Страница 86 из 102
– Выходи, – приказал он. – Дальше пойдем пешком.
Пожав плечами, Макграт вылез из машины, окруженный кольцом оружия. Подойдя к нему сзади, Боркен схватил его за руки. Надел на запястья наручники. Толкнул Макграта вперед. Указывая на развалины здания администрации округа.
– Сюда, мертвец.
Джип остался стоять перед зданием суда. Охранники встали по бокам Макграта. Тот пересек улицу и стал подниматься на пригорок. Прошел мимо засохшего дерева. Его толкнули в спину, и он вышел на тропу. Направился по ней вокруг полуразрушенного здания. Каменистая почва кусала пятки сквозь тонкую подошву разбитых полуботинок. С таким же успехом можно было идти босиком.
– Побыстрее, козел, – проворчал Боркен.
Охранники шли за Макгратом, подталкивая его в спину дулами автоматических винтовок. Он как мог быстро ковылял через лес. Сглатывая кровь, которая сочилась из разбитой губы и носа. Через милю показалась поляна, знакомая Макграту по снимкам аэрофотосъемки. Вблизи она показалась ему больше. С высоты семи миль поляна выглядела аккуратным пятном среди деревьев, заполненным ровным кольцом строений. Вблизи она оказалась размером со стадион. Грубая каменистая почва под ногами, большие деревянные бараки, умело поставленные на прочные железобетонные столбы.
– Ждите здесь, – бросил Боркен.
Он ушел, а охранники встали по обе стороны от Макграта. Тот огляделся по сторонам. Увидел центр связи, с отходящим телефонным кабелем и штыревой антенной. Увидел остальные строения. Почувствовал запах стряпни, исходящий от самого большого из них. Обратил внимание на барак, стоящий на отшибе. Решил, что там находится арсенал.
Подняв взгляд, Макграт увидел высоко в небе инверсионные следы. Вся критичность ситуации была написана там, белым по голубому. Разведывательные самолеты отказались от безобидного барражирования с востока на запад. Их следы сжались в непрерывные концентрические окружности. Они летали по бесконечному кругу на высоте семь миль, прямо у Макграта над головой. Устремив на них взгляд, он беззвучно прошептал: «Помогите!» Ему захотелось узнать, достаточно ли хорошая на самолетах оптика, чтобы разобрать черты его лица. И умеют ли читать по губам Уэбстер, Джонсон или его подручный. Макграт ответил себе сам: да и нет.
Ричер на мгновение задумался над горькой иронией проблемы, стоявшей перед ним. Впервые в жизни он молил бога о том, чтобы его противники умели метко стрелять. Он прятался за деревьями в ста ярдах к северо-западу от здания суда. И смотрел на шестерых часовых. Они стояли неровной дугой, изогнувшейся с юга на восток вокруг большого белого здания. Ричер навел автоматическую винтовку на ближайшего из них. Но он не стрелял. Потому что если он выстрелит, шестеро часовых начнут ответный огонь. И промахнутся.
Ричер чувствовал себя абсолютно уверенно с винтовкой М-16 на дистанции сто ярдов. Из такого оружия на таком расстоянии он мог гарантированно поразить любую цель. Он готов был поставить об заклад свою жизнь. В прошлом много раз его жизнь зависела от меткого выстрела. И, как правило, чем хуже стреляли его противники, тем лучше Ричер себя чувствовал. Но только не в данном случае.
Сам он будет стрелять с северо-западной стороны. Его противники будут стрелять с юго-востока. Они услышат звуки его выстрелов, возможно, увидят вспышки, прицелятся и откроют огонь. И промахнутся. Их пули полетят куда попало. Немым доказательством тому служат мишени на стрельбище. Да, на дистанции триста и четыреста ярдов имелись достаточно меткие стрелки. Об этом говорили продырявленные мишени. Однако весь опыт Ричера говорил, что человек, который может, постаравшись, поразить цель на дистанции триста ярдов, в настоящем бою оказывается бесполезным. Одно дело лежать на матах и спокойно, неторопливо целиться. Другое – стрелять, находясь под проливным дождем пуль. Совершенно другое. Это наглядно доказал тот тип, который защищал грузовики с ракетами. Его очереди разлетелись во все стороны. И в этом заключалась проблема. Когда часовые откроют огонь с юго-востока, их шальные пули также полетят во все стороны. Вверх, вниз, влево и вправо. Тех из них, которые уйдут вниз и влево, можно не опасаться. Они лишь нанесут урон горной флоре. Но те пули, которые уйдут вверх и вправо, попадут в здание суда.
