ждали именно этого: герой и почти что сказочная принцесса, восстановленная в своих законных правах – с точки зрения народа они были идеальной парой. Казалось, все уже сложилось, когда Элион совершенно неожиданно решила «придержать лошарогов», выдав ему сбивчивую исповедь: ей казалось, что «так все будет честно», поскольку оба они «предали свою любовь и вряд ли имеют права рассчитывать на личное счастье, а для королевства так было бы лучше всего», но заставить себя предать еще и дружбу Элион не может, так что извиняйте, господин советник. Калеб не знал смеяться ему или плакать. Корнелия – это знали они оба – давно его презирала, и с совершеннейшим равнодушием в свое время отнеслась к зарождающимся между ними отношениям. Признаться, к стыду своему, Калеб несколько раз намеренно пытался ее спровоцировать, неизвестно, на что надеясь – и во всех случаях наткнулся на высокомерное безразличие. В конце концов, Элион его не «уводила» и не «отбивала» – к тому времени они давно уже приняли решение… С какой стати королеве чувствовать себя виноватой?