Автоматическая винтовка М-16 стреляет патронами М855. Стандартный боеприпас НАТО, калибр пули 5,56 миллиметра, чуть меньше четверти дюйма. Для своего размера пуля тяжелая, потому что она представляет собой сандвич из свинца и стали, заключенный в латунную оболочку. Это сделано для того, чтобы увеличить пробивную способность. Шальные пули, которые попадут в здание суда, вопьются в наружную обшивку стен со скоростью две тысячи миль в час. Пройдут сквозь старое дерево так, словно его нет вовсе. Обрушатся на полуразложившийся динамит сошедшим с рельс поездом. Энергия удара станет лучшим детонатором из всего того, что использовалось на шахте. Именно для этого и предназначается пуля патрона М855. Какой-то член комитета по вооружению попросил сделать пулю, способную пробить борт грузовика, перевозящего боеприпасы, и привести к их детонации. Что и было выполнено.
Поэтому Ричер не стрелял. Если бы часовых было трое, он, возможно, и рискнул бы. По его прикидкам, он успел бы сделать три прицельных выстрела как раз за три секунды. Слишком быстро для ответной реакции. Но шесть – это уже слишком много. К тому же, часовые рассредоточены на большом расстоянии друг от друга. Для того, чтобы целиться каждый следующий раз, придется совершить существенные движения. У последних часовых будет время среагировать. Очень мало времени. Определенно, недостаточно для того, чтобы успеть прицелиться. И как раз в этом заключалась проблема.
Не поможет и перемена позиции. Ричер мог бы зайти к зданию суда с юга. Ему понадобилось бы минут двадцать на то, чтобы прокрасться лесом и занять положение как раз напротив. Ну и что дальше? Он будет находиться выше по склону, чем часовые. Здание суда будет у них прямо за спиной. Разумеется, он сможет поразить каждого выстрелом в голову, без проблем. Но он не сможет заставить пули остановиться в полете. Не сможет помешать тяжелым пулям в оболочке, обладающим большой энергией, пробить насквозь черепа и полететь дальше, прямо в стены второго этажа. Покачав головой, Ричер опустил винтовку.
Макграт видел, как Боркен совещается с кем-то на краю поляны. Это был тот человек, который возглавлял отряд, устроивший засаду. Тот, кто отобрал у него револьвер и ударил по лицу. Сверившись с часами, оба посмотрели вверх. Кивнули. Похлопав второго мужчину по плечу, Боркен ушел. Нырнул в лес и скрылся по направлению к поселку. Командир отряда засады двинулся к Макграту. Ухмыляясь. Снимая с плеча винтовку.
– Пришло время устраивать представление.
Подойдя ближе, он развернул винтовку. Ударил прикладом Макграта в живот. Тот упал на землю. Один из охранников ткнул дуло винтовки ему в горло. Другой – в живот, куда только что пришелся удар.
– Лежи смирно, козел, – сказал командир. – Я вернусь через минуту.
Макграт не мог пошевелить головой из-за винтовки, прижатой к горлу, но он проследил за ним взглядом. Командир зашел в предпоследнее строение. Не в арсенал, стоявший особняком. На склад. Вышел с киянкой, веревкой и четырьмя предметами. Защитная армейская краска. Когда командир приблизился, Макграт разглядел, что это такое. Это были колышки от палаток. Длиной дюймов восемнадцать, от больших палаток, в которых устраивают столовые.
Командир положил свою ношу на землю. Металлические колышки звякнули о камни. Командир кивнул тому из бойцов, который держал винтовку приставленной к животу Макграта. Тот выпрямился и отошел в сторону. Командир занял его место. Прижал Макграта к земле своей винтовкой.
Боец засуетился. Судя по всему, он знал, что делать. Взяв киянку, боец вогнал в землю первый колышек. Земля была каменистой, так что ему пришлось постараться. Он поднимал киянку высоко и опускал ее со всей силой. Колышек был забит на две трети своей длины. Затем боец отступил футов на восемь и начал вколачивать второй. Макграт следил за ним взглядом. Когда был забит второй колышек, боец отошел на восемь футов под прямым углом от первых двух колышков и забил третий. Четвертый колышек замкнул правильный квадрат со стороной восемь футов. Макграт понял, для чего предназначается этот квадрат